ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Роалд Дал.
Убийство Патрика Мэлони
(сборник рассказов)

В кн.: Роальд Даль. Убийство Патрика Мэлони
Москва: РИЦ `Культ-информ-пресс`, СКФ `Человек`, 1991
ОСR, sреllсhесk: Аlехаndr V.Rudеnkо(в╤второк, 10 липня 2001) аvrud@mаil. ru

И. А. Богданов. От переводчика

Роальд Даль -- один из самых удачливых, как
говорит√ся в аннотациях к его книгам, английских писателей. Удачливых в том
смысле, что ни одна его книга, ни один рассказ не оставались без внимания
критики и читающей публики. Лишь в одном ему `не повезло` -- русскоязычный
читатель с его творчеством практически незнаком. Несколько новелл,
опубликованных в советских газетах с 1962 по 1989 год, -- это лишь весьма
незначительная часть немалого наследия писателя, не дающая представ√ления о
его многообразной литературной деятельности...
Родители Роалъда Даля были норвежцами, однако ро√дился он в Англии в
1916 году. По окончании школы в Рептоне поступил на службу в нефтяную
компанию `Шелл` и четыре года спустя был послан в Дар-эс-Салам; в годы
второй мировой войны был летчиком и уча√ствовал в боевых действиях. Писать
начал в 1942 году. Уже первый сборник рассказов -- `Перехожу на при√ем` --
принес ему успех.
Последующие книги Даля принесли ему славу масте√ра `страшных`
рассказов, отличающихся увлекательно√стью сюжета, неожиданной, но вместе с
тем логичной раз√вязкой, оригинальным юмором, если и не `черным`, то,
пожалуй, несколько суровым.
Как это ни странно, Роальд Даль проявил себя и как добрый сказочник. Он
сочинил несколько замечательных сказок, в которых нет ничего страшного, но
которые так же занимательны, как и его рассказы, и столь же попу√лярны среди
читателей многих стран мира -- как детей, так и взрослых (`Джеймс и
гигантский персик`, `Чарли и шоколадная фабрика` и другие).
В настоящий сборник рассказов Роальда Даля вклю√чены тринадцать
рассказов из его книги `Кто-то вроде вас`, впервые увидевшей свет в 1954
году. Кому-то эти истории покажутся лишь мастерски рассказанными
анек√дотами, у кого-то появится желание сравнить их с нази√дательными
новеллами,, весьма притом ироничными, ч кто-то, быть может, отыщет в них
стремление автора ис√пытать своих героев в необычной ситуации и дать
чита√телю возможность судить самому, уместен ли финал и по справедливости ли
он неизбежен. На в любом случае, надеемся, эти рассказы не оставят
равнодушным нашего читателя, который откроет для себя еще одного `забыто√го`
современного писателя.

Роалд Дал. Убийство Патрика Мэлони

Перевод И. А. Богданова
В кн.: Роальд Даль. Убийство Патрика Мэлони
Москва: РИЦ `Культ-информ-пресс`, СКФ `Человек`, 1991
ОСR & sреllсhесkеd by Аlехаndr V. Rudеnkо (в╤второк, 10 липня 2001 р. )
аvrud@mаil. ru

В комнате было натоплено, чисто прибрано, шторы задернуты, на столе
горели две лампы: одна -- воз√ле нее, другая -- напротив, где стоял еще один
стул. В буфете, у нее за спиной, были приготовлены два высо√ких стакана,
содовая, виски. В ведерко были уложены кубики свежего льда.
Мэри Мэлони ждала мужа с работы.
-- Она то и дело посматривала на часы, но не с беспо√койством, а лишь
затем, чтобы лишний раз убедиться, что каждая минута приближает момент его
возвраще√ния. Движения ее были неторопливы, и казалось, что она все делает с
улыбкой. Она склонилась над шитьем, и вид у нее при этом был удивительно
умиротворенный. Кожа ее -- она была на шестом месяце беременности--
приобрела полупрозрачный оттенок, уголки рта разгла√дились, а глаза, в
которых появилась безмятежность, ка√зались гораздо более круглыми и темными,
чем прежде.
Когда часы показали без десяти пять, она начала прислушиваться и спустя
несколько минут, как всегда в это время, услышала, как по гравию зашелестели
шины, потом хлопнула дверца автомобиля, раздался звук шагов за окном, в
замке повернулся ключ. Она отложила ши√тье, поднялась и, когда он вошел,
направилась к нему, чтобы поцеловать его.
-- Привет, дорогой, -- сказала она.
-- Привет, -- ответил он.
Она взяла у него шинель и повесила в шкаф. Затем подошла к буфету и
приготовила напитки -- ему покреп√че, себе послабее; и скоро она снова
сидела на своем стуле за шитьем, а он -- напротив нее, на своем стуле,
сжимая в обеих ладонях высокий стакан и покачивая его, так что кубики льда
звенели, ударяясь о стенки.
Для нее это всегда было самое счастливое время дня. Она знала -- он не
очень-то разговорится, пока не вы√пьет немного, и рада была после долгих
часов одиноче√ства посидеть и молча, довольная тем, что они снова вместе. Ей
было хорошо с ним рядом, и она чувствова√ла -- почти так же, как, загорая --
солнечные лучи, -- что от него исходит тепло, когда они оставались наеди√не.
Ей нравилось, как он сидит, беспечно развалясь на стуле, как входит в дверь
или медленно передвигается по комнате большими шагами. Ей нравился этот
внимательный и вместе с тем отстраненный взгляд его глаз, когда он смотрел
на нее, ей нравилось, как он забавно кривит губы, и особенно то, что он
ничего не говорит о своей усталости и сидит молча до тех пор, пока виски не
сни√мет хотя бы часть утомления.
-- Устал, дорогой?
-- Да, -- ответил он. -- Устал.
И, сказав это, он сделал то, чего никогда не делал прежде. Он поднял
стакан и разом осушил его, хотя тот был полон наполовину -- да, пожалуй,
наполовину. Она в ту минуту не смотрела на него, но догадалась, что он
именно это и сделал, услышав, как кубики льда удари√лись о дно стакана,
когда он опустил, руку. Он подался вперед, помедлил с минуту, затем поднялся
и неторопли√во направился к буфету, чтобы налить себе еще.
-- Я принесу! -- воскликнула она, вскакивая на ноги.
-- Сядь, -- сказал он.
-- Когда он снова сел на стул, она обратила внимание на то, что он не
пожалел виски и напиток в его стакане приобрел темно-янтарный оттенок.
-- Тебе принести тапочки, дорогой?
-- Не надо.
Она смотрела, как он потягивает темно-желтый креп√кий напиток, и видела
маленькие маслянистые круги, плававшие в стакане,
-- Это просто возмутительно, -- сказала она, -- за√ставлять
полицейского в твоем чине целый день быть на ногах.
Он ничего на это не ответил, и она снова склонилась над шитьем; между
тем всякий раз, когда он подносил стакан к губам, она слышала, как кубики
льда стукаются о стенки стакана.
-- Дорогой, -- сказала она, -- может, я принесу тебе немного сыру? Я
ничего не приготовила на ужин, пото√му что сегодня четверг.
-- Ненужно, -- ответил он.
-- Если ты слишком устал и не хочешь пойти куда-нибудь поужинать, то
еще не поздно что-то приготовить. В морозилке много мяса, и можно поесть, и
не выходя из дома.
Она посмотрела на него, дожидаясь ответа, улыбну√лась, кивком выражая
нетерпение, но он не сделал ни малейшего движения.
-- Как хочешь, -- настаивала она, -- а я все-таки для начала принесу
печенье и сыр.
-- Я ничего не хочу, -- отрезал он.
Она беспокойно заерзала на стуле, неотрывно глядя но него своими
большими глазами.
-- Но ты же должен поужинать. Во всяком случае я что-нибудь приготовлю.
Я с удовольствием это сделаю. Можно сделать баранью отбивную. Или свиную.
Что бы ты хотел? У нас все есть в морозилке.
-- Выброси все это из головы, -- сказал он.
-- Но, дорогой, ты должен поесть. Я все равно что-нибудь приготовлю, а
там как хочешь, можешь и на есть.
Она поднялась и положила шитье на стол возле лампы.
-- Сядь, -- сказал он, -- Присядь на минутку. Только с этой минуты ею
овладело беспокойство.
-- Ну же, -- говорил он. -- Садись.
Она медленно опустилась на стул, не спуская с него встревоженного
взгляда. Он допил второй стакан и те√перь, хмурясь, рассматривал его дно.
-- Послушай, -- сказал он, -- мне нужно тебе кое-что сказать.
-- Что такое, дорогой? Что-то случилось? Он сделался совершенно
недвижим и так низко опу√стил голову, что свет от лампы падал на верхнюю
часть его лица, а подбородок и рот оставались в тени. Она уви√дела, как у
пего задергалось левое веко.
-- Для тебя это, боюсь, будет потрясением, -- загово√рил он. -- Но я
много об этом думал и решил, что лучше уж разом все выложить. Надеюсь, ты не
слишком стро√го будешь меня судить.
И он ей все рассказал. Это не заняло у пего много времени -- самое
большее, четыре-пять минут, и она слушала его очень спокойно, глядя на него
с ужасом, который возрастал по мере того, как он с каждым сло√вом все более
отдалялся от нее.
-- Ну вот и все, -- произнес он. -- Понимаю, что я не вовремя тебе обо
всем этом рассказал, но у меня просто нет другого выхода. Конечно же, я дам
тебе деньги и прослежу за тем, чтобы о тебе позаботились. Но не нуж√но из-за
всего этого поднимать шум. Надеюсь, ты не станешь этого делать. Будет не
очень-то хорошо, если об этом узнают на службе.
Поначалу она не хотела ничему верить и решила, что все это -- выдумка.
Ей пришло в голову, что он, мо√жет, вообще ничего не говорил и что она себе
все это вообразила. Наверно, ей лучше заняться своими делами и вести себя
так, будто она ничего не слышала, а потом, когда она придет в себя, ей, быть
может, нетрудно будет убедиться в том, что ничего вообще не произошло.
-- Пойду приготовлю ужин, -- выдавила она из себя, и на сей раз он ее
не удерживал.
Она не чувствовала под собой ног, когда шла по ком√нате. Она вообще
ничего не чувствовала -- ее лишь слег√ка подташнивало и мутило. Она все
делала механиче√ски -- спустилась в погреб, нащупала выключатель, от√крыла
морозилку, взяла то, что попалось ей под руку. Она взглянула на то, что
оказалось в руках. То, что она держала, было завернуто в бумагу, поэтому она
сняла бумагу и взглянула еще раз.
Баранья нога.
Ну что ж, пусть у них на ужин будет баранья нога. Она понесла ее
наверх, взявшись за один конец обеими руками, и, проходя через гостиную,
увидела, что он сто√ит к ней спиной у окна, и остановилась.
-- Ради Бога, -- сказал он, услышав ее шаги, но при этом не обернулся,
-- не надо для меня ничего готовить.
В эту самую минуту Мэри Мэлони просто подошла к нему сзади, не
задумываясь высоко подняла заморожен√ную баранью ногу и с силой ударила его
по затылку.
Результат был такой же, как если бы она ударила его железной дубинкой.
Она отступила на шаг, помедлила, и ей показалось забавным то, что он
секунды четыре, быть может пять, стоял и едва заметно покачивался. Потом он
рухнул на ковер.
При падении он задел небольшой столик, тот пере√вернулся, и грохот
заставил ее выйти из оцепенения. Хо√лодея, она медленно приходила в себя и в
изумлении из-под полуопущенных ресниц смотрела на распростертое тело,
по-прежнему крепко сжимая в обеих руках кусок мяса.
Ну что ж, сказала она про себя. Итак, я убила его. Неожиданно мозг ее
заработал четко и ясно, и это ее еще больше изумило. Она начала очень быстро
сооб√ражать. Будучи женой сыщика, она отлично знала, ка√кое ее ждет
наказание. С этим все ясно. Впрочем, ей все равно. Пусть это произойдет. Но,
с другой стороны, как же ребенок? Что говорится в законе о тех, кто ждет
ре√бенка? Они что, их обоих убивают -- мать и ребенка? Или же ждут, когда
наступит десятый месяц? Как они поступают в таких случаях?
Этого Мэри Мэлони не знала. А испытывать судьбу она никак не
собиралась.
Она отнесла мясо на кухню, положила его па проти√вень, включила плиту я
сунула в духовку. Потом вымы√ли руки и быстро поднялась в спальню. Сев перед
зер√калом, она припудрила лицо и подкрасила губы. Попы√талась улыбнуться.
Улыбка вышла какая-то странная. Она сделала еще одну попытку.
-- Привет, Сэм, -- весело сказала она громким голо√сом. И голос звучал
как-то странно. -- Я бы хотела купить картошки, Сэм. Да, и еще, пожалуй,
баночку го√рошка.
Так лучше. И улыбка и голос на этот раз получились лучше. Она повторила
те же слова еще несколько раз. Потом спустилась вниз, надела пальто, вышла в
заднюю дверь и, пройдя через сад, оказалась на улице.
Еще не было и шести часов, и в бакалейной лавке горел свет.
-- Привет, Сэм, -- весело сказала она, обращаясь к мужчине, стоявшему
за прилавком.
-- А, добрый вечер, миссис Мэлони. Что пожелаете?
-- Я бы хотела купить картошки, Сэм. Да, и еще, пожалуй, баночку
горошка.
Продавец повернулся и достал с полки горошек.
--- Патрик устал и не хочет никуда идти ужинать, -- сказала она. -- По
четвергам мы обычно ужинаем не до√ма, а у меня как раз в доме не оказалось
овощей.
-- Тогда как насчет мяса, миссис Мэлони?
-- Нет, спасибо, мясо у меня есть. Я достала из мо√розилки отличную
баранью ногу.
-- Ага!
-- Обычно я ничего не готовлю из замороженного мяса, Сэм, но сегодня
попробую. Думаешь, что-нибудь получится?
-- Лично я, -- сказал бакалейщик, -- не вижу разни√цы, замороженное оно
или нет. Эта картошка вас уст√роит?
-- Да, вполне. Выберите две картофелины.
-- Что-нибудь еще? -- Бакалейщик склонил голову набок, добродушно глядя
на нее, -- Как насчет десерта? Что вы даете ему на десерт?
-- А что бы вы предложили, Сэм?
Продавец окинул взглядом полки своей лавки.
-- Что вы скажете насчет доброго кусочка творожно√го пудинга? Я знаю,
он это любит.
-- Отлично, -- сказала она, -- Это он действительно любит.
И когда покупки были завернуты и оплачены, она приветливо улыбнулась
ему и сказала:
-- Спасибо, Сэм. Доброй ночи.
-- Доброй ночи, миссис Мэлони. И спасибо вам. А теперь, говорила она
про себя, торопливо направ√ляясь к дому, теперь она возвращается к своему
мужу, который ждет ужина; и она должна хорошо его приго√товить, и чтобы он
был вкусный, потому что бедняга устал; а если, когда она войдет в дом, ей
случится обна√ружить что-то необычное, неестественное или ужасное, тогда,
понятно, увиденное потрясет ее и она обезумеет от горя и ужаса. Но ведь она
не знает, что ее ждет что-то ужасное. Она просто возвращается домой с
овощами. Сегодня четверг, и миссис Патрик Мэлони идет домой с овощами, чтобы
приготовить мужу ужин.
Вот так себя и веди, говорила она себе. Делай все правильно и веди себя
естественно. Делай все так, чтобы это выглядело естественно, и тогда совсем
не нужно бу√дет играть.
Поэтому, войдя на кухню через заднюю дверь, она что-то напевала себе
под нос и улыбалась.
-- Патрик! -- позвала она. -- Как ты там, дорогой? Она положила пакет
на стол и прошла в гостиную;
и, увидев его лежащим на полу, скорчившимся, с вывер√нутой рукой,
которую он придавил всем телом, она дей√ствительно испытала потрясение.
Любовь к нему вско√лыхнулась в ней, она подбежала к нему, упала на колени и
разрыдалась. Это нетрудно было сделать. Игры но понадобилось.
Спустя несколько минут она поднялась и подошла к телефону. Она помнила
наизусть номер телефона поли√цейского участка и, когда ей ответили, крикнула
о трубку:
-- Быстрее! Приезжайте быстрее! Патрик мертв!
-- Кто это говорит?
-- Миссис Мэлони. Миссис Патрик Мэлони.
-- Вы хотите сказать, что Патрик Мэлони мертв?
-- Мне кажется, да, -- говорила она сквозь рыда√ния. -- Он лежит на
полу, и мне кажется, он мертв.
-- Сейчас будем, -- ответили ей.
Машина приехала очень быстро, и когда она откры√ла дверь, вошли двое
полицейских. Она знала их обоих-- она знала почти всех на этом участке -- и,
истерически рыдая, упала в объятия Джека Нунана. Он бережно уса√дил ее на
стул и подошел к другому полицейскому по имени О`Молли, склонившемуся над
распростертым телом.
-- Он мертв? -- сквозь слезы проговорила она.
-- Боюсь, что да. Что здесь произошло? Она сбивчиво рассказала ему о
том, как вышла в бакалейную лавку, а когда вернулась, нашла его лежащим на
полу. Пока она говорила, плакала и снова говорила, Нунан обнаружил на голове
умершего сгусток запекшей√ся крови. Он показал рану О`Молли, который
немедлен√но поднялся и торопливо направился к телефону.
Скоро в дом стали приходить другие люди. Первым явился врач, за ним
прибыли двое полицейских, одного из которых она знала по имени. Позднее
пришел поли√цейский фотограф и сделал снимки, а за ним -- еще ка√кой-то
человек, специалист по отпечаткам пальцев. По√лицейские, собравшиеся возле
трупа, вполголоса перего√варивались, а сыщики тем временем задавали ей массу
вопросов. Но, обращаясь к пей, они были неизменно пре√дупредительны. Она
снова все рассказала, на этот раз с самого начала, когда Патрик пришел и она
сидела за шитьем, а он так устал, что не хотел никуда идти ужи√нать. Она
сказала и о том, как поставила мясо -- `оно и сейчас там готовится` -- и как
сбегала к бакалейщику за овощами, а когда вернулась, он лежал на полу.
-- К какому бакалейщику? -- спросил один из сыщи√ков.
Она сказала ему, и он обернулся и что-то прошептал другому сыщику,
который тотчас же вышел на улицу.
Через пятнадцать минут он возвратился с исписан√ным листком, и снова
послышался шепот, и сквозь ры√дания она слышала некоторые из произносимых
вполго√лоса фраз: `... вела себя нормально... была весела... хотела
приготовить для него хороший ужин... горошек... тво√рожный пудинг...
невозможно, чтобы она... `
Спустя какое-то время фотограф с врачом удалились и явились два других
человека и унесли труп на носилках. Потом ушел специалист по отпечаткам
пальцев. Остались два сыщика и еще двое полицейских. Они вели себя
исключительно деликатно, а Джек Нунан спро√сил, не лучше ли ей уехать
куда-нибудь, к сестре напри√мер, или же она могла бы переночевать у его
жены, ко√торая приглядит за ней.
Нет, сказала она. Она чувствует, что не в силах даже сдвинуться с
места. Они очень будут возражать, если она просто посидит, покуда не придет
в себя? Ей дейст√вительно сейчас не очень-то хорошо.
Тогда не лучше ли ей лечь в постель, спросил Джек Нунан.
Нет, ответила она, она бы предпочла просто посидеть на стуле. Быть
может, чуть позднее, когда она почувст√вует себя лучше, она сможет найти в
себе силы, чтобы сдвинуться с места.
И они оставили ее в покое и принялись осматривать дом. Время от времени
кто-то из сыщиков задавал ей какие-нибудь вопросы. Проходя мимо нее, Джек
Нунан всякий раз ласково обращался к ней. Ее муж, говорил он, был убит
ударом по затылку, нанесенным тяжелым тупым предметом, почти с уверенностью
можно ска√зать -- металлическим. Теперь они ищут оружие. Воз√можно, убийца
унес его с собой, но он мог и выбросить его или спрятать где-нибудь в доме.
-- Обычное дело, - сказал он. -- Найди оружие я считай, что ты нашел
убийцу.
Потом к ней подошел один из сыщиков и сел рядом. Может, в доме есть
что-то такое, спросил он, что могло быть использовано в качестве оружия? Не
могла бы она посмотреть: не пропало ли что, например большой гаеч√ный ключ
или тяжелая металлическая ваза?
У них нет металлических ваз, сказала она.
-- А большой гаечный ключ?
Кажется, у них нет и большого гаечного ключа. Но что-то вроде этого
можно найти в гараже.
Поиски продолжались. Она знала, что полицейские ходят и в саду, вокруг
дома. Она слышала шаги по гра√вию, а в щели между шторами иногда мелькал луч
фо√нарика. Становилось уже поздно, часы на камине пока√зывали почти десять
часов. Четверо полицейских, осмат√ривавших комнаты, казалось, устали и были
несколько раздосадованы.
-- Джек, -- сказала она, когда сержант Нунан в оче√редной раз проходил
мимо нее, -- не могли бы вы дать мне выпить?
-- Конечно. Может, вот этого виски?
-- Да, пожалуйста. Но только немного. Может, мне станет лучше.
Он протянул ей стакан.
-- А почему бы и вам не выпить? -- сказала она. -- Вы, должно быть,
чертовски устали. Прошу вас, выпей√те. Вы были так добры ко мне.
-- Что ж, -- ответил он. -- Вообще-то это не положе√но, но я пропущу
капельку для бодрости.
Один за другим в комнату заходили и другие поли√цейские и после
уговоров выпивали по глотку виски. Они стояли вокруг нее со стаканами в
руках, чувствуя себя довольно неловко в ее присутствии, и пытались
произно√сить какие-то слова в утешение. Сержант Нунан забрел на кухню,
тотчас же вышел оттуда и сказал:
-- Послушайте-ка, миссис Мэлони, а плита-то у вас так и горит, и мясо
все еще в духовке.
-- О Боже! -- воскликнула она. -- И правда!
-- Может, я ее выключу?
-- Да, пожалуйста, Джек. Большое вам спасибо. Когда сержант снова
вернулся, она взглянула на него своими большими, темными, полными слез
гла√зами.
-- Джек Нунан, -- сказала она.
-- Да?
-- Не могли бы вы сделать мне одолжение и другие тоже?
-- Попробуем, миссис Мэлони.
-- Видите ли, -- сказала она, -- тут собрались друзья дорого Патрика, и
вы помогаете напасть на след человека, который убил его. Вы, верно, ужасно
проголодались, потому что время ужина давно прошло, а Патрик, я знаю, не
простил бы мне, упокой Господь его душу, если бы я отпустила вас без
угощения. Почему бы вам не съесть эту баранью ногу, которую я поставила в
духов√ку? Она уже, наверно, готова.
-- Об этом и разговора быть не может, -- ответил сержант Нунан.
-- Прошу вас, -- умоляюще проговорила она. -- Пожа√луйста, съешьте ее.
Лично я и притронуться ни к чему не смогу, во всяком случае ни к чему
такому, что было в доме при нем. Но вас-то это не должно тревожить. Вы
сделаете мне одолжение, если съедите ее. А потом вы можете продолжить свою
работу.
Четверо полицейских поколебались было, но они яв√но уже проголодались,
и в конце концов она уговорила их отправиться на кухню и поесть. Женщина
осталась на своем месте, прислушиваясь к их разговору, доносивше√муся из-за
открытых дверей, и слышала, как они немногословно переговаривались между
собой, пережевывая мясо.
-- Еще, Чарли?
-- Нет. Оставь ей.
-- Она хочет, чтобы мы ничего не оставляли. Она сама так сказала.
Говорит, сделаем ей одолжение.
-- Тогда ладно. Дай еще кусочек.
---- Ну и дубина же это, должно быть, была, которой этот парень ударил
беднягу Патрика, -- говорил один из них. -- Врач говорит, ему проломили
черен, точно кувал√дой.
-- Потому нетрудно будет ее найти.. -- Точно, и я так говорю.
-- Кто бы это ни сделал, долго таскать с собой эту штуку он не будет.
Кто-то из них рыгнул.
-- Лично мне кажется, что она где-то тут, в доме.
-- Да наверно, где-то у нас под носом. Как по-твоему, Джек?
И миссис Мэлони, сидевшая в комнате, захихикала.

Роалд Дал. Гурман

Перевод И. А. Богданова
В кн.: Роальд Даль. Убийство Патрика Мэлони
Москва: РИЦ `Культ-информ-пресс`, СКФ `Человек`, 1991
ОСR & sреllсhесkеd by Аlехаndr V. Rudеnkо (в╤второк, 10 липня 2001 р. )
аvrud@mаil. ru

В тот вечер за обедом у Майка Скофилда в его лон√донском доме нас
собралось шестеро: Майк с женой и дочерью, я с женой и один человек по имени
Ричард Пратт.
Ричард Пратт был известный гурман. Он состоял президентом небольшого
общества под названием `Эпи√курейцы` и каждый месяц рассылал его членам
брошюр√ки о еде и винах. Он устраивал обеды, во время которых подавались
роскошные блюда и редкие вина. Он не ку√рил из боязни испортить вкус и,
когда обсуждали досто√инства какого-нибудь вина, имел обыкновение
отзывать√ся о нем как о живом существе, что звучало довольно забавно.
`Характер у него весьма щепетильный, -- гово√рил он, -- довольно застенчивый
и стеснительный, но без√условно щепетильный`. Или: `Добродушное вино,
благо√желательное и бодрое, несколько, может, пикантное, но тем не менее
добродушное`.
До этого я уже два раз обедал у Майка, когда у него был и Ричард Тратт,
и всякий раз Майк с женой лезли из кожи вон, чтобы удивить знаменитого
гурмана каким-нибудь особым блюдом. Ясно, что и в этот раз они не
со√бирались делать исключение. Едва мы ступили в столо√вую, как я понял, что
нас ожидает пиршество. Высокие свечи, желтые розы, сверкающее серебро, три
бокала для вина перед каждым гостем и сверх того слабый запах жа√реного
мяса, доносившийся из кухни, -- только от всего этого у меня слюнки потекли.
Когда мы расселись, я вспомнил, что, когда я был у Майка раньше, он оба
раза держал с Праттом пари на ящик вина, предлагая тому определить сорт вина
и год. Пратт тогда отвечал, что это нетрудно сделать, если речь идет об
известном годе. Майк поспорил с ним на ящик вина, Пратт согласился и оба
раза выиграл пари. Я был уверен, что и в этот раз они заключат пари, потому
что Майк очень хотел его проиграть, чтобы доказать, что его вино настолько
хорошее, что его легко узнать, а Пратт, со своей стороны, казалось, находит
нешуточное, истин√ное удовольствие в том, что имеет возможность обнару√жить
свей званая.
Обед начался со снетков, поджаренных в масле до хруста, а к ним подали
мозельвейн. Майи поднялся и сам разлил вино, а когда снова сел, я увидел,
что он наблю√дает за Ричардом Праттом. Бутылку он поставил передо мной,
чтобы я мог видеть этикетку. На ней было написа√но: `Гайерслей Олигсберг,
1945`. Он наклонился ко мне и прошептал, что Гайерслей -- крошечная
деревушка в Мозеле, почти неизвестная за пределами Германии. Он сказал, что
вино, которое мы пьем, не совсем обычное. В том месте производят так мало
вина, что человеку по√стороннему почти невозможно хоть сколько-нибудь его
достать. Он сам ездил в Германию прошлым летом, что√бы добыть те несколько
дюжин бутылок, которые в кон√це концов ему согласились уступить.
-- Сомневаюсь, чтобы в Англии оно было у кого-ни√будь еще, -- сказал он
и взглянул на Ричарда Пратта. -- Чем отличается мозельвейн, -- продолжал он,
возвысив - голос, -- так это тем, что он очень хорош перед кларетом. Многие
пьют перед кларетом рейнвейн, но это по√тому, что не знают ничего лучше.
Рейнвейн, убивает тонкий аромат кларета, вам это известно? Это просто
варварство -- пить рейнвейн перед кларетом. Но вот мозельвейн именно то, что
надо.
Майк Скофилд был приятным человеком средних лет. Он был биржевым
маклером. Если уж быть точ√ным -- комиссионером на фондовой бирже, и,
подобно некоторым людям этой профессии, его, казалось, не√сколько смущало,
едва ли не ввергало в стыд то, что он `сделал` такие деньги, имея столь
ничтожные способно√сти. В глубине души он сознавал, что был просто
букме√кером -- тихим, очень порядочным, втайне неразборчи√вым в средствах
букмекером, -- и подозревал, что об этом знали и его друзья. Поэтому теперь
он изыскивал пути, как бы стать человеком культурным, развить литератур√ный
и эстетический вкус, приобщиться к собиранию картин, нот, книг и всякого
такого. Его небольшая про√поведь насчет рейнвейна и мозельвейна была
составной частью той культуры, к которой он стремился.
-- Прелестное- вино, вам так не кажется? -- спросил он.
Он по-прежнему следил за Ричардом Праттом. Я ви√дел, что всякий раз,
склоняясь над столом, чтобы отпра√вить в рот рыбку, он тайком быстро
посматривал в дру√гой конец стола. Я прямо-таки физически ощущал, что он
ждет того момента, когда Пратт сделает первый гло√ток и поднимет глаза,
выражая удовлетворение, удивле√ние, быть может, даже изумление, а потом
развернется дискуссия и Майк расскажет ему о деревушке Гайерс√лей.
Однако Ричард Пратт и не думал пробовать вино. Он был полностью
поглощен беседой с Луизой, восемнадца√тилетней дочерью Майка. Он сидел,
повернувшись к ней вполоборота, улыбался и рассказывал, насколько я мог
уловить, о шеф-поваре одного парижского ресторана. По ходу своего рассказа
он придвигался к ней все ближе и ближе и в своем воодушевлении едва ли не
наваливался на нее. Бедная девушка отодвинулась от него как можно дальше,
кивая вежливо, но с каким-то отчаянием, глядя ему не в лицо, а на верхнюю
пуговицу смокинга.
Мы покончили с рыбой, и тотчас же явилась служан√ка, чтобы убрать
тарелки. Когда она подошла к Пратту, то увидела, что он еще не притрагивался
к своему блю√ду, поэтому заколебалась было, и тут Пратт заметил ее. Взмахом
руки он велел ей удалиться, прервал свой рас√сказ и быстро начал есть,
проворно накалывал малень√кие хрустящие рыбки на вилку и быстро отправлял их
в рот. Затем, покончив с рыбой, он протянул руку к бо√калу, двумя маленькими
глотками пригубил вино и тот√час же повернулся к Луизе Скофилд, чтобы
продолжить свой рассказ.
Майк все это видел. Я чувствовал, не глядя на него, что он хотя и
сохраняет спокойствие, но сдерживается с трудом и не сводит глаз с гостя.
Его круглое добро√душное лицо вытянулось, щеки обвисли, но он делал над
собой какие-то усилия, не шевелился и ничего не говорил.
Скоро служанка принесла второе блюдо. Это был большой кусок жареной
говядины. Она поставила блюдо на стол перед Майком, тот поднялся и принялся
разре√зать мясо на очень тонкие кусочки и осторожно раскла√дывать их на
тарелки, которые служанка разносила. Нарезав мяса всем, включая самого себя,
он положил нож и оперся обеими руками о край стола.
-- А теперь, -- сказал он, обращаясь ко всем, но гля√дя на Ричарда
Пратта, -- теперь перейдем к кларету. Прошу прощения, но я должен сходить за
ним.
-- Сходить за ним, Майк? -- удивился я. -- Где же оно?
-- В моем кабинете. Я вынул из бутылки пробку. Он дышит.
-- В кабинете?
-- Чтобы он приобрел комнатную температуру, разу√меется. Он там
находится уже сутки.
-- Но почему именно в кабинете?
-- Это лучшее место в доме. Ричард помог мне в прошлый раз выбрать его.
Услышав свое имя, Пратт повернулся.
-- Это ведь так? -- спросил Майк.
-- Да, -- ответил Пратт, с серьезным видом кивнув головой. -- Это так.
-- Оно стоит в моем кабинете на зеленом бюро, -- сказал Майк. -- Мы
выбрали именно это место. Хорошее место, где нет сквозняка и ровная
температура. Извини√те меня, я сейчас принесу его.
Мысль о том, что у него есть еще вино, достойное пари, вернула ему
веселое расположение духа, и он то√ропливо вышел из комнаты и вернулся
спустя минуту, осторожно неся в обеих руках корзинку для вина, в ко√торой
лежала темная бутылка. Этикетки не было видно, так как бутылка была
повернута этикеткой вниз.
-- Ну-ка! -- воскликнул он, подходя к столу. -- Как насчет, этого вина,
Ричард? Ни за что не отгадаете, что это такое!
Ричард Пратт медленно повернулся и взглянул на Майка, потом перевел
взгляд на бутылку, покоившуюся в маленькой плетеной корзинке; выгнув брови и
оттопырив влажную нижнюю губу, он принял вид надмен√ный и не очень-то
симпатичный.
-- Ни за что не догадаетесь, -- сказал Майк. -- Хоть сто лет думайте.
-- Кларет? -- снисходительно поинтересовался Ричард Пратт.
-- Разумеется.
-- Надо полагать, из какого-нибудь небольшого ви√ноградника.
-- Может, и так, Ричард. А может, и не так.
-- Но речь идет об одном из самых известных годов?
-- Да, за это я ручаюсь.
-- Тогда ответить будет несложно, -- сказал Ричард Пратт, растягивая
слова, и вид у него при этом был та√кой, будто ему чрезвычайно скучно.
Мне, впрочем, это растягивание слов и тоскливый вид, который он
напустил на себя, показались несколько странными; зловещая тень мелькнула в
его глазах, а во всем его облике появилась какая-то сосредоточенность,
отчего мне сделалось не по себе.
-- Задача на сей раз действительно трудная, -- ска√зал Майк. -- Я даже
не буду настаивать на пари.
-- Ну вот еще. Это почему же? -- И снова медленно выгнулись брови, а
взгляд его стал холодным и насторо√женным.
-- Потому что это трудно.
-- Это не очень-то любезно по отношению ко мне.
-- Мой дорогой, -- сказал Майк, -- я с удовольствием с вами поспорю,
если вы этого хотите.
-- Назвать это вино не слишком трудно.
-- Значит, вы хотите поспорить?
-- Я вполне к этому готов, -- сказал Ричард Пратт.
-- Хорошо, тогда спорим как обычно. На ящик это√го вина.
-- Вы, наверно, думаете, что я не смогу его назвать?
-- По правде говоря, да, при всем моем к вам ува√жении, -- сказал Майк.
Он делал над собой некоторое усилие, стараясь со√блюдать вежливость, а
вот Пратт не слишком старался скрыть свое презрение ко всему происходящему.
И вме√сте с тем, как это ни странно, следующий его вопрос, по√хоже,
обнаружил некоторую его заинтересованность:
-- Вы не хотели бы увеличить ставку?
-- Нет, Ричард. Ящик вина -- этого достаточно.
-- Может, поспорим на пятьдесят ящиков?
-- Это было бы просто глупо.
Майк стоял за своим стулом во главе стола, бережно держа эту нелепую
плетеную корзинку с бутылкой. Но√здри его, казалось, слегка побелели, и он
крепко стиснул губы.
Пратт сидел развалясь на стуле, подняв брови и по√лузакрыв глаза, а в
уголках его рта пряталась усмешка. И снова я увидел или же мне показалось,
что увиден, будто тень озабоченности скользнула по его лицу, а во взоре
появилась какая-то сосредоточенность, в самих же глазах, прямо в зрачках,
мелькнули и затаились ис√корки.
-- Так, значит, вы не хотите увеличивать ставку?
-- Что до меня, то мне, старина, ровным счетом все равно, -- сказал
Майк. -- Готов поспорить на что угодно.
Мы с тремя женщинами молча наблюдали за ними. Жену Майка все это начало
раздражать, она сидела с мрачным видом, и я чувствовал, что она вот-вот
вмеша√ется. Ростбиф дымился на наших тарелках.
-- Значит, вы готовы поспорить со мной на все что угодно?
-- Я, уже сказал. Я готов поспорить с вами на все, что вам будет
угодно, если для вас это так важно.
-- Даже на десять тысяч фунтов?
-- Разумеется, если вы именно этого хотите. -- Те√перь Майк был
спокоен. Он отлично знал, что может со√гласиться па любую сумму, которую
вздумается назвать Пратту.
-- Так вы говорите, я могу назначить ставку?, -- Именно это я и сказал.
Наступило молчание, во время которого Пратт мед√ленно обвел глазами
всех сидящих за столом, посмотрев по очереди сначала на меня, потом на трех
женщин. Казалось, он хочет напомнить нам, что мы являемся сви√детелями этого
соглашения.
-- Майк! -- сказала миссис Скофилд. -- Майк, давай√те прекратим- эти
глупости и поедим. Мясо остывает.
-- Но это вовсе не глупости, -- ровным голосом про√изнес Пратт. --
Просто мы решили немного поспорить.
Я обратил внимание на то, что служанка, стоявшая поодаль с блюдом
овощей, не решается подойти к столу.
-- Что ж, хорошо, -- сказал Пратт. -- Я скажу, на что я хотел бы с вами
поспорить.
-- Тогда говорите, -- довольно бесстрашно произнес Майк. -- Мне все
равно, что вам придет в голову.
Пратт кивнул, и снова улыбочка раздвинула уголки ото рта, а затем
медленно, очень медленно, не спуская с Майка глаз, он сказал:
-- Я хочу, чтобы вы отдали за меня вашу дочь. Луиза Скофилд вскочила на
ноги.
-- Эй! -- вскричала она. -- Ну уж нет! Это уже не смешно. Послушай,
папа, это совсем не смешно.
-- Успокойся, дорогая, -- сказала ее мать. -- Они все√го лишь шутят.
-- Я не шучу, -- сказал Ричард Пратт.
-- Глупо все это как-то, -- сказал Майк. Он снова был выбит из колеи.
-- Вы же сказали, что готовы спорить на что угодно.
-- Я имел в виду деньги.
-- Но вы не сказали -- деньги.
-- Все равно, именно это я имел в виду.
-- Тогда жаль, что вы этого прямо не сказали. Од√нако если вы хотите
взять назад свое предложение...
-- Вопрос, старина, не в том, чтобы брать или не брать назад свое
предложение. Да к тому же пари не получается, потому что вы не можете
выставить ничего равноценного. Ведь в случае проигрыша вы не выдади√те за
меня свою дочь -- у вас ее нет. А если бы и была, я бы не захотел жениться
на ней.
-- Рада слышать это, дорогой, -- сказала его жена.
-- Я поставлю все что хотите, -- заявил Пратт. -- Мой дом, например.
Как насчет моего дома?
-- Какого? -- спросил Майк, снова обращая все в шутку.
-- Загородного.
-- А почему бы и другой не прибавить?
-- Хорошо. Если угодно, ставлю оба своих дома. Тут я увидел, что Майк
задумался. Он подошел к столу и осторожно поставил на него корзинку с
бутыл√кой. Потом отодвинул солонку в одну сторону, перечни√цу -- в другую,
взял в руки нож, - с минуту задумчиво рассматривал лезвие, затем положил
его. Его дочь тоже увидела, что им овладела нерешительность.
---- Папа! -- воскликнула она. -- Это же нелепо! Это так глупо, что
словами не передать. Я не хочу, чтобы на меня спорили.
-- Ты совершенно права, дорогая, -- сказала ее мать. -- Немедленно это
прекрати, Майк, сядь и поешь.
Майк не обращал на нее внимания. Он посмотрел на свою дочь и улыбнулся
-- улыбнулся медленно, по-оте√чески, покровительственно. Однако в глазах его
вдруг загорелись торжествующие искорки.
-- Видишь ли, -- улыбаясь, сказал он, -- видишь ли, Луиза, тут есть о
чем подумать.
-- Папа, хватит! Не хочу даже слушать тебя. В жиз√ни не слышала ничего
более глупого!
-- Нет, серьезно, моя дорогая. Погоди-ка и послу√шай, что я скажу.
-- Но я не хочу тебя слушать.
-- Луиза! Прошу тебя! Выслушай меня. Ричард предложил нам серьезное
пари. На этом настаивает он, а не я. И если он проиграет, то ему придется
расстаться с солидной недвижимостью. Погоди, моя дорогая, не пе√ребивай
меня. Дело тут вот в чем. Он никак не может выиграть..
-- Он, кажется, думает, что может.
-- Теперь послушай меня, потому что я знаю, что говорю. Специалист,
пробуя кларет, если только это не какое-нибудь знаменитое вино типа лафита
или латура, может лишь весьма приблизительно определить вино√градник. Он,
конечно, может назвать тот район Бордо, откуда происходит вино, будь то
Сент-Эмийон, Помроль, Грав или Медок. Но ведь в каждом районе есть общины,
маленькие графства и в каждом графстве много неболь√ших виноградников.
Невозможно отличить их друг от друга только по вкусу и аромату. Могу лишь
сказать, что это вино из небольшого виноградника, окруженного другими
виноградниками, и он его ни за что не угадает. Это невозможно.
-- В этом нельзя быть уверенным, -- сказала его дочь.
-- Говорю тебе -- можно. Не хочу хвастать, по я кое-что понимаю в
винах. И потом, девочка моя, да видит Бог, я твой отец, и уж не думаешь ли
ты, что я позволю вовлечь тебя... во что-то такое, - чего ты не хочешь, а? Я
просто пытаюсь сделать для тебя немного денег.
-- Майк! -- резко проговорила его жена. -- Немедлен√но прекрати, прошу
тебя!
И снова он не обратил на нее внимания.
-- Если ты согласишься на эту ставку, -- сказал он своей дочери, -- то
через десять минут будешь владели√цей двух больших домов.
-- Но мне не нужны два больших дома, папа.
-- Тогда ты их продашь. Тут же ему и продашь. Я все это устрою. И
потом, ты подумай только, дорогая, ты будешь богатой! Всю жизнь ты будешь
независимой!
-- Пап, мне все это не нравится. Мне кажется, это глупо.
-- Мне тоже, -- сказала ее мать. Она резко дернула головой и
нахохлилась, точно курица. -- Тебе должно быть стыдно, Майк, предлагать
такое! Это ведь твоя дочь!
Майк даже не взглянул на нее.
-- Соглашайся! -- горячо проговорил он, в упор гля√дя на девушку. --
Быстрее соглашайся! Гарантирую, что ты не проиграешь.
-- Но мне это не нравится, папа.
-- Давай же, девочка моя. Соглашайся!

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 123962
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1