|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Олег Бочаров
Я - ФИДОШНИК (римейк)
Довольно трудно представить фидошника в библиотеке.
А если и можно - то только мертвым, ибо для фидошника
умереть в библиотеке - большая честь, если сравнивать ее,
например, со смертью в машинном отделении
картофелеуборочного комбайна.
На как бы то ни было, я находился в библиотеке,
причем сравнительно живой, пролистывая книгу о половом
воспитании подростков с целью выяснить, какого хрена я
так плохо воспитан.
Напротив меня над томом из полного собрания
сочинений С.Сталлоне склонился пожилого вида прохожий.
Одет он был кем-то в пиджак и брюки, что несколько
контрастировало с зеленой пятнистой панамкой, что
покрывала его голову, полную зубов и мозговых извилин.
Человек показался мне симпатичным. Особенно мне
понравились его очки - вернее их отсутствие. Дабы
доставить удовольствие такой приятной персоне, я
сподобился сообщить ему великолепную новость:
`А вы знаете, что я - фидошник?`, - оптимистично
повысив голос сантиметров на сорок сообщил я.
Прохожий оторвал взгляд от букв, напечатанных (как
обычно делают в таких случаях) черной краской на белых
бумажных страницах книги, и огляделся по сторонам. Его
``#+о$ искал того, к кому обращалось мое заявление. Он
долго обводил взором пустующее помещение, и никого кроме
меня не обнаружив, спустя полтора часа продолжил свое
занятие.
`Товарищ! Это я вам говорю`, - не потеряв энтузиазма
повторил я. `Я - фидошник`.
В глазах (а также ушах) гражданина появилось
выражение озабоченности. Он уставился на меня, но
промолчал. Он явно не понимал всей титаничности и
великолепности данного моего изречения.
`Да, нет`, - рассмеялся я, заметив его
растерянность, - `я и вправду фидошник!`
Мой собеседник хмыкнул себе что-то под нос, и снова
уткнулся в свое чтиво, делая на полях библиотекарской
собственности пометки красным фломастером. Поняв, что он
ничего не понял, я поднялся со своего места и быстро
подошел к товарищу.
`Слышь, мужик, ты что, не слышишь что ли? Я ведь
фидошник!`, - произнес я, положив по-отечески свою руку
ему на плечо. Отсутствие ответа было мне ответом.
Я начал нервничать.
`Да, блин, мать твою`, - возопил я, схватив его за
грудки и тряся как прошлогоднюю яблоню, - `Тебе по слогам
что ли повторить? Я - Ф-И-Д-О-Ш-Н-И-К!!`
Пуговицы его сюртука с прощальным свистом и гуденьем
посыпались на пол. С нечеловеческим хрустом стала
осыпаться перхоть с его колеблющейся в моих мужественных
руках головы.
`ААААА!`, - завопил тип. Это были его первые слова
за этот вечер. Не лишенные, впрочем, определенного
смысла. При этом он стал делать отчаянные попытки
выцарапать мне глаза своими грязными, немытыми, и
противными как амперметр ручонками.
На крик прибежал библиотекарь в сопровождении
почетного конвоя из четырнадцати милиционеров. Но вместо
того, чтобы унять разбушевавшегося горе-читателя они
почему-то стали бить меня дубинками.
`Не бейте меня! Я же фидошник`, - умолял я их,
изредка прерываясь чтобы поймать вылетающий изо рта зуб.
Меня посадили в фургон и отвезли в отделение.
Начальник достал протокол и мило хлопая ресницами
спросил: `А вы кто, собственно!`. Наконец-то хоть кто-то
проявил интерес к моей уникальной личности! Я гордо
поднялся со стула, и вскочив на стул, размахивая
полосатым шарфом заорал гордо: `Я - фидошник!!!`.
Машинистка в ужасе опрокинула печатную машинку себе
на новую юбку, которая сражу же оказалась запачканной -
прискорбно, учитывая что с белой материи кровь смывается
плохо. Зазвенели вылетающие под напором моей голосовой
мощи стекла, проходившие мимо молодые матери с колясками
(их было где-то тридцать две или тридцать три - точно я
посчитать не успел, уж больно стремительно все
происходило) побросали своих чад, в ужасе разбегаясь по
окрестным оврагам и ложбинам.
Начальник отделения судорожно набирал какой-то
номер, пользуясь для этого традиционным телефонным
аппаратом...
Очнулся я от непривычного для себя ощущения, будто
+%&с в настоящей постели с простыней, наволочкой и
одеялом. Меня окружали белые стены, пол аналогичной
раскраски и потолок.
`Куда это вы меня, фидошника дели?`, - пролепетал я.
Склонившийся надо мной незнакомец в белом халате и
шапочке сказал что-то милой девушке в обрамлении
идентичного цвета. `Тяжелый случай` - подытожил он.
И вот теперь я лежу в одной палате с Наполеоном и
Лениным, и только одни они верят, что я на самом деле
фидошник.
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 140047
Опублик.: 17.01.02
Число обращений: 1
|
