Концепции гуманитарной интервенции исполняется годНазад
Концепции гуманитарной интервенции исполняется год
КОНЦЕПЦИИ ГУМАНИТАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ ИСПОЛНЯЕТСЯ ГОД
Однако этот `младенец` уже успел подорвать всю систему международных отношений
Об авторе: Сергей Орджоникидзе - заместитель министра иностранных дел России.
РОССИЙСКОМУ читателю, интересующемуся развитием международных отношений, приходится сталкиваться с немалым количеством сравнительно новых терминов и понятий, привнесенных в последнее время в современную политическую жизнь. Одним из них является концепция `гуманитарной интервенции`, негативное значение которой было бы очень опасно недооценивать. Вряд ли кто-то сомневается, что не только звезды зажигаются потому, что это кому-нибудь нужно. Нововведения в политологии тоже появляются не сами собой, а по вполне определенному заказу, что необходимо учитывать при их анализе.
Впервые в более или менее целостном виде концепция `гуманитарной интервенции` была озвучена премьер-министром Великобритании Тони Блэром в апреле прошлого года в Чикаго в канун юбилейного Вашингтонского саммита НАТО. В основу концепции был положен тезис о том, что гуманитарная катастрофа никогда не может считаться чисто внутренним делом того или иного государства и что, мол, международное сообщество не только `вправе`, но даже обязано `решительно вмешаться` в подобные острые гуманитарные кризисы (т.е. на практике зачастую во внутренние дела суверенных государств) `для их оперативного выправления`. Налицо, таким образом, связь между `гуманитарной интервенцией` и еще одной активно продвигаемой рядом стран Запада концепцией `ограниченного суверенитета`, также предполагающей возможность внешнего, в том числе силового, вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарными предлогами и отвергаемой широким кругом государств.
ДО РОЖДЕНИЯ
Следует напомнить, что отдельные элементы этой концепции натовцы начали обыгрывать еще осенью 1998 года, подгоняя их под вынашивавшиеся тогда альянсом планы применения силы против Югославии в связи с кризисом вокруг Косово. В тот момент до этого не дошло, поскольку в значительной мере благодаря усилиям российской дипломатии удалось обеспечить политические `развязки` и предотвратить силовой сценарий. В прошлом году, однако, НАТО все-таки совершила агрессию против СРЮ, апробировав свое `концептуальное детище`. Понятно, что такой первый печальный опыт практического применения концепции не прибавил ей сторонников в мире.
Пытаясь таким образом оправдать незаконную силовую акцию против Югославии, страны НАТО поставили под вопрос базовые принципы современного международного права - суверенитет государства и невмешательство в его внутренние дела. В результате был нанесен ущерб авторитету ООН, ее Совету Безопасности как центральному органу в сфере поддержания международного мира и безопасности. Был брошен вызов всей современной системе международных отношений, опирающейся на Устав ООН. Несмотря на интенсивные международные усилия, опять-таки при активной роли России, этот эффект натовской агрессии пока до конца не преодолен, что, в частности, сказывается и на урегулировании самого косовского кризиса.
СИЛА ПРОТИВ ПРАВА
Человечеству понадобилось пройти через две мировые войны, колоссальные людские потери и неисчислимые страдания, прежде чем отцы-основатели ООН установили непреложность принципа неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях, поставили вне закона разрешение международных споров немирными средствами. Тем самым был совершен кардинальный перелом в развитии цивилизации: сила уступила место праву. Рецидивы противоправного применения силы имели место и после принятия Устава ООН - силовые рефлексы, к сожалению, преодолеваются с трудом. Но запрет на применение силы, ставшей обязательной нормой, имел серьезное сдерживающее воздействие на потенциальных нарушителей.
С завершением холодной войны, казалось, создались все предпосылки для окончательного утверждения уже в международной практике принципа неприменения силы. Ключевая из этих предпосылок - возможность на полную мощь задействовать потенциал ООН, прерогативы ее Совета Безопасности. Однако, к большому сожалению, не все оказались готовы к тому, чтобы воспользоваться этим историческим шансом. Драматический опыт агрессии против Югославии лишний раз свидетельствует, что незаконное использование силы умножает проблемы, а не решает их, усугубляет, а не облегчает людские страдания.
Воздействие концепции `гуманитарной интервенции` на систему международных отношений может быть поистине разрушительным. Именно поэтому не может не беспокоить та напористость, с которой некоторые ведущие страны Запада пытаются `дополнить` ею общепризнанные международно-правовые принципы, расшатав тем самым их стройную систему и подменив в итоге силу права в международной жизни правом силы на основе однополярной, а точнее, натоцентристской модели мироустройства.
Попытки подрыва устоев международного правопорядка обосновываются неким `несовершенством` современного международного права, не позволяющего применять силу в обход Устава ООН и полномочий СБ. Возникает вопрос: если кто-то полагает необходимым `восполнить пробелы` в международном праве, то разве делать это нужно келейно, а не путем коллегиального международного обсуждения? Или теперь бомбардировка суверенного государства рассматривается как подходящее средство развития международного права?
Встает и другой вопрос: действующее международное право, Устав ООН никто не отменял. Соответствующие правовые нормы не факультативны и не позволяют выбирать из них те, которые кому-то нравятся, и отбрасывать неустраивающие. Иерархии принципов международного права не существует: все они взаимосвязаны и подкрепляют друг друга. Целостное применение международной правовой системы призвано исключить как `гуманитарные катастрофы`, `этнические чистки`, так и акты агрессии.
Как известно, Устав ООН предусматривает законную с точки зрения международного права возможность применения силы только в двух случаях. Первый - индивидуальная или коллективная самооборона в ответ на вооруженное нападение на члена ООН. Второй - с санкции Совета Безопасности при угрозе международному миру и безопасности, решение о наличии которой принимает сам Совет. На протяжении полувека Устав ООН оставался краеугольным камнем всей системы международных отношений, обеспечивая стабильность и порядок в мире. Попытки под каким бы то ни было предлогом (в том числе и защиты прав человека) предпринимать односторонние или групповые акции в нарушение Устава и без санкции Совета Безопасности чреваты подлинным хаосом в международных отношениях, тем более что никакой разумной альтернативы существующей системе не предлагается.
РОССИЯ ОКАЗАЛАСЬ
В БОЛЬШИНСТВЕ
Тема `гуманитарной интервенции`, не в последнюю очередь с учетом ведущихся вокруг нее острых споров, выдвинулась в число центральных на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Суммируя, можно выделить два отличающихся подхода к `праву` на `гуманитарную интервенцию`. Одни государства (в первую очередь члены НАТО и некоторые стремящиеся в альянс страны) прямо допускают возможность вмешательства во внутренние конфликты под предлогом `гуманитарных катастроф` без санкции со стороны Совета Безопасности ООН. Главное для них - `притушить` кризис, не заботясь особо о региональных и международных последствиях своих `пожарных` действий. В позиции другой, гораздо более многочисленной группы стран, в которую входит и Россия, упор делается на незыблемость закрепленных в Уставе ООН принципов - в частности, на исключительные прерогативы СБ ООН по санкционированию мер принуждения, включая и военную силу.
Многие государства, в первую очередь развивающиеся и неприсоединившиеся, поначалу недостаточно энергично отреагировавшие на эту доктрину, сейчас заметно активизировались, так как начали понимать, что при определенных обстоятельствах любое из них может стать ее `жертвой`.
Компромиссную развязку попытался предложить в ходе сессии Генассамблеи генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Признав, что `вмешательство региональной организации без мандата ООН в Косово стало трагедией, бросило вызов всей послевоенной системе международной безопасности`, он в то же время акцентировал сложность применения принципов Устава ООН `в новых условиях, когда традиционное понимание национального суверенитета более не отвечает стремлению народов к обретению фундаментальных прав`.
В этой деликатной сфере, однако, компромисс едва ли может стать эффективной формулой согласованных международных действий.
Важнейший в контексте международного права принцип невмешательства во внутренние дела государств эволюционирует в направлении большей открытости и `кооперативности`. Права человека перестали быть исключительно внутренним делом государств. И Россия, безусловно, осуждает массовые и грубые нарушения прав человека и международного гуманитарного права, кем бы и где бы они ни совершались. Международное общество должно реагировать на острые гуманитарные ситуации и кризисы. Это его прямая обязанность, закрепленная в Уставе ООН. Другое дело, что поиск конкретных форм такого реагирования должен вестись коллективно, на прочном фундаменте международного права. Устав ООН и соответствующие международно-правовые механизмы предусматривают широкий спектр возможностей реагирования мирового сообщества на такие нетерпимые ситуации - от превентивной дипломатии, переговоров, примирения, посредничества до санкций, и в крайнем случае - использования силы.
Последний пример эффективного применения силы по решению Совета Безопасности, предотвратившего гуманитарную катастрофу, - направление многонациональных сил в Восточный Тимор в сентябре 1999 года. Как и схожая многонациональная операция в Албании двумя годами раньше, эта операция проводилась в четком соответствии с Уставом ООН и принципами миротворчества, с санкции Совета Безопасности ООН и под его `присмотром`, что и обусловило их успех.
В целом все большее количество традиционных внутренних вопросов передается, условно говоря, в `международную компетенцию`. Этот процесс - не отрицание, а проявление суверенитета. Принцип суверенного равенства дает государствам возможность договариваться, ибо делать это можно только на равных. Ставить под вопрос этот принцип значит ставить под вопрос само международное право - результат договоренностей между государствами.
РОССИЙСКАЯ
ПОЗИЦИЯ
Мы допускаем, что потенциал Устава ООН еще далеко не исчерпан и существующие возможности реагирования на гуманитарные кризисы можно совершенствовать. Политическая дискуссия на последней сессии Генассамблеи ООН наглядно показала, что практически все страны обеспокоены вопросом о возможности международного вмешательства для предотвращения масштабных нарушений прав человека. Однако ясно, что `подправить` международное право таким образом, чтобы легитимизировать `гуманитарные интервенции`, осуществляемые произвольно, в нарушение общепризнанных правовых норм, невозможно, поскольку это уже не право, а грубый произвол. Нелишним будет вспомнить, что даже самые могущественные народы могут чувствовать себя в безопасности лишь под защитой правового объединения, ибо `все колеблется, если нарушить право`.
Россия выступила с инициативой согласования правовых принципов применения силы в условиях глобализации. Заявленные нами принципы включают, в частности:
- императивный характер обязательного для всех государств принципа неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях;
- необходимость строгого соблюдения в XXI веке требования Устава ООН о том, что никакие соображения (политические, экономические, военные, гуманитарные правочеловеческие и иные) не могут использоваться в качестве оправдания применения силы, не санкционированного Советом Безопасности ООН;
- упомянутые прерогативы Совета Безопасности ООН при проведении любых принудительных операций и военно-силовых действий отдельными государствами, коалициями государств, региональными и субрегиональными структурами и органами;
- юридическую обязательность применения прежде всего политико-дипломатических, правовых и иных мирных средств и недопустимость использования военно-силовых действий для разрешения конфликтов как между государствами, так и внутри них, за исключением случаев, предусмотренных Уставом ООН.
Эти принципы прочно основываются на Уставе ООН и других важных источниках международного права и одновременно в должной мере учитывают важность действенной реакции на гуманитарные вызовы. Наши предложения были распространены среди членов ООН и вызвали активные дискуссии на эту тему. Судя по поступающей реакции, наша инициатива находит понимание и достаточно широкую международную поддержку.
Для ООН этот год будет отмечен важными мероприятиями, призванными в значительной мере определить облик этой универсальной всемирной организации в новом столетии. В сентябре в рамках 55-й сессии Генассамблеи состоятся Саммит и Ассамблея тысячелетия. Мы рассчитываем, что указанная российская инициатива явится весомым вкладом в подготовку этих форумов и их решений, призванных закрепить ведущую роль ООН и верховенство права и справедливости в мировых делах. Проводим большую дипломатическую работу в этом направлении, результаты которой, надеемся, будут служить интересам всего международного сообщества.
