После пражского саммита 2002 года, когда НАТО пригласила в свои ряды еще семь государств Восточной и Центральной Европы, в том числе из бывших союзных республик СССР, российское общество в своем отношении к альянсу раскололось как бы на две части. Одна часть считает расширение НАТО и ее приближение к границам России как недружественный акт, как возрастание угрозы для ее национальной безопасности. Другая часть, в том числе и руководство страны во главе с президентом, не видит в этом шаге ничего недружественного и враждебного, влекущего за собой военную опасность для России. Наоборот, они считают, что `новая структура отношений России и НАТО дает редкую возможность изменить положение в мире`.
В статье проводится детальный анализ взаимоотношений между Россией и НАТО в постконфронтационный период, который позволяет правильно оценить взаимоотношения России и НАТО и сделать выводы на будущее.
Шаг вперед - два назад
С роспуском Варшавского Договора будущее Североатлантического Союза - как западного противовеса и антипода ОВД - выглядело неясным. В то время никто в СССР особо не настаивал на немедленном его роспуске. Руководители альянса заверяли, что НАТО будет адаптирована к условиям изменившегося мира с тем, чтобы вписать блок в новую архитектуру международных отношений. Именно поэтому в начале 90-х годов как на постсоветском пространстве, так и в странах НАТО казалось, что сложился консенсус относительно перспектив блока. В частности, считалось, что с ним можно установить отношения сотрудничества, которые помогут закрепить результаты окончания `холодной войны`. В подобном сотрудничестве с блоком НАТО можно было бы решать как общие военные вопросы (контроль за обычными вооружениями в Европе и их сокращением, предотвращение войны на континенте), так и относительно частные политические проблемы (стабилизация в отдельных районах Евроатлантического региона), не придавая блоку каких-либо полицейских функций. Но надо быть реалистами и понимать, что НАТО это масштабная бюрократическая система, это союз, в котором заинтересованы мощные военно-политические силы, и поэтому он никогда не согласится на какие-либо ограничения своего нового влияния. Именно так и произошло на Брюссельской сессии Совета НАТО (начало 1994 г.), когда альянс озвучил две идеи:
первая - создать в качестве дополнения к системе НАТО программу `Партнерство ради мира` (ПРМ) , которая, кроме `диалога и сотрудничества`, направлена на установление `подлинного партнерства` в политической и военно-технической сферах, и одновременно создает предпосылки для выхода блока за пределы своей компетенции;
вторая - расширить возможности реагирования Североатлантического союза на кризисные ситуации, в частности, на Югославский конфликт в начале 90-х годов.
Однако эти положения своевременно не были квалифицированы Россией как попытка в одностороннем порядке изменить правила `поведения`, сложившиеся на момент окончания `холодной войны`. Российская дипломатия фактически констатировала свое согласие с политикой НАТО, направленной на утверждение военно-политического господства блока в Европе, его ведущей роли во вновь создаваемой системе европейской и международной безопасности. Она практически не препятствовала присвоению альянсом права действовать по собственному усмотрению и навязывать любому суверенному государству свой вариант разрешения кризисной ситуации, включая применение военной силы.
Ключевым моментом стало образование (6 декабря 1991 г.) Совета североатлантического сотрудничества (ССАС) - специальной структуры, обеспечивающей проведение диалога и организацию сотрудничества между Североатлантическим союзом, странами Центральной и Восточной Европы, Прибалтики и СНГ для `укрепления безопасности и стабильности` на всей территории, входящей в сферу действия ССАС.
Максимальная эффективность деятельности по программе ПРМ должна обеспечиваться за счет координации с мероприятиями, осуществляемыми в рамках ССАС.
Россия присоединилась к `Партнерству ради мира` (июнь 1994 г.), поставив свою подпись под Рамочным документом программы, а её индивидуальная программа была объявлена как широкая, соответствующая размерам, значению и потенциалу страны. Кроме того, НАТО и Россия достигли договоренности о развитии отношений сотрудничества не только в рамках программы ПРМ, но и вне ее.
В 1994 году был подписан План сотрудничества между Минобороны РФ и военным руководством НАТО на 1994 год, который был в основном реализован. Затем Россией была подготовлена `Программа сотрудничества России-НАТО`, которая должна была придать российско-натовским отношениям качественно новый импульс.
Однако в связи с заявлением на сессии Совета НАТО (декабрь 1994 г.) о расширении блока на восток, планы контактов на последующие годы не были реализованы. Но для оперативного решения вопросов двусторонних отношений при штаб-квартире НАТО (Брюссель) и при Посольстве России была сформирована группа связи с НАТО, в которой приняли участие представители Минобороны РФ. Но контакты носили ограниченный характер.
Эйфория
Подписание в Париже (27 мая 1997 г.) `Основополагающего акта об отношениях России и НАТО` , как показало время, явилось, с одной стороны, лишь политической декларативной акцией, а с другой - по существу санкционировало реализацию планов НАТО.
Как утверждалось в то время, развитие отношений Североатлантического союза и России должно служить укреплению взаимного доверия и повышению открытости, призвано отражать их общие цели, а также дополнять и укреплять отношения союза со всеми другими государствами. В документах НАТО зафиксировано, что Акт не направлен против третьих стран и является транспарентным для других партнеров. И следующее положение на ту же тему: конструктивные, ориентированные на сотрудничество мероприятия Североатлантического союза, нацеленные на взаимодействие с Россией, обязательны как шаги по укреплению безопасности и стабильности в Европе, отвечающие интересам всех других государств, находящихся в зоне действия СБСЕ/ОБСЕ.
Основополагающим актом Россия - НАТО предусматривается три уровня равноправного сотрудничества по 17 проблемным направлениям, с возможностью расширения спектра взаимодействия при обоюдном согласии сторон.
Какие это уровни?
Первый - консультации по любым взаимоинтересующим стороны вопросам.
Второй - консультации для принятия параллельных решений и действий (джентльменские соглашения).
И третий - `принятие совместных решений и осуществление совместных действий в каждом конкретном случае, включая участие на равноправной основе в планировании и подготовке совместных операций`.
Казалось бы, что еще нужно, кроме наполнения этих положений конкретными действиями и расширения спектра сотрудничества?
Однако, видимо, эйфория от достижения в Париже (май 1997 г.) консенсуса между Россией и НАТО изрядно насторожила военно-политическую элиту США и ортодоксов в Западной Европе, усмотревших в Акте потенциал усиления европейского взаимодействия в ущерб американским интересам, и основные положения документа остались нереализованными: не проявилось подлинного равноправия; взаимодействие ограничилось лишь первым уровнем - консультациями, где Россию слушали, но не слышали; спектр проблем для обсуждения значительно сузился по сравнению с предусмотренным в документе.
Drang nach Osten
Расширение НАТО на восток отразило цели стратегии Запада - `завоевание жизненного пространства`, распространение военно-экономических интересов США и НАТО на все постcоветское пространство. В военной доктрине США не случайно зона жизненно важных интересов включает практически весь мир, в том числе Прибалтику, Кавказ, Каспийское море и территории государств Средней Азии.
В 1994 году президент США Б.Клинтон подписал документ о стратегических целях Америки, где говорится о готовности применить силу для получения доступа к сырью: `США весьма заинтересованы в беспрепятственном доступе к сырью за рубежом. Когда на карту могут быть поставлены жизненные интересы нации, применение силы будет решительным, и, если хотите, односторонним`. (Последовавшая значительно позже война в Ирке - иллюстрация этого тезиса).
При этом США и НАТО не предусматривают обязательное размещение на постсоветских территориях своих `миротворческих войск` и использование крупных группировок сухопутных войск. С приближением к границам России военно-политические цели НАТО легко достигаются с помощью авиации и высокоточного оружия. Причем для сосредоточения крупных группировок ударных сил может использоваться широкая сеть аэродромов, военных баз и разветвленной инфраструктуры, построенных Советской Армией на территориях государств-членов ОВД , а после событий 11 сентября 2001 г. - и на постсоветской территории среднеазиатских республик (Узбекистан, Таджикистан, Киргизия).
К тому следует добавить, что у России после подписания Основополагающего акта осталось мало аргументов против расширения блока: Москва, став в какой-то мере партнером альянса, лишилась сколь-либо значимых аргументов, так как протестовать против роста рядов де-факто партнерской организации бессмысленно.
Но расширение НАТО несет, безусловно потенциальную угрозу, так как Североатлантический альянс становится универсальным союзом, охватывающим почти всю Европу, а Россия вне его, что ведет к ослаблению политической позиции страны. Одним из способов компенсации для России является активное воздействие на процессы внутри НАТО. Другой способ - это создание чего-то более серьезного, чем даже самые тесные отношения России и НАТО.
В целом расширение НАТО создает новую модель устройства в Европе, что по существу означает очередной передел мира. Сложившийся в результате этого дисбаланс сил еще больше увеличится с приемом в НАТО новой группы стран, особенно прибалтийских.
Ресурсный потенциал России -
приманка для Запада
На закрепление дисбаланса сил сориентирована и военно-стратегическая концепция НАТО, принятая на Вашингтонской сессии (апрель 1999 г.), которая подается руководством союза как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом; выдвижение на первый план задачи урегулирования региональных и локальных конфликтов в Евроатлантическом регионе и вокруг него, возникающих вследствие кризисов `на периферии альянса` в результате `этнической и политической вражды, территориальных споров, неадекватных или неудачных попыток реформ, нарушения прав человека и распада государств` .
О России в новой концепции сказано очень мало. В части, касающейся `Партнерства...`, отмечено, что `Россия играет уникальную роль в евроатлантической безопасности` и что необходимы стабильные отношения между ней и НАТО.
Однако, несмотря на все заявления военно-политического руководства НАТО о том, что оно не рассматривает в настоящее время Россию в качестве своего противника, на практике Объединенные вооруженные силы альянса нацеливаются на возможное противоборство именно с Российской Федерацией. И обусловливается это тем, что Россия в современном мировом сообществе - это единственная сила, имеющая потенциал, в том числе ядерный, достаточный для уничтожения любой страны альянса, включая США. Поэтому Россия, по взглядам НАТО, - основной источник так называемого `риска`. В этой связи интересам НАТО отвечало бы максимальное ослабление и развал России, овладение ее ресурсами, установление контроля над ее ядерным потенциалом. Заявления о том, что Запад заинтересован в сильной и богатой России, - просто риторика. Финансовым кругам Запада удалось сделать Россию полностью зависимой от кредитов МВФ. Это положение России, видимо, принималось во внимание при выработке новой стратегии НАТО.
Так обстояли дела в области сотрудничества России и НАТО до бомбардировок Югославии.
После начала натовской агрессии против Югославии российские официальные круги немедленно заморозили отношения с НАТО, что было поддержано Государственной Думой (27 марта 1999 г.). Таким образом было высказано решительное осуждение действий Североатлантического союза, грубо нарушившего общепризнанные нормы международного права, в первую очередь Устав ООН, а также Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между РФ и НАТО.
Контакты России и НАТО осуществлялись только в плане урегулирования ситуации в Косово и по некоторым гуманитарным проблемам, а также в случаях ограниченного двустороннего военного сотрудничества с некоторыми государствами-членами НАТО, которые не занимали активно агрессивных позиций по Югославии.
Еще одна оттепель
Исходя из важности сотрудничества с Североатлантическим альянсом в интересах поддержания безопасности и стабильности на континенте, и понимая, что альтернативы этому нет, российское руководство, и в частности Президент РФ В.В.Путин, в начале 2000 года приняли решение о постепенном дозированном размораживании отношений. Во время визита генсека НАТО Дж. Робертсона в Москву (феврале 2000 г.) было решено не ограничивать двусторонние контакты лишь косовской тематикой, а вернуться к серьезному сравнительному анализу новой стратегической концепции НАТО и российской концепции национальной безопасности. Кроме того, предполагалось, что Россия и НАТО продолжат двусторонний диалог по всему спектру проблем безопасности.
Важнейшим этапом активизации отношений стало заседание Совместного постоянного Совета (СПС) Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел 24 мая 2000 г., Флоренция. Там была принята программа сотрудничества на период до конца 2000 года, в соответствии с которой приоритет отдавался взаимодействию в области миротворчества, и прежде всего при урегулировании балканского кризиса.
Однако формы и методы работы СПС Россия-НАТО нас не удовлетворяли, так как вся деятельность в основном заключалась в обмене мнениями по довольно узкому кругу вопросов, главными из которых были обстановка на Балканах и перспективы дальнейшего сотрудничества. От принятия совместных решений по серьезным проблемам безопасности альянс упорно уклонялся. При этом не всегда просматривалось стремление Брюсселя и к учету мнений России по тем или иным важным вопросам.
По мнению главы российского МИД И.Иванова, главным условием для развития отношений с Североатлантическим альянсом является строгое соблюдение им Устава ООН и Основополагающего акта Россия-НАТО. Последний документ полностью регламентирует двусторонние отношения и придает им партнерский характер.
Был сделан первый шаг навстречу друг другу.
Вместе с тем, Москва имела полное право заявить, что Брюссель стремится наладить отношения, позволяющие альянсу использовать механизм согласования, не обременяя себя какими-либо обязательствами по отношению к России. Поэтому на представлении `Концепции внешней политики РФ` было отмечено, что `насыщенное и конструктивное сотрудничество между Россией и НАТО возможно лишь в том случае, если оно будет строиться на основе должного учета интересов сторон и безусловного выполнения принятых на себя взаимных обязательств` . В то же время в представленной Концепции подчеркивается, что `по целому ряду параметров нынешние политические и военные установки НАТО не совпадают с интересами безопасности РФ, а порой и прямо противоречат им. Россия сохраняет негативное отношение к расширению НАТО на Восток` .
В этой связи следует отметить, что, несмотря на периодические заверения и высокую оценку роли России в обшей системе международной безопасности, именно эти проблемы могут привести к конфронтации с НАТО.
Приближение НАТО вплотную к границам России вызывает справедливые опасения. Не вселяет оптимизма и взятый НАТО курс на усиление своих боевых возможностей и расширение геополитической `зоны ответственности` альянса.
В свою очередь, НАТО упрекает Москву в попытках получить определяющее влияние на решения НАТО. Таким образом, во взаимоотношениях существует взрывоопасная смесь недосказанности, тайных умыслов и как следствие - недоверия. Поэтому, необходимо во взаимоотношениях с НАТО следовать старому правилу `судить обо всем не по словам, а но делам`, и не забывать, что НАТО все-таки является военно-политическим блоком, нацеленным против России.
Запад понимает, что несмотря на то, что сегодняшняя Россия не имеет ни экономического, ни военного потенциала СССР, но она остается великой державой, сохраняет большой потенциал на будущее и всегда будет иметь несколько отличные от Запада интересы на мировой арене. Учитывая все это, Россия не может согласится с попытками свести ее роль в мировых делах к ничего не обязывающему обмену мнениями. А для Запада признать Россию равноправным партнером - значит в какой-то мере дезавуировать итоги `холодной войны`.
Новые надежды
Однако формирование долгосрочного партнерства между Россией и НАТО не просто отвечает интересам всех сторон, но и призвано стать одной из основ новой системы европейской безопасности.
На заседании СПС на уровне министров обороны в Брюсселе (9 июня 2000 г.) тогдашний министр обороны РФ И.Сергеев отметил: `...мы исходим из того, что в дальнейшем СПС должен стать действенным механизмом принятия практических решений, направленных на создание стабильной, гарантированно защищенной от современных вызовов и угроз Европы XXI века` .
Россия была готова к развитию взаимоотношений с НАТО в различных областях. Но для этого, безусловно было необходимо заново оценить путь, пройденный с момента подписания Основополагающего акта. На встрече были определены ориентиры и параметры сотрудничества Россия-НАТО в военной области на последующий период времени, которое должно строиться только на равноправной и взаимовыгодной основе.
На этом же заседании СПС Россия-НАТО в центре внимания был сравнительный анализ военной доктрины России и стратегической концепции НАТО, который показал, что, несмотря на существенные различия, у России и НАТО существуют позиции для сотрудничества. Но, естественно, при совпадении оценок ситуации в области безопасности и совместной выработке прогнозов её развития. Для этого необходимо реальное партнерство с соблюдением равноправия сторон. Это исключит принятие ошибочных политических решений, противоречащих национальным интересам любого государства или группы государств. Равноправие должно соблюдаться и при реализации совместно принятых решений.
Путь далек...
Более четырех лет Россия и НАТО декларируют свои намерения объединить усилия по обеспечению европейской и глобальной безопасности в рамках Основополагающего акта. За это время наши отношения прошли и период романтизма, и период разочарования. Сегодня отношения строятся более прагматичной основе. Этому способствует общее понимание того, что:
- `вечная мерзлота` в наших отношениях - непродуктивна;
- Россия и НАТО - слишком крупные игроки на поле европейской и глобальной политики, чтобы бесконечно игнорировать интересы друг друга;
- уровень сотрудничества между Россией и НАТО во многом определяет способность европейского сообщества обеспечить мир и стабильность как на континенте, так и в глобальном масштабе;
- без участия России европейская безопасность не реальна.
Поэтому, если альянс действительно желает безопасной и стабильной ситуации в Европе на деле, а не на словах, то он должен учитывать российские интересы.
Сегодня Россия имеет четкую стратегию на европейском направлении, которая базируется на развитии всестороннего сотрудничества, открытости, конструктивизме, решении всех спорных вопросов политическими средствами, расширении доверия. Точка зрения России на дальнейшее запланированное расширение НАТО на восток остается неизменной и оценивается как крупная политическая ошибка.
Таким образом, обе стороны продолжают оставаться при своих аргументах: альянс утверждает, что не угрожает России, тогда как Москва не видит в расширении НАТО ответов на текущие проблемы европейской безопасности помимо непосредственной угрозы для себя самой. Хотя Россия уважает право любого государства на выбор путей обеспечения национальной безопасности, но в любом случае будет соотносить принятые решения со своими национальными интересами. Поэтому она резервирует за собой право делать соответствующие выводы и шаги для обеспечения своей собственной безопасности.
В Москве задают вопрос, от кого же все-таки собирается обороняться НАТО. Президент РФ изложил логику восприятия расширения НАТО, согласно которой `речь идет о расширении не зоны безопасности, а зоны обороны` и Россия не сможет `воспринимать этот шаг как дружественный и отвечающий ее интересам`.
В конце мая 2001 года состоялось очередное заседание СПС Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел в Будапеште. Его результат - спустя четыре года после подписания Основополагающий акт Россия-НАТО продолжает оставаться `браком но расчету`, а стороны, если и стали партнерами, то пока скорее `вероятными`, чем реальными.
Бомбардировки НАТО Югославии в 1999 году и последующее замораживание контактов, вернули наши отношении к самому началу пути, и сторонам теперь пришлось констатировать лишь то, что `худой мир лучше доброй ссоры`. Однако, даже в Косово, где Россия и НАТО действовали бок о бок, сохранялся целый ряд противоречий, из-за которых еще некоторое время назад Москва вообще ставила вопрос о целесообразности своего военного присутствия в Крае .
Выжидание вообще является доминирующим принципом российско-натовских отношений. И каждая сторона, похоже, готова была предпринять контрмеры в случае неадекватного демарша другой. В то же время в политике России по отношению к НАТО имели место `серьезные шараханья`, к которым можно отнести, в частности:
заявление В. Путина о готовности рассмотреть возможность вступления РФ в Североатлантический союз. Оно вызвало неоднозначную реакцию как в мире, так и в России. Здесь, с одной стороны, встает вопрос: а против кого в этом случае мы будем `дружить`? Против Китая? Это настораживает и раздражает Китай. С другой стороны, если нас не принимают в НАТО, то можем ли мы критиковать другие страны за их стремление стать членами этого военного блока?
- выдвижение идеи превращения НАТО в политическую организацию, предполагающую однозначно, что альянс должен взять на себя функции СБСЕ. Россия стояла у истоков создания этой организации, не являясь членом ни НАТО, ни Евросоюза. Спрашивается: зачем же ратовать за передачу функций СБСЕ, где мы играем активную роль, другой, не очень дружественной организации, в которую не входим?
- предложение европейцам создать (в пику американцам) совместную национальную ПРО. Это означает, что мы соглашаемся с США о существовании угрозы ядерного нападения на Европу со стороны Ирана, Ливии, КНДР и в то же время заявляем, что в обозримой перспективе эти страны не смогут создать стратегические ядерные ракеты.
Анализ политического взаимодействия России и НАТО в целом трудно назвать удовлетворительным. В 1997 году присутствовала эйфория, оттого, что нам удалось подписать важный документ. Проводилось и проводится много встреч, консультаций, брифингов, обменов делегациями... Но возникает вопрос: каким образом все это повлияло на выработку позиции на Балканах, на политику НАТО по расширению сферы влияния? То есть совершенно очевидно: все, что сегодня говорят о взаимодействии, - лишь фон, который абсолютно не влияет на принятие государствами важных политических решений.
Опять благие намерения
События 11 сентября 2001 г. в США дали толчок к повышению уровня сотрудничества между Россией и НАТО. Тогда стороны осознали, что необходимо укреплять сотрудничество: Президент РФ В.Путин и Генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон провели встречу в Брюсселе (3 октября 2001 г.), на которой вновь обсудили возможности укрепления сотрудничества между Россией и НАТО. Дальнейшие контакты на высшем уровне подготовили почву для инициативы, целью которой было придать новый импульс и содержание партнерству России-НАТО: был создан Новый совет, призванный определять и реализовывать возможности совместной деятельности в формате `20`.
Была подготовлена совместная декларация `Отношения Россия-НАТО: новое качество` и предоставлена на утверждение главам государств и правительств на встрече на высшем уровне в Риме (28 мая 2002 г.). Эта декларация, названная Римской, учреждила Совет Россия-НАТО в формате `20` в качестве механизма для консультаций, достижения согласия, сотрудничества, совместной деятельности и принятия решений. Россия и государства-члены НАТО, согласно Римской декларации, должны заниматься на равноправной основе широким спектром вопросов евроатлантической безопасности, представляющих взаимный интерес.
Новый совет, пришедший на смену СПС, должен функционировать на основе консенсуса и продолжающегося политического диалога по вопросам безопасности с тем, чтобы обеспечить в соответствии с обстановкой выявление возникающих проблем, определение общих подходов и проведение совместных действий.
В работе, проводимой под эгидой Совета Россия-НАТО, особое внимание должно уделяться всем областям, предусмотренным в Основополагающем акте и представляющим взаимный интерес. Россия и союзники по НАТО намерены усилить сотрудничество в рамках нового Совета в ряде ключевых областей (борьба с терроризмом, антикризисное регулирование, нераспространение ОМП, меры контроля над вооружениями и укрепления доверия, нестратегическая ПРО, поиск и спасение на море, сотрудничество между военными и реагирование на чрезвычайные гражданские ситуации).
Можно сказать, что Римский саммит дал старт новому этапу в отношениях между Россией и НАТО. Хорошо, если в результате принятые решения не только будут свидетельствовать о намерениях сторон тесно сотрудничать на равноправной основе в областях, представляющих взаимный интерес, и вместе противостоять общим угрозам и рискам безопасности, но и будут реализованы на практике.
Формат новый, а правила старые
Однако состоявшийся в Праге (ноябрь 2002 г.) очередной саммит НАТО, кажется, подвел черту под эйфорией, поднявшейся после Римского саммита, о якобы новых более тесных и дружественных отношениях НАТО и России. С нами вновь не захотели считаться и придвигают союз ближе к нашим границам. Европа не желает смотреть на Россию, вопреки желаниям российского руководства как на равноправного партнера. Европейские лидеры охотно встречаются с нашим президентом, на словах поддерживают, а на деле - в тех же европейских структурах получают все больший вес и Эстония, и Люксембург, но никак не Россия, которую даже после создания мифической `двадцатки` не хотят признавать за равноправного партнера, не допуская ее к обсуждению таких важных проблем как военно-стратегическое планирование, размещение ядерного оружия, создание военных баз и наращивание уже существующих войсковых группировок на территориях новых членов НАТО. И такое отношение маскируется фразами, что это - `внутреннее дело НАТО`, и видимо, вообще не будет рассматриваться совместно с Россией. Подтверждаются слова нынешнего заместителя госсекретаря США Гроссмана: `Отношения в формате двадцатки дадут России возможность участвовать в формировании механизмов сотрудничества в областях, которые изберет альянс (читай: которые выгодны США). `Двадцатка` не дает России права вето на действия НАТО в какой бы то ни было сфере... И это не дает ей доступа к членству в НАТО даже с `черного хода`.
Вот так-то. При этом как Европа так и США, по-прежнему видят в любых действиях России, пытающейся защитить свои национальные интересы, `имперские амбиции`. В своих действиях, значительно более активных, - этот аспект естественно не просматривается.
Таким образом, можно констатировать, что Совет Россия-НАТО, так называемая `двадцатка`, не стал тем действующим механизмом, работа которого направлена на поиск путей взаимодействия в области создания системы европейской безопасности. Но пути сотрудничества с альянсом надо искать по всем ключевым проблемам, развивать диалог по оценке угроз в рамках нового Совета Россия-НАТО, который может стать `одним из основных несущих элементов евроатлантической безопасности`.
И надо просто понять, что НАТО существует и с ней надо поддерживать нормальные отношения. При этом надо помнить, что Североатлантический союз - это военная организация с постоянным наращиванием военного потенциала, изменениями стратегических установок, и тем более с расширением ее состава представляет потенциальную военную угрозу для РФ и это зафиксировано в Концепции национальной безопасности и Военной доктрине РФ. И она будет сохраняться пока существует сам альянс с его военной мощью.
Кроме того, расширение НАТО несет политическую угрозу. Она становится универсальной организацией, охватывающей почти всю Европу, а Россия оказывается вне этого союза. Это ведет к ослаблению ее политической позиции в мире.
Пока же Россия не может рассматривать НАТО в качестве универсальной системы европейской безопасности. Следовательно, и проблемы военной безопасности должны решать структуры, подчиненные ОБСЕ, как своеобразному филиалу ООН со своим Советом безопасности. То есть, речь идет о том, чтобы учредить такой порядок, когда всякое европейское государство не только приглашают к участию в какой-то совместной военной операции, но без него даже не мыслят подготовку и принятие решения на применение военной силы.
Штоль Владимир Владимирович, кандидат исторических наук, главный редактор журнала `Обозреватель-Observer`
Тел.: 959-22-53, E-mail: observer@mail.magelan.ruhttp://nvolgatrade.ru/
