Интервью академика Александра Яковлева ведущему программы "Герой дня" Савику Шустеру (НТВ). :
Шустер: Здравствуйте, сегодня в Государственную Думу поступил поправленный президентом проект Уголовно-процессуального кодекса, который считается основной частью судебной реформы. По всей вероятности, депутаты одобрят этот проект уже через две недели. Однако у этого проекта есть свои критики. Речь идет не только о прокуратуре, но и о Верховном суде. Многие в частности сегодня говорили среди законодателей юристов о том, что этот проект обсуждался узким кругом людей, что в принципе никто этого проекта не видел.
Александр Максимович, вы видели этот проект?
Яковлев: Нет, к сожалению, я проект в окончательном виде целиком не видел. Я знаю только основные направления предполагаемой реформы, основные институты, которые так или иначе будут изменены в этом кодексе, но ведь изменения вносятся в самый последний момент. Сейчас президент какие-то изменения внес. Мы о них, к сожалению не знаем.
Шустер: Создается впечатление, что благие намерения президента, законодательные инициативы, они, в самом деле, положительные, но методы заставляют задуматься, у некоторых даже вызывают сомнения, а то и опасения. Все делается очень быстро, очень резко, в кратчайшие сроки, без обсуждения в обществе. У вас таких опасений не возникает?
Яковлев: У меня опасения эти возникают, но я бы внес некоторые коррективы. Такого рода обсуждения должно сочетать в себе начало профессионализма с общедоступностью. Как это обеспечить? Я не представляю себе, что можно было бы опубликовать проект уголовно-процессуального кодекса для всеобщего обсуждения. У нас до сих пор отсутствует авторитетная коллегия юристов-правоведов. Не юристов в широком смысле, у кого диплом, уже юрист, а преподаватели, профессура. Я имею в виду, общество российских правоведов отсутствует. У нас есть союз юристов, но мы тоже не видели, как он это публично обсуждал.
Шустер: Важнейший институт - суд присяжных. Это очень важная вещь и это не беспрецедентно, потому что в 60-е годы XIX века суд присяжных был и в основном выносил оправдательный приговор, так как относились с небольшой любовью к режиму. Сейчас все наоборот, сейчас настроения совсем другие и могут преобладать обвинительные приговоры.
Яковлев: Насколько я знаю эту область и работы, посвященные суду присяжных, я обращу ваше внимание на одно очень четкое, ясное явление, именно, попробуйте, спросите так всех: "Стрелять гада?" - "Конечно" - Все ревут дружно. Меняется картина, эти же люди приходят в суд, смотрят на конкретного человека. Человек как мы, уже ситуация меняется. У него дети сопливые плачут. То есть, когда образ стереотипного злодея размывается и перед вами сидит живой человек. Человек грешный, причем может быть ужасно виноватый, но живой человек перед вами, в правосознании народа, представленного в народных заседателях, происходят очень существенные изменения. И вот эта встреча лицом к лицу, где наряду с законом, на котором четко настаивает судья, возникает естественное человеческое чувство сострадания, милосердия. Вот такое сочетание народного подхода с очень ясной, четкой позицией самого судьи - это заслуга, это непреходящая ценность суда присяжных.
Шустер: Вы говорите к стенке, сейчас у нас такие настроения в стране преобладают. Администрация президента считают, что связи с введением суда присяжных можно вернуться к смертной казни.
Яковлев: Я бы категорически высказался против. Ведь мы объявили мораторий не потому, что у нас нет суда присяжных, к стати говоря, есть, хотя и не везде. Мы объявили мораторий, потому что мы присоединяемся к международному соглашению. А если у нас совсем не будет судов присяжных, можно вводить смертную казнь автоматически? Это абсурд. Другое дело, что по нашей конституции только суд присяжных может применить смертную казнь. Но ни наличие, ни отсутствие суда присяжных, как формы применения смертной казни не говорит о том применять ее или нет в принципе.
Шустер: Вы считаете, что важнее присутствие в цивилизованном европейском обществе в Европе, чем учитывать настроения в обществе.
Яковлев: Я сейчас не готов. Это вечная тема - смертная казнь, не смертная казнь. В Америке в 30 штатах сохранили смертную казнь не я им судья, Европа очень сильно протестует... раздираем противоречивыми чувствами. Как человек я иногда готов своими руками задушить, но я в той мере юрист, в которой я способен встать над моими же человеческими чувствами и подумать, а что это даст обществу? Уменьшит ли это количество преступлений? Если такая уверенность, что смертная казнь уменьшает количество убийств, если докажете - подумаю, а этого еще никто не доказал. Наряду с моими другими человеческими чувствами возникает необходимость этого холодного рассудочного отношения к институту смертной казни. Не приведет ли это еще к большему озверению общества?
Шустер: Критики уголовно-процессуального кодекса отмечают одну деталь, что этот кодекс для богатых, потому что не защищены права свидетеля и обвиняемого тоже. Если мы возьмем последний громкий случай с Сергеем Доренко. Его адвокаты утверждают, что свидетели не дают показаний, потому что они боятся давать показания в пользу обвиняемого.
Яковлев: Ответ здесь двузначный. Во-первых, если у нас общество будет обществом нищих, тогда действительно нам не о чем говорить. Первая половина ответа, чем более состоятельными мы будем как общество, тем более надежно мы сможем защищать себя собственными силами, это первая сторона вопроса. Другая сторона вопроса - никогда, никакое самое благополучное общество не избавлено государственной ясной, четкой и резкой защиты единственного подлинного источника справедливого приговора - свидетелей. Программа защиты свидетелей в Соединенных Штатах Америки - это превосходно развитая система. Пора бы этому научиться. Пора гарантировать защиту свидетелям от нажима, от насилия, от запугивания. Это же подрывает, просто-напросто процесс на корню лишает его единственного основания. Живого свидетельства показания.
Шустер: Второй важнейший аспект судебной реформы - это статус судей. Это очень важный момент. Предлагается введение такого механизма ответственности судей, т.е. сменяемость, дисциплинарное взыскание и возможность отстранения от должности. Верховный суд говорит, что это не хорошо, потому что таким образом судьи станут подконтрольными. Вы тоже так считаете?
Яковлев: Здесь мы можем ответить, исходя из двух начал, а именно, я так понимаю, что стремление к сменяемости и т.д. Таким стремлением движет не просто желание подчинить судей и все. Это было бы наивно, а желание, к которому стоит прислушаться. Усовершенствовать состав судей, сделать его более ответственным, более грамотным, более квалифицированным, но это только одна сторона дела. Вторая не менее важная, что при этом не потерять? Не потерять гораздо более существенный момент - независимость. Подлинную независимость судей. Давайте взвесим эти меры, которые предлагаются и возможный ущерб для центрального незаменимого элемента справедливого суда - независимые судья. И нужны очень серьезные доказательства того, чтобы независимость судей снизить, ущемить или ограничить для того, чтобы можно было эти соответствующие меры признать обоснованными. Если речь идет о заботе, обновлении состава суда, то расширение количества... три тысячи новых судей будет. Это новый прилив свежих сил в судебную систему.
Шустер: Это очень хорошо, новое покаленее придет. Вы говорите независимость о судебной системе. А вот ситуация вокруг канала НТВ очень сильно подорвала доверие людей к независимой судебной власти. Вот эта реформа может вернуть вновь доверие людей?
Яковлев: Реформа может только содействовать тому, чтобы вернуть доверие. Никакая, даже самая мудрая формула закона не заменит того, что мы называем "закон жизни". Закон на бумаге может быть перфект, а судьи в жизни могут быть далеко не таковыми. Ценя и поддерживая реформу закона, давайте думать о моральных, этических основах судебного корпуса, судей, об их личностях. Что мы знаем, вообще говоря? Нам больше показывают и рассказывают, я извиняюсь, из жизни ментов. Я ужасно уважаю этих ребят, но мы с вами не знаем, чем живет судебный корпус, кто такие наши судьи?
Шустер: Вы предлагаете производить сериалы о судьях?
Яковлев: Это во-первых. Во-вторых, я предлагаю открыть судебную систему наших лучших судей, а их много, для всеобщего обозрения. Мы никогда не видим ни сериала, ни... да просто простой передачи, как мудрый судья посадил на место обвинителя или жулика-адвоката и принял мудрое решение. Где мы это видим?
Шустер: Или смелый судья.
Яковлев: Такие суды есть. Мы просто не приставляем себе, что суд должен стать вершиной правовой системы. Конечно, мы думаем, что главное схватить, и все довольны. Менты схватили гада, и уже правосудие совершилось. Это наша с вами психология. Я повторяю. Судейский корпус, его личности, его персоналии должны стать общественным достоянием. Мы тогда сможем с вами судить, соответствуют ли эти судьи той формуле закона, которая будет предложена.
Шустер: Я вас процитирую. Вы мне говорили, "гражданское общество -это общество граждан".
Яковлев: Конечно, гражданин отличается от раба тем, что гражданин - экономически свободный человек, гражданин - это человек (не по паспорту, а по социальной сути) который имеет собственность или зарабатывает достаточно, чтобы быть свободным. Вот если большинство наших граждан станут гражданами не по паспорту, а по социальной сути, правосудие восторжествует.
Шустер: Спасибо.
05.06.2001http://nvolgatrade.ru/
Док. 211762
Перв. публик.: 12.10.04
Последн. ред.: 28.02.07
Число обращений: 389
|
