|
|
ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК: `ЕСЛИ БЫ ПРЕЗИДЕНТОМ БЫЛ НЕ ПУТИН, А Я...`
Назад
|
ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК: `ЕСЛИ БЫ ПРЕЗИДЕНТОМ БЫЛ НЕ ПУТИН, А Я...`
|
В багаже артиста Леонида Ярмольника больше 70 картин, но лучшими он считает свои роли в собственных продюсерских проектах - `Московских каникулах` Аллы Суриковой, `Перекрестке` Дмитрия Астрахана, `Бараке` Валерия Огородникова. Недавно Ярмольник вернулся из Минска со съемок фильма Валерия Тодоровского `Мой сводный брат Франкенштейн`, параллельно он - уже сорок месяцев - снимается в главной роли в фильме `Трудно быть богом` Алексея Германа по произведению Стругацких. Недавно этот роман Ярмольник начитал и записал на компакт-диск. Об этом проекте и о многом другом известный актер, шоумен и продюсер рассказал `Новым Известиям`.
- Что вас привлекло в проекте `Книга вслух`?
- Меня расстраивает, что в современной суете дети наши, да и мы сами, очень мало читаем. Разговариваешь иногда с человеком, а он не помнит содержание `Войны и мира` и Достоевского не читал. И Булгакова знает только потому, что был скандал вокруг памятника. Хотя я, может, утрирую... Словом, мои друзья предложили проект `Книга вслух`, а я его поддержал как продюсер. Мы выпустим CD, где замечательные артисты нашей страны - Женя Миронов, Фоменко, Чурикова, Янковский, Голубкина, Шакуров - будут читать произведения, которые они любят, или то, что сегодня заслуженно модно. Миронов, например, прочтет `Алхимика` Коэльо. Фоменко - `Иванов и Рабинович`. Я, кстати, читаю `Трудно быть богом`.
- Неужели полностью?
- Полностью. Я хочу вернуть людей к художественной литературе. Это такая глобальная провокация - вернуть людей к книгам.
- Как вы себе это представляете?
- Книги можно слушать в машине, можно дома. Ведь раньше слушали радиоспектакли?! Это же было невероятно здорово, ты мог заниматься чем угодно и при этом слушать. Детям на ночь ставить можно. Мы выпустим и учебную литературу, классику - Гоголя, Достоевского, Толстого. Без этого ведь жить нельзя. Я хочу просто напомнить, что если ты не прочитал этого - ты зря прожил жизнь. К тому же мы здесь не первооткрыватели. На Западе это давно очень модно. Разве не надоело слушать на FМ-радио бесконечные повторы одних и тех же музыкальных произведений? Наша затея, я надеюсь, найдет своего слушателя, люди станут умнее, общительнее, им будет о чем поговорить.
- Почему бы вам не заняться экранизацией этих книг?
- Я не такой `глобальщик`. Тем более, уже другие этим занимаются. Канал `Россия` собирается экранизировать `Анну Каренину`. Я даже знаю, но не скажу, кому предлагается играть Каренина.
- Неужели вам?
- Нет. Какой я Каренин? Есть артист номер раз - Олег Янковский.
- Вы ведь подписали с Алексеем Германом контракт, где обязались на период съемок в фильме `Трудно быть богом` отказаться от участия в каких бы то ни было телепроектах, от съемок в других картинах и от появления на сцене. Однако только что вы закончили съемки у Валерия Тодоровского. Кроме того, появились на телеэкране как ведущий в проекте `Форт Байярд`.
Съемки у Германа длятся вот уже пятый год. Я подписывал контракт на три года искренне и ответственно. Про съемки у Тодоровского - а это была моя давнишняя мечта - мы с Германом договорились, так что я не нарушил обязательств. Но это все равно расстроило Алексея Юрьевича. Он тут недавно давал интервью, где сказал, что у него сейчас очень трудный период в жизни, потому что его артист снимается у другого режиссера.
- Я слышала еще более забавную историю, когда в момент вашего очередного творческого разногласия Герман повернулся и сказал: `Я не могу работать с артистом, который так любит Тодоровского`. Могу себе представить, что он сказал вам, когда вы вернулись на телеэкран.
- Мы с тех пор еще не виделись. Я ведь не отказываюсь продолжать работать у него, этой работой я очень дорожу. Я верю, что мы доснимем кино, а вы его увидите. Но все-таки жизнь измеряется какими-то временными параметрами. Я не могу по определению заниматься этой работой в течение семи лет. Я хочу упасть на колени и сказать, что, если бы я делал только эту работу, я бы умер. Если бы я был пьющим артистом, я бы спился...
- А если бы вы были продюсером Германа?
- Наверное, застрелился бы. Я не шучу. Но, знаете, Германа нужно любить таким, какой он есть. Если бы он мог снимать по-другому, он бы делал это. Но он не может снимать тогда, когда еще не до конца решил, что он должен снять. Он не признает механичности в процессе съемок. Он хитрит, говорит, что павильон не готов, реквизит не готов, художники подвели, все вокруг виноваты. Кричит: `Как могли принести эту пуговицу?`, поворачивается - и уходит. Но все знают, что дело не в пуговице. Ему просто надо еще подумать. Есть какие-то химические реакции, в которых сотые доли миллиграмма решают результат, - в творчестве Германа то же самое. Я могу играть двадцать пять дублей, и все идеальны, но курица будет не в том месте переходить кадр, и это не стыкуется в его сознании. Мы с ним ругаемся постоянно, но это вопрос не концепции, а темпераментов.Но я честно могу сказать: я даже ссориться с Германом люблю.
- И все-таки в вашей фильмографии очень много ролей, среди которых есть и эпизодические, и проходные, и даже лишние. Не чувствуете ли вы, что это затворничество ради Германа повлияло на вас позитивно?
- Безусловно! Позитива очень много. Но есть и пределы разумности. Нельзя делать что-то от упрямства, разрушая себя. Я не могу придумывать, что я такой артист - снимаюсь у Германа, работаю для вечности... Он уникальный, он гений. Но! Это он - гений, а я не могу в течение семи лет притворяться, что я много работаю.
- После двух часов, проведенных на съемках `Трудно быть богом` среди толпы прокаженных, я только что валокордин не пила. Вы четыре с лишним года находитесь практически в лепрозории. Понятно, что все эти люди -актеры в гриме, но все же: обстановка не давит на психику?
- Это просто форма, к которой я привык. Кстати, артистов там почти нет.
- Я имела в виду, что язвы не настоящие.
- Не настоящие. То, что делают наши гримеры, - это фантастика. А если еще учесть, что кино это черно-белое, то создается ощущение, что экран пахнет. Или воняет.
- На площадке тоже есть такое ощущение.
- На площадке это все делается сознательно. Это сыграть почти невозможно, напоминать об этом все время тоже довольно трудно, поэтому проще сделать так, чтобы на площадке было совсем невыносимо. И вопрос решен.
- Когда же фильм все-таки будет закончен?
- Если больших отклонений от нормы не будет, то съемок еще на год. Потом еще монтаж, так что кладите два года как минимум. В любом случае, надеюсь, меня не на коляске будут вывозить на сцену.
- А когда мы увидим вас у Тодоровского в картине `Мой сводный брат Франкенштейн`?
- Здесь с точки зрения скорости все современнее, по-тодоровски. Валера снимает очень четко, мы работали много часов в день, полтора месяца почти без выходных. Думаю, фильм будет готов уже в январе.
- Подробности `Франкенштейна` держатся в строгой секретности. То немногое, что я знаю, - это фильм о современной жизни. И что вы будете задаваться вопросами о том, как мы живем и что оставим детям. Это будет фильм про `Россию, которую мы потеряли` или про `нормальную жизнь в нормальной стране`?
- Ни то, ни другое. Ответов никаких не будет. Вопросы будем задавать мы, но мы не ждем ответов и от тех, кто будет смотреть фильм. Это кино про войну. Только фильмы про войну бывают разными. Война может ведь стать и спекулятивной темой - это зависит от подхода кинематографистов. Мы, как мне кажется, сняли другое кино про войну.
- Чечня?
- А это не важно. Разве у Вас есть ощущение, что существует отдельно война, отдельно терроризм, отдельно Ирак? Это преступления одного ряда. Их масштабность зависит от наличия средств в неправых руках. Поэтому никаких глобальных вещей мы в своей картине не решаем. Это кино про вас и про меня. Про то, что мы можем сделать со своей жизнью. Сегодня есть масса тем, про которые все время судачат, говорят, орут, обвиняя политиков в неправильном ведении дел, неправильном отношении к людям... Но факт остается фактом - по глупости гибнут люди... Но! Если бы президентом был я, не Путин, а я, и меня бы спросили: `Лень, а как?` - я не знаю как.
- А Путин знает?
- Путин? Да он не может знать. Бог, наверное, знает. Но мы не знаем, есть ли Бог.
- Зато вы знаете, что Богом быть трудно.
- Да, уж я это точно знаю, у меня большой опыт.
`Новые Известия` 09.10.2003http://nvolgatrade.ru/
Док. 212146
Опублик.: 14.10.04
Число обращений: 358
Ярмольник Леонид Исаакович
|
|
|
|
|
