Игорь Бунин: `Президенту эксперты не нужны. он принимает решения сам`Назад
Игорь Бунин: `Президенту эксперты не нужны. он принимает решения сам`
Политолог Игорь Бунин считает, что критиковать внешнеполитический курс президента гораздо безопаснее, чем внутреннюю политику
Как президент Владимир Путин принимает важные для страны решения? Кто является политическими экспертами главы государства и почему фамилии этих людей неизвестны? Как долго президент сможет совмещать демократизацию России и концентрацию власти в одних руках? На эти и другие вопросы `НГ` ответил президент фонда `Центр политических технологий` Игорь Бунин.
Игорь Михайлович, с момента прихода Путина в Кремль почти все российские политические эксперты поддерживали президента, объясняя обществу необходимость и разумность его инициатив. Но в последнее время многие политологи высказывают довольно критическую оценку действиям главы государства, хотя вектор движения Путина к намеченным целям не изменился. Не означает ли это, что в самой политологической среде происходит некая переоценка ценностей?
- В российском экспертном сообществе всегда существовали две полярные группы. Одна была настроена прозападно и приветствовала каждый шаг сближения России с западным миром. Вторая критиковала власть за любую попытку нормального диалога с США и Европой. Здесь делали ставку на третий путь России, на ее евразийство, на сохранение нашей страны как великой державы. И та и другая группа - это люди, которые выросли вместе с перестройкой, и между ними, несмотря на разницу взглядов, всегда были нормальные человеческие отношения. Примером может служить знаменитый `Клуб-38`, куда они все входили. Когда случились события 11 сентября, часть экспертов, представлявших державническую точку зрения, выступили фактически против США. Акции террористов они объясняли, в частности, местью бедноты `золотому миллиарду`. Были и попытки злорадства: дескать, поделом досталось Америке за наших сербских друзей. На самом деле вся эта продержавническая точка зрения вытекает из некоего комплекса неполноценности бывшего советского человека, который жил в великой стране. Но после принятия Путиным жесткого и однозначного выбора в пользу США эксперты-державники притихли. Нельзя выступать против вождя, который на самом деле двигает страну вперед. Они, как гвардейцы Наполеона, предпочли следовать за ним, но ворчать за его спиной.
А как приняло это молчание общественное мнение?
- Нормально. США в качестве союзника России тогда поднялись на первое место, оттеснив Белоруссию. В общем, это был романтический период российско-американских отношений, когда даже сам Путин считал, что ему удастся обеспечить быстрый прорыв страны в цивилизованный мир. Он полагал, что все накопившиеся проблемы - Чечня, свобода слова, ПРО, НАТО - моментально будут решены в его пользу. И действительно: в этот момент была приглушена всякая критика по отношению к России. Но как только США покончили с талибами, они стали решать свои прежние задачи, самой первой из которых является утверждение американского гегемонизма во всем мире. В этот период, как раз в январе, возник ряд конфликтов между Россией и США: по Пасько, по ТВ-6, по Чечне, по нерешенным проблемам ПРО и НАТО. Американцы действовали со свойственной им неуклюжестью и прямотой, не обращая внимания на уязвленное самолюбие своего партнера России. И первой на эту перемену отношений отреагировала как раз державническая группа экспертов, которая так долго молчала. Эксперты поняли, что сам Путин находится в неких сомнениях, как вести себя с США.
А Путин разве сомневается?
- Он не сомневается в выбранном пути, но сомневается в стратегии и тактике. Что нам делать - играть мускулами, которых практически не осталось, или быть податливыми? Путин сейчас должен пройти между `горбачевизацией`, с одной стороны, и мобилизационным режимом - с другой, и поэтому он все время маневрирует. Эксперты-державники это почувствовали и решили, что могут легко, не задумываясь, говорить о том, что курс президента не совсем правильный.
А вы считаете, что надо задумываться над последствиями подобной критики?
- Если ты находишься в элитной тусовке и мечтаешь получить крохи с барского стола, то всегда надо об этом думать. Особенно когда у тебя нет других источников.
Неужели Путин так ревниво относится к выводам политологов? Есть ли у него свои эксперты, мнению которых он полностью доверяет?
- Я думаю, что основные решения Путин принимает сам. Но, вероятно, у него есть узкий круг, на котором он проверяет свои решения. Скорее всего это не чиновники, а просто эмоционально близкие люди, которым президент очень доверяет. Он опирается на бюрократический аппарат и на абсолютно преданных людей, обладающих неким независимым взглядом на ситуацию.
Но разве это нормально, когда общество и даже политэксперты не знают фамилий этих людей? История учит, что единолично принимаемые решения могут быть потенциально опасны для страны. В той же Америке, например, на которую мы сегодня ориентируемся, на президента работают целые экспертные институты.
- Мне кажется, что Путин в свое время сделал ставку на Центр стратегических разработок, где должны были собраться все лучшие умы России. И в какой-то период ЦСР действительно работал как машина, которая перерабатывает и выдает ценные идеи. Возможно, надо было придать новое дыхание ЦСР, поставить перед ним новые задачи, как в период разработки социально-экономического курса Путина. Есть и другой путь - создать при президенте экспертный совет, как было при Ельцине. В результате он получал бы более обширную и качественную информацию.
Видимо, Путин не нуждается в подобной экспертизе и вполне доволен той информацией, которая идет по чиновничьим каналам?
- Да, у президента есть некий информационный недостаток, связанный с тем, что он или считает себя намного выше всех остальных лиц, принимающих решения, что соответствует истине, или он слишком полагается на бюрократический аппарат и на своих лично близких людей. Это действительно создает некое капсулирование президента от части экспертов. В то же время был аналитический центр, связанный с Павловским и Марковым, который персонифицировал совершенно другую экспертную группу, так называемую `семейную`. И она тоже снабжала Путина информацией. Так что говорить о полном информационном вакууме президента нельзя. Другой вопрос, что есть две группы экспертов, интересы которых расходятся, и в идеале нужно иметь информацию и от той и от другой.
Судя по всему, даже у полярных экспертных групп сегодня есть точки, по которым их мнения сходятся. Это, например, критика вертикали власти, построенной президентом, и его кадровая политика.
- Путин построил моноцентрическую систему власти, а система сдержек и противовесов, которую выстраивал Ельцин, перестала существовать. Тем более что при Ельцине эта система принимала хаотичный характер, превращаясь в смуту. Моноцентрическая система имеет свои плюсы - она быстрее принимает решения и способна навязать их обществу. Но у нее есть и один большой минус - все построено на кончике иглы, и если игла сломается, все рухнет. Потому что сдержки и противовесы придают системе власти устойчивость.
Путин надеется, что игла не сломается?
- Он полагает, что вертикаль власти работает лучше, чем система сдержек и противовесов. С точки зрения эффективности он прав, но с точки зрения устойчивости, безусловно, ошибается. Вся западная демократия построена на сдержках, противовесах и процедурах. Путин полностью отказался от антизападничества, но он не отказался от концентрации власти наверху, хотя она противоречит всему остальному. Поэтому, как очень умный тактик, он вынужден двигаться зигзагами.
Усилится ли критика президента со стороны экспертов или они все-таки найдут положительное обоснование его `зигзагообразной политике` моноцентризма?
- Критика президента по вопросам внешней политики гораздо безопаснее, потому что и у самого Путина, и в его администрации есть некоторые сомнения на сей счет. Они имеют определенную рациональную основу, поскольку США ведут себя не так, как мы хотим. Критика же внутренней политики предполагает переход в оппозицию, потому что здесь и свобода слова, и Чечня, и так далее. Эти вопросы эксперты будут обсуждать гораздо более осторожно. Я не знаю, когда у политэлиты и всего общества закончится чувство оптимизма и вера в Путина. Думаю, что как минимум два года это точно продлится, а может быть, и дольше.
