На вопросы `Новых Известий` отвечает один из шести российских водолазов с `Регалии` кавторанг Андрей Звягинцев
Операция по подъему тел с `Курска` завершилась, водолазы вышли из барокамер, где они проходили декомпрессию после работы на стометровой глубине, и тут компания Halliburton продемонстрировала `открытость` в лучшем советском духе.
- Мы решили максимально оградить наших водолазов от средств массовой информации, - заявил шеф пресс-службы компании Биргер Харальдсейд, - никто из них не будет давать интервью, даже их имена не будут раскрыты. Не всем нравится эта суматоха, которая поднялась вокруг людей, работавших на `Курске` в августе.
Кто такие `не все`, компания не раскрывает, но можно предположить, что сами водолазы тут ни при чем. Шведский водолаз-глубоководник Юхан Фагерхольм, давший интервью нашей газете перед началом операции, поплатился за свою словоохотливость контрактом. Ему позвонили с Halliburton и сообщили, что прежнее приглашение принять участие в операции на `Курске` отменяется. Возможно, сама компания считает, что открытость может принести ей вред? Но в августе, когда я ездил в Тромсе для встречи с норвежскими и британскими водолазами, только что вернувшимися со спасательной операции в Баренцевом море, нанявшая их компания Stolt Onshore не скрывала своей радости по поводу такой бесплатной всемирной рекламы своей деятельности. Глубоководники охотно позировали перед теле - и фотокамерами, пресс-служба компании сбивалась с ног, чтобы без интервью не остался никто из приехавших журналистов.
Рассказ водолазов о том, что они увидели на дне, поставил под сомнение многие прежние утверждения командования российских ВМС. Поэтому несложно догадаться, кто заставил Halliburton молчать. Зато на этот раз говорить разрешили российским водолазам. Вероятно, начальство рассудило, что они, как люди военные и связанные присягой, лишнего не скажут.
Я дозвонился на платформу `Регалия` и задал несколько вопросов капитану второго ранга Андрею Звягинцеву. Он был одним из шести российских водолазов, работавших в отсеках затонувшей подлодки. Вместе со своим напарником мичманом Сергеем Шмыгиным он первым вошел в девятый отсек.
Скажите, какова была ваша реакция на то, что там увидели? Вы ждали худшего или, наоборот, зрелище оказалось менее ужасно, чем вы представляли себе до спуска?
- Мы были готовы к тому, что там будет абсолютная мясорубка. Оказалось, что это не так.
Вам как-то помогли видеосъемки, которые британские и норвежские водолазы делали в августе в девятом отсеке? Они ведь опускали туда камеру на штативе.
- В основном они снимали снаружи корпуса, а внутри... там ничего не было видно. Нет, не помогли съемки.
Как выглядел девятый отсек, в чем были моряки, в своей обычной одежде или в спасательных комбинезонах? Они собирались выходить на поверхность через спасательный люк?
- Все были подготовлены... На них были индивидуальные средства защиты, утеплительные спасательные комбинезоны. Что касается отсека, то видимость там была сантиметров пятьдесят. Сразу видно, что там случился пожар, кое-где оплавлено.
Как вам кажется, люди погибли от пожара? Почему в записке Колесникова сказано, что выйти на поверхность через спасательный люк они не могут, хотя норвежские и британские водолазы говорили, что люк оказался в рабочем состоянии?
- Отчего погибли люди, могут сказать лишь эксперты. Тела из отсека мы поднимали разные. Были обгорелые, были и неповрежденные. Почему не вышли через люк, сказать не могу. Это тоже решат специалисты.
Были ли люди в восьмом отсеке? В каком они состоянии?
- Все находились в девятом, люк между девятым и восьмым оказался задраен. Но в восьмом пожара, кажется, не было. По крайней мере видимых оплавлений я не видел.
А третий? Вы туда спускались?
- Был в третьем. Работать невозможно. Там сплошная мясорубка.
Психологически тяжело было поднимать тела?
- Нет, мы были морально готовы. Это не первая наша работа с утопленниками, с телами погибших. Большинство из нас ведь служат в 328-м экспедиционном аварийно-спасательном отряде в Ломоносове под Санкт-Петербургом. Этот отряд предназначен для выполнения таких работ. Командир отряда капитан первого ранга Величко руководил подъемом тел с `Адмирала Нахимова`. Я сам впервые работаю на подводной лодке, но вообще много раз людей из-под воды доставал. Но эта операция для меня была самой тяжелой. Погибли ведь сослуживцы, товарищи. Это, конечно, действовало.
Скажите, почему в августе обратились за помощью к норвежцам, а не привлекли наших водолазов? Тогда прошла информация, что у нас на все флоты осталось лишь два глубоководника. Это правда?
- Почему, есть наш 328-й отряд, там все глубоководники. Другое дело, что у нас нет судов обеспечения, с которых мы могли бы спускаться. Поэтому обратились к норвежцам.
Были ли какие-либо технические трудности в работе? Тяжело привыкали к норвежскому снаряжению?
- Технически все прошло без проблем. Со снаряжением тоже все было просто. На вооружении нашего отряда есть, кроме отечественного снаряжения, и американское. Оно такое же, как и здесь, даже более современное, чем то, в котором мы работали на `Регалии`. Так что переучиваться не пришлось. Конечно, у каждого вида снаряжения есть свои особенности, но все наши водолазы познакомились с костюмами, в которых мы тут работали, еще перед отправкой в Норвегию. Спасибо и нашим коллегам, норвежцам и англичанам, они сделали все, чтобы мы не испытывали затруднений.
А как языковой барьер, он вам не мешал в совместной работе?
- Нет, все хорошо. Мы сейчас вышли из камеры, и многие уже сносно общаются на английском.
На этом мы были вынуждены прервать разговор. Андрея Звягинцева, как и других наших водолазов, ждало обследование российских врачей. Медкомиссия проходила прямо на `Регалии`, а оттуда вертолетом команду водолазов переправляли на берег и чартерным рейсом в Петербург. Люди, работавшие на `Курске`, - настоящие герои, и можно без преувеличения сказать, что они вернулись из боя, где все пули пролетели мимо. Риск работы на стометровой глубине невероятно высок, даже при всем совершенстве снаряжения. Совсем недавно в Норвегии были опубликованы данные о том, как велика опасность этой профессии. В 70-е и 80-е годы погибли 20 глубоководников, работавших на шельфе в Северном море. Еще больше так называемых `колокольных` водолазов страдают тяжелыми профессиональными заболеваниями, вызванными несвоевременной или неправильно проведенной декомпрессией. У них повреждены легкие, нервная система, сосуды. Только сейчас в бергенском госпитале решено обследовать здоровье всех норвежских глубоководников-ветеранов, результаты будут опубликованы в 2002 году.
`Меня возмущает, когда ту работу, которую проделали водолазы на `Курске`, называют рутинной, - говорит один из норвежских ветеранов-глубоководников и один из руководителей профессиональной организации водолазов Лейф Юхансен, - каждое такое задание - удар по здоровью, и компании, расплатившись с `фрилансами` за дни работы, сразу после выхода из барокамеры забывают о них. А проблемы чаще всего как раз потом и возникают. Минимальные контракты на период между операциями, куда бы входила охрана здоровья водолазов, пока что для нас несбыточная мечта`.
Алексей Смирнов, `Новые Известия`, из Стокгольма
Новые Известия, 14.11.2000http://nvolgatrade.ru/
Док. 214356
Опублик.: 16.11.04
Число обращений: 77
Звягинцев Андрей Петрович
|
