Чулпан Хаматова: `Я буду два часа ходить раздетой по сцене`Назад
Чулпан Хаматова: `Я буду два часа ходить раздетой по сцене`
Актриса Чулпан Хаматова мечтает работать в Голливуде
Чулпан Хаматова решила подвести итоги своих взаимоотношений с прессой. Мы выбрали самые популярные журналистские вопросы за десять лет и предложили Чулпан заново ответить на них. Таким образом родилась своего рода пародия на интервью, своеобразный message прессе от блестящей актрисы.
-Однажды я услышала от наших общих знакомых, что Анна Ахматова - ваша родственница?
- Да. Существует легенда, в которую мне очень хочется верить. Когда-то жили на земле два брата - одного звали Ахмат, другого - Хамат. От них пошли две генеалогические ветви татар: одна с фамилией Ахматовы, другая - с фамилией Хаматовы. В Казани, кстати, существует краеведческий музей, где об этом подробно рассказывается.
- А почему вы об этом до сих пор молчали?
- Потому что пока это всего лишь предположения, хотя и вполне реальные. К тому же я избегаю публичных признаний подобного рода. Мое имя и без того затюркано и затаскано.
- Что означает имя Чулпан?
- Ничего не означает, это псевдоним. Когда я начала сниматься в кино, я поняла, что нужно быть яркой, экзотической; актеру просто необходимо фантастическое, запоминающееся имя. И мы с подругами придумали совершенно сумасшедший псевдоним, который невозможно забыть - Чулпан. Фамилию я не меняла.
- Но родились-то вы в Казани?
- Нет. Я там какое-то время жила. Но родилась в другом городе, который, к сожалению, больше не существует. Его смыло во время наводнения. Но я очень хорошо помню клены, краснеющие к зиме так, как нигде и никогда не краснеют деревья. Разве что в Канаде. Помню потрескавшиеся стены домов в стиле модерн. А сейчас там идет активное строительство нового города - очень банального и чем-то напоминающего Москву. Он, наверное, тоже кого-то радует, но не меня.
- Может быть, вы скажете, как назывался этот город?
- Ни за что! Пусть все мучаются!
- Какая вы вне сцены, в жизни?
- В жизни я абсолютно другая. У меня голубые глаза и редкие некрасивые волосы. Но чтобы быть похожей на тайну, связанную с именем Чулпан, приходится носить коричневые линзы и надевать парик.
- Почему вы только сейчас решили об этом рассказать?
- Потому что мне надоела вся та ложь, которую обо мне пишут. Я от нее устала!!! А на самом деле я настолько другая, что, когда снимаю парик и вытаскиваю линзы, меня никто, никогда и нигде не узнает. Поэтому приходится стоять в очередях и бесконечно всем доказывать, что я актриса. Но это ни на кого не действует. Люди верят парикам и линзам больше, чем моим словам.
- Во многих интервью вы говорили, что любите передвигаться по Москве на роликах.
- Да, на роликах очень удобно ездить, особенно зимой. Дело в том, что я люблю препятствия и все время их преодолеваю. Доехать зимой на роликах до театра непросто, на это уходит три часа как минимум. Я живу не так далеко от `Современника`, и расстояние, которое можно пройти за пять минут пешком, я проезжаю на роликах за три часа и получаю грандиозное ощущение полноты жизни!
- Вы едете по дороге или по тротуарам?
- Я где посложнее, если проезжая часть почище, то я выбираю нечищенные тротуары. А если вдруг тротуары чищены, то я, естественно, тащусь на проезжую часть.
- Это в вас говорит математик, рационалист. Не зря же вы окончили математическую школу с отличием.
- Да. Жизнь такая скучная, такая однообразная. Нигде и ни с кем ничего не происходит, все вокруг меня до того хорошо складывается, нет ни боли, ни горестей. Все ходят радостные. И для того чтобы как-то сбить унылое однообразие, я ищу себе - математически, рационально - то, что никогда не испытывала. Ищу остроты, экстрима! Мне необходимо ощущение борьбы и бунтарства! Поэтому я встаю на ролики.
- А поклонники как за вами бегают?
- Они за мной едут. Кто на лыжах, кто на роликах, кто пешком, кто на машине обгоняет! Кричат мне вслед разные реплики! И это самые счастливые минуты в моей жизни!
- Расскажите, как вы попали в кино?
- Впервые я снялась в фильме Вадима Абдрашитова `Время танцора`. Разумеется, были задействованы все мои связи. Плюс небольшое количество денег... ну и если прибавить к этому коричневые линзы в глазах и экзотическое имя, то - проблем не было. Ведь для того, чтобы стать артисткой, большого труда не надо. Все это сказки, что артисты бесконечно работают. Это неправда!
- Тогда что - правда?
- Дело в том, что, заявив во всеуслышание, что я татарка, я уже имела повышенный процент блата. Ведь Абдрашитов - татарин. И попасть к нему на пробы не составило труда. Есть такая великая вещь, как московская татарская диаспора.
- Как же проходили кинопробы?
- Их не было. За меня все решили мои родственники. Сходили к Абдрашитову - поговорили, усыпили бдительность. А что я могла? Я вообще двух слов по-русски связать не могла. Это я сейчас более-менее научилась говорить.
- Но вы же долго жили в Казани, разве там не говорят по-русски?
- Да там вообще не говорят. К тому же я окончила математическую школу, и мне больше давался язык цифр, чем русский литературный. Было невероятно сложно. Я плакала, когда мне впервые пришлось читать сценарий: такое количество напечатанного текста впервые попало в мои руки, и я полгода сидела над ним, проделав работу огромной тяжести. Но все-таки сделала это! Вот. Но съемки, которые проходили в Одессе, окупили мои страдания. Было ужасно хорошо! Тепло! Мы жили в шикарных номерах! И тогда я поняла, что кино - это не работа, а отдых, за который еще и деньги платят.
- Сколько вы стоите?
- Я стою, как сказала одна газета, - две тысячи долларов за серию. Что такое серия - не очень понятно, но за серию чего-то я стою две тысячи баксов. За серию выпитой воды на съемочной площадке, за серию сказанных всем `здравствуйте` и так далее. Давайте не будем спорить с уважаемым изданием.
- Хорошо. Известно, что тридцатиминутное интервью с Николь Кидман стоит от пятисот евро...
- (Перебивает.) Я вообще-то тоже бесплатно не даю интервью. Если бы за вас не просил Вадим Юсупович - вы бы сейчас ушли ни с чем.
- Какую сумму вы берете за интервью?
- Обычно машинами. Это издержки советской традиции.
- Я читала, что вам постоянно дарят мягкие игрушки, а вы их не любите и выбрасываете. Так якобы вел себя ваш дедушка, и вы унаследовали от него нелюбовь ко всяческому `мусору` в доме?
- Да. Игрушки должны быть настоящими.
- Машина, вилла - в этом смысле?
- Совершенно верно.
- Свободное время как проводите?
- Свободное время от чего? От свободного времени? У меня же постоянно свободное время!
- Но чем-то вы занимаетесь в жизни?
- Конечно! Мне приходится утром завтракать, потом спать еще немножко, потом обедать, потом смотреть телевизор. Я всего пару часов в день свободна. Это время, когда я играю в театре. Ведь что такое профессия актрисы? Наслаждаться и любоваться собой! У меня есть всего два часа в день, которые я могу ни о чем и ни о ком, кроме себя, не думать.
- То есть 22 часа в сутки вы работаете и лишь два - отдыхаете?
- Конечно.
- Вы много снимались обнаженной в кино. У вас остается комплекс перед собственным обнаженным телом?
- У меня обратный комплекс - я очень люблю сниматься обнаженной.
- Поэтому вы согласились играть в спектакле Кирилла Серебренникова `Голая пионерка` по роману Михаила Кононова, инсценированному Ксенией Драгунской?
- Да.
- Мне Аня Михалкова сказала, что, прочитав пьесу, она не смогла при всем уважении к Серебренникову дать согласие на то, чтобы играть там. Как вы думаете, почему?
- Потому что Аня закомплексованная, а я нет. Я буду два часа ходить раздетой по сцене. А может быть, и три.
- Как муж относится к этому?
- Муж... (мнется). Во-первых, я как женщина восточная, никуда не вожу своего мужа. Он не знает о том, что я вообще снимаюсь, играю в театре.
- О чем вы сейчас мечтаете?
- Хорошо бы с утра до вечера давать интервью, снимать по десять картин в год и играть в пятидесяти спектаклях. И самое главное - никогда не расставаться с прекрасной братией журналистов, хочется ощущать их все время рядом.
- Вы не подумываете о работе в Голливуде?
- Подумываю. Не буду кривить душой, по 48 минут в день сажусь и очень даже подумываю о работе в Голливуде. Подумываю, подумываю, а потом со спокойной совестью ложусь спать. И если я не подумала о работе в Голливуде хоть однажды, то практически весь день насмарку, потому что это один из основных вопросов в моей сегодняшней жизни. Ведь если я не попаду в Голливуд, то можно считать, что жизнь прожита зря!
- Есть ли у вас реальные предложения из Голливуда?
- Нет, но зато у меня есть реальная возможность об этом подумывать.
- Говорят, вы любите много читать?
- Это ложь. Актрисы должны быть легки, прозрачны, веселы! Я и так каждый день совершаю подвиги - три часа еду до театра. Что от меня еще требуется?
- Способны ли вы ради любимого человека на необычный поступок?
- Да! Однажды любимый мне сказал: сможешь ли ты отбросить свои коньки и пройтись со мной пешком? Пришлось надеть ботинки и идти с ним пешком. Было лето. Мы шли по лесу целых десять минут! Но он не оценил такого поступка, и нам пришлось расстаться!
- То есть если ваши героини способны на безоглядную любовь, то вы - нет?
- Конечно, нет! Я все время оглядываюсь, проверяю, не идет ли там кто-нибудь сзади. Например, следующий поклонник.
- У вас много поклонников?
- Да!
- А как вы от них отбиваетесь?
- Мешками.
- Где и как вы встречали Новый год?
- Как обычно, без елки, на Карибах.
- В одном из недавних интервью вам задали интересный вопрос: `Какой тип женского существования вам наиболее близок`?
- Тип такой: две ноги, две руки, два глаза, два уха, один рот, один нос... что еще?
- Вы фантазерка!
- Нет. И в этом вся проблема. У меня абсолютно бытовое мышление. От этого столько проблем. Иногда журналист задаст какой-нибудь вопрос посложнее, а мне и ответить нечего.
- На спектакль `Гроза`, который идет в театре `Современник`, приходил президент Путин. Встречался с труппой. О чем вы говорили?
- О политике, конечно. Обсудили ряд международных вопросов.
- И последний вопрос - вспомните, пожалуйста, интересный случай, произошедший с вами на съемочной площадке?
- К сожалению, у меня не было никаких интересных историй. Мне нечем порадовать своих читателей и зрителей. И вообще, если говорить серьезно, то я - абсолютно дутая фигура. Я могу только думать о Голливуде и больше ничего. Все остальное не соответствует той легенде, которую я создала о себе. Кстати, с помощью журналистов.
