|
|
Алексей Герман-мл.: `Я не люблю, когда в кино все объясняют`
Назад
|
Алексей Герман-мл.: `Я не люблю, когда в кино все объясняют`
|
Чулпан Хаматова сыграла музу русского футбола. В новом фильме Алексея Германа-мл. `Гарпастум`, который прокатили в Венеции, Чулпан играет даму полусвета, в чьем доме собираются Блок, Мандельштам, Ахматова. Но богемная барышня вдруг предпочитает никому не известных футболистов. Когда б вы знали, из какого сора рождается футбол...
Российской версии страшной истории ХХ века не хватило одного голоса, чтобы взять венецианского `Золотого льва`.
Фильм Алексея Германа участвовал в главном конкурсе Венецианской биеннале. К сожалению, призов он не получил. Но история о двух братьях, увлекающихся футболом в начале страшного ХХ века, рассказанная через разговоры персонажей, звуки, газетные новости, через цвет, свет, российскому зрителю должна быть интересна. Конечно, Герману не хватило мастерства, но его ХХ век - с его войнами, бессмысленной жестокостью и рушащимся на глазах миром - выглядит весьма убедительно и страшно.
В картине практически нет звезд.
Четверка главных персонажей - совершенно новые лица, которые всегда приятно видеть в российском кино: Евгений Пронин, Данила Козловский, Дмитрий Владимиров и Александр Быковский. Чулпан Хаматова сыграла у Германа едва ли не свою лучшую роль за последние годы. Гоша Куценко в роли Блока выглядит курьезом, но в его существовании на экране есть определенное изящество - он как знак нашей эпохи. За день до вручения призов Венецианского кинофестиваля Алексей Герман дал интервью `МК`.
- Фильм хорошо принимали в Венеции. Чье признание для вас важнее - зрителей, коллег, близких?
- Конечно, приятно, когда тебя хвалят, и неприятно, когда тебя ругают. Важно понимание того, где я и на каком свете нахожусь, понимание того, насколько я по своей внутренней шкале соответствую или не соответствую некоторому количеству моих любимых фильмов. Мне кажется, это надо держать внутри себя и не становиться самодостаточным...
- Внутренняя шкала - тонкий инструмент...
- Я стараюсь ее не сбивать. Есть только один способ: пересматривать ограниченное количество фильмов. Я много ездил по фестивалям, много смотрел и в какой-то момент понял, что схожу с ума. Мне нравилось то, что в принципе нравиться не должно. И, когда я начал писать режиссерский сценарий, у меня была сплошная `Догма` в голове, все тряслось. И я начал пересматривать - `Лапшина`, `Рублева`, `Долгие проводы`...
- Вам ведь предложили этот фильм?
- Да, сценарий принадлежит Вайнштейну и Антонову. Я пришел, когда они расстались с Хамраевым. Мы решили, что надо все начать заново, поменяли коллектив, кастинг, натуру. Я литературно переписал сценарий, но оставил процентов семьдесят того, что было в первоначальном варианте. Я старался превратить его в киноповесть. Мне кажется, что киноповесть - правильная формулировка, а сценарий - неправильная. Мы так быстро ухватились за американскую модель благодаря журналу `Искусство кино`, который во многом погубил российское кино, что упустили тот факт, что мы этой технологией не обладаем. Вся наша школа противоречит тому, что принято в Америке. Для нас монтаж - мастерство, для них - ритм.
- Вернемся к вашему фильму. История о людях, которые выжили благодаря своему увлечению, была изначально заложена в сценарии?
- У меня была похожая сценарная заявка, назывался фильм `1914 год`, но на него денег никто не дал. А когда мне попался сценарий Вайнштейна, я за него ухватился. К тому моменту мне так надоело, что все говорят: `Алексей, у вас был такой хороший фильм `Последний поезд`, но он же не заработал денег`. Ну, во-первых, он ничего не стоил, и при правильном понимании проката он мог бы заработать, если бы с ним работали. Притом что он продался нормально в нескольких странах. А тут - сценарий, где за страницами, в которых мне что-то нравилось, что-то не нравилось, была замечательная вещь: про то, как я был молод, как любил футбол, про то, как мне было хорошо, как у меня были друзья, а потом я постарел, и мне стало очень больно.
- Вы ведь намеренно избегали в фильме прямых акцентов?
- Когда я смотрел старые фотографии Петербурга, я понял, что это был чудовищный город: зеленые, розовые, яркие, кричащие вывески, шляпы, головные уборы. Но в черно-белом варианте город выглядит благородно. И я должен был понять, как он будет выглядеть. Я сразу понял, что это должна быть выдуманная история. Потому что не было таких ребят, не было таких команд. Нам надо было просто передумывать время заново. Если вы обратили внимание, то в фильме ни на ком нет головных уборов, а тогда все ходили в картузах. Когда это появлялось в цвете, это было ужасно, получался сериал. Как только мы пытались снимать на улицах Петербурга, такого пушкинско-достоевского толка, все тоже превращалось в картон, сериал. И на основе старых фотографий мы все передумывали. А дальше просто опасались грубых вещей, потому что я не люблю, когда в кино все объясняют.
- `Гарпастум` - ваш второй фильм в Венеции. Как вы относитесь к бурной фестивальной жизни, к наградам?
- Можно презирать ордена, но лучше презирать их, когда имеешь.
- Говорят, вы не очень рассчитываете на награду...
- Здесь огромное множество китайцев, знаменитые режиссеры вроде Терри Гиллиама, здесь Джордж Клуни. Я не хочу ничего загадывать, потому что все выяснится уже скоро. А чувствую я себя здесь не очень уютно, и это не кокетство. Я вырос в Ленинграде, жил там до 19 лет, у меня был свой класс, мы вместе повзрослели, вместе поступили в институт, и Ленинград - менее тусовочный город, я вообще не люблю, когда вокруг много людей. Я только сейчас начинаю адаптироваться, потому что мне все время хочется заискивать и улыбаться, и только сейчас я начал понимать, что никому ничем не обязан. Я себя здесь чувствую Бэрримором.
Московский Комсомолец
от 14.09.2005
Мария ДАВТЯН.
Док. 238403
Опублик.: 14.09.05
Число обращений: 286
Герман Алексей (Младший)
|
|
|
|
|
