Я знал, что человек, за которым я охочусь, живет где-то на Турецкой улице, однако мой информатор не смог сообщить мне номер дома. Поэтому в один дождливый день после полудня я шел по этой улице, звоня по очереди в каждую дверь. Если мне открывали, я отбарабанивал вот такую историю: "Я из адвокатской конторы Уэллингтона и Берили. Одна из наших клиенток, старая дама, была сброшена на прошлой неделе с задней платформы трамвая и получила тяжелые повреждения. Среди свидетелей этого происшествия был некий молодой мужчина, имени которого мы не знаем. Мы узнали, что он живет где-то здесь". Потом я описывал разыскиваемого мною человека и спрашивал: "Не проживает ли здесь кто-нибудь, кто бы так выглядел?". Я прошел по одной стороне улицы, слыша все время только "нет", "нет", "нет". Я перешел на другую сторону и занялся тем же самым делом. Первый дом: "Нет". Второй: "Нет". Третий. Четвертый. Пятый... На мой звонок не последовало никакой реакции. Через минуту я позвонил снова. Я уже был уверен, что там никого нет, когда дверная ручка легонько шевельнулась, и дверь отворила маленькая седая женщина с каким-то серым вязанием в руках, с выцветшими глазами, приветливо моргающими за стеклами очков в золотой оправе. Поверх черного платья она носила жестко накрахмаленный фартук. - Добрый вечер, - сказала она тонким, приятным голосом. - Простите, что заставила вас ждать. Но я всегда, прежде чем открыть, проверяю, кто это там за дверью. Старым женщинам свойственна осторожность. - Извините за беспокойство, - начал я, - но.... - Войдите, пожалуйста. - Я хотел бы только кое о чем спросить. Я не отниму у вас много времени. - И все же я попросила бы вас войти, - сказала она и добавила с напускной строгостью: - Мой чай стынет. Она взяла мои мокрые шляпу и плащ, после чего проводила меня по узкому коридору в слабо освещенную комнату. Сидевший там старый полный мужчина с редкой бородой, падающей на белую манишку, так же туго накрахмаленную, как и фартук женщины, встал при нашем появлении. - Томас, - сказала она, - это мистер... - Трейси, - подсказал я, ибо под таким именем представлялся другим жителям улицы, и покраснел, чего со мной не случалось уже лет пятнадцать. Таким людям не лгут. Как оказалось, их фамилия была Квейр, и были они старыми любящими супругами. Она называла его "Томас" и каждый раз произносила это имя с явным удовольствием. Он говорил ей "моя дорогая" и даже два раза встал, чтобы поправить подушки, на которые она опиралась своей хрупкой спиной. Прежде чем мне удалось убедить их выслушать мой первый вопрос, я должен был выпить с ними чашечку чая и съесть парочку маленьких пирожных с корицей. Миссис Квейр издала несколько сочувственных причмокиваний, когда я рассказывал им о старушке, упавшей с трамвая. Потом старик пробормотал себе в бороду: "Это ужасно...", - и угостил меня толстой сигарой. Наконец я закончил рассказ и описал им разыскиваемого. - Томас, - сказала миссис Квейр, - а не тот ли это молодой человек, который живет в том доме с перилами. Тот, который всегда выглядит чем-то озабоченным? Старик размышлял, поглаживая свою снежно-белую бороду. - Моя дорогая, но разве волосы у него темные? - сказал он наконец. Старая женщина просияла. - Томас такой наблюдательный! - сказала она с гордостью. - Я забыла, но у того молодого мужчины действительно светлые волосы. Значит, это не он. Потом старик высказал предположение, что парень, живущий через несколько домов от них, может быть тем человеком, которого я ищу. Только после довольно продолжительной дискуссии они решили, что он слишком высок, да и, пожалуй, старше. К тому же миссис Квейр припомнила еще кого-то. Они обсудили эту кандидатуру, а потом отвергли ее. Томас высказал новое предположение, которое тоже было забраковано. И так далее. Сгущались сумерки. Хозяин дома включил торшер. Он бросал на нас мягкий желтый свет, остальная часть помещения оставалась во мраке. Комната была большой и изрядно загроможденной; в ней висели тяжелые портьеры, стояла массивная, набитая волосом мебель прошлого века. Я уже не ожидал какой-либо помощи с их стороны, но мне было удивительно приятно, а сигара оказалась отменной. Я все успею и после того, как выкурю ее. Что-то холодное коснулось моего горла. - Встань! Я не вставал. Не мог. Я был парализован. Я сидел и пялил глаза на супругов Квейр. Я глядел на них, зная, что это невозможно, чтобы что-то холодное касалось моего горла, чтобы резкий голос приказывал. Миссис Квейр продолжала сидеть, опираясь на подушки, которые поправлял ее муж. Ее глаза за стеклами очков продолжали мигать столь же дружелюбно и благожелательно. Сейчас они снова, начнут говорить о молодом соседе, который может оказаться тем человеком, которого я разыскиваю. Ничего не случилось. Я всего лишь задремал. - Встань! - И снова что-то уперлось в мое горло. Я встал. - Обыщите его! - прозвучал сзади тот же резкий голос. Старый господин медленно отложил сигару, подошел и осторожно ощупал меня. Убедившись, что я не вооружен, он опорожнил мои карманы. - Это все, - сказал он, обращаясь к кому-то, стоявшему позади меня, после чего вернулся на свое место. - Повернись, - приказал резкий голос. Я повернулся и увидел высокого, хмурого, очень худого человека приблизительно моего возраста, то есть лет тридцати пяти. У него была скверная физиономия - костистое, со впалыми щеками лицо, покрытое крупными бледными веснушками. Его глаза были водянисто-голубыми, нос и подбородок торчали вперед. Настоящий урод! - Знаешь меня? - спросил он. - Нет. - Врешь!
Док. 243708
Опублик.: 04.01.06
Число обращений: 397
|
