- Мы их ждали вчера, - закончил свой рассказ Альфред Бэнброк. - Но когда они не появились и сегодня утром, жена позвонила по телефону миссис Уэлден. А миссис Уэлден сказала, что их там не было... и что они вообще не собирались приезжать. - Итак, - заметил я, - ваши дочери уехали сами и по собственной воле остаются вне дома? Бэнброк кивнул. Его лицо выглядело усталым, щеки обвисли. - Да, так может показаться, - согласился он. - Поэтому я обратился за помощью в ваше агентство, а не в полицию. - Такие исчезновения и раньше случались? - Нет. Если вы следите за прессой, то вам, наверное, попадались заметки о... как бы это сказать... нерегулярном образе жизни молодого поколения. Мои дочери уезжают и приезжают, когда им того захочется. Но я, хотя и не могу сказать, что мне известны их намерения, вообще-то всегда знаю, где они. - Вы не догадываетесь, почему они так уехали? Он затряс опущенной головой. - Вы в последнее время часто ссорились? - рискнул предположить я. - Нет... - начал он, но внезапно переменил тон. - Да... хотя я и не считаю, что этот случай может иметь значение, да и вообще не вспомнил бы о нем, если бы вы меня не спросили. В четверг вечером... - И о чем шла речь? - О деньгах, разумеется. Кроме денег, у нас не было причин для разногласий. Я давал дочерям на карманные расходы довольно много... может быть, слишком много. Так что им не приходилось себя ограничивать. Как правило, дочери не выходили за пределы того, что я выделял... Но в четверг вечером они попросили у меня сумму, которая значительно превышала разумные потребности двух девушек. Я был возмущен... хотя в конце концов все же дал денег, правда, несколько меньше, чем у меня требовали. Это не назовешь ссорой в полном смысле слова... но некоторое охлаждение наших отношений все же произошло. - И именно после этой размолвки они сказали, что едут на уик-энд в Монтри, к миссис Уэлден? - Возможно. Я не уверен. Кажется, я узнал об этом только на следующий день. Но, может быть, они сказали моей жене? - Вам не приходит на ум другая причина бегства? - Нет. Да и этот наш спор о деньгах... который, вообще, не столь уж необычен... не мог быть тому причиной. - А как считает их мать? - Их мать умерла, - поправил меня Бэнброк. - Моя жена - их мачеха. Она всего лишь на два года старше Миры, моей старшей дочери; жена так же, как и я, совершенно обескуражена. - Ваши дочери и их мачеха живут в согласии? - Да! Да! В полном согласии! И всегда, когда в семье возникают разногласия, они образуют единый фронт против меня. - Ваши дочери выехали в пятницу после полудня? - В полдень или несколькими минутами позже. Автомобилем. - И автомобиля, разумеется, тоже нет? - Естественно. - Какой марки машина? - Кабриолет. Такой, со складным верхом. Черный. - Его регистрационный номер? Номер двигателя? - Сейчас. Он повернулся в кресле к большому письменному столу с выдвижной столешницей, что загораживал четверть стены конторы, порылся в бумагах и продиктовал мне номера. Я записал их на обратной стороне конверта. - Я включу вашу машину в полицейский список украденных автомобилей, - сказал я. - Здесь не обязательно упоминать о ваших дочерях. Если полиция найдет автомобиль, нам легче будет обнаружить девушек. - Отлично, - согласился он, - коль скоро это можно сделать без огласки... разве что окажется, что с девочками плохо. Я понимающе кивнул и встал. - Мне необходимо поговорить с вашей женой, - сказал я. - Она дома? - Кажется, да. Я позвоню и скажу, что вы придете. ...Я разговаривал с миссис Бэнброк в огромном, напоминающем крепость доме из белого известняка на вершине холма, возвышающегося над заливом. Это была высокая, темноволосая женщина лет двадцати двух, склонная к полноте. Она не сказала ничего такого, о чем не упомянул бы ее муж, но сообщила больше деталей. Я получил описание девушек. Мира - двадцать лет, рост 173 см, вес 68 кг, физически развита, имеет несколько мужские манеры. Короткие каштановые волосы, глаза карие, кожа темная, лицо квадратное, с широким подбородком и коротким носом, над левым ухом под волосами - шрам. Любит лошадей и всякие развлечения на свежем воздухе. Когда она уходила из дома, на ней было голубовато-зеленое шерстяное платье, маленькая голубая шляпка, короткая черная шубка и черные туфли. Рут - восемнадцать лет, рост 162 см, вес 48 кг, глаза карие, волосы короткие, каштановые, кожа смуглая, лицо овальное, с мелкими чертами. Тихая, робкая, склонна искать опору в старшей, более сильной сестре. Одета была в серое шелковое платье и табачно-коричневый плащ, отделанный мехом; в комплекте с широкополой коричневой шляпой. Я получил по фотографии каждой девушки и в придачу снимок Миры, стоящей перед кабриолетом. Получил список вещей, которые они с собой взяли, - такие обычно берут с собой на уик-энд. И, что куда важнее, миссис Бэнброк продиктовала мне список друзей своих падчериц, их родных и знакомых. - Они упоминали о приглашении от миссис Уэлден перед ссорой с отцом? - спросил я, пряча бумаги в карман. - Пожалуй, нет, - ответила миссис Бэнброк, поразмыслив. - Вообще-то я не склонна видеть здесь связь. Потому что девочки, в сущности, с отцом и не ссорились. Перепалка, которая произошла между ними, была не настолько острой, чтобы ее можно было назвать ссорой. - Вы знаете, когда они выехали? - Разумеется! Они выехали в пятницу, в половине первого. Поцеловали меня, как обычно, на прощание. Их поведение не наводило на подозрение.
Док. 243713
Опублик.: 04.01.06
Число обращений: 401
|
