На ММКВЯ обложку каждой второй книги украшала фотка прелестницы вроде бы даже не из "Плейбоя", а из "Хастлера". Прозаика Баяна Ширянова, обвиненного в изготовлении и распространении порнографии, суд пока оправдал, а у другого писателя - Алексея Митрофанова - депутатская неприкосновенность.
Питерские сексологи, оперируя загадочным термином "жесткая эротика", легализуют любое порно, сходящее с конвейера на кинофабрике недавнего кандидата в губернаторы Сергея Прянишникова, кроме секса с детьми и с животными, а подлинное дитя демократии со звериным оскалом Ксения Собчак щеголяет в садо-мазо прикиде на развороте мужского журнала. "Основной инстинкт" по ящику крутят не реже, чем шутки юмора покойного Михаила Евдокимова, а знаменитый итальянский сценарист Тонино Гуэрра выпустил по-русски поэму "Камасутра" и картинки к ней нарисовал тоже сам. В московском театре поставили "Монологи вагины", а петербургское издательство ответило "Говорящим членом". Вышел второй том "Большого словаря мата", целиком посвященный волшебному слову на букву "п".
Три года назад в рамках международного кинофестиваля "Чистые грезы" (название заведомо ироническое; на этом мероприятии задают тон грязные фантазии) прошла дискуссия на тему "Политика и порнография". Что такое политика (и почему она у нас отсутствует), было ясно всем, с определением же понятия "порнография" возникли изрядные трудности. Самое удачное (да и то - относительно) предложил музыкант и актер Сергей Шнуров: "Порно это когда по-настоящему". А политика у нас понарошку, - но откуда тогда перманентное пребывание в общественной ситуации, в которой испытываешь неизбывное (и, увы, неосуществимое) желание расслабиться и попробовать поймать кайф? "Лошадь, ты откуда?" И лошадь кокетливо отвечает: "От верблюда!"
Вернемся, впрочем, к литературе. Здесь обвинения в порнографии встречаются часто, хотя не всегда принимают характер судебных преследований. В Америке запрещали "Тропик Рака" и набоковскую "Лолиту". В СССР находили элементы порнографии в и без того преступной прозе Андрея Синявского и Юлия Даниэля и в коллективном сборнике "Метрополь". Уже в наши дни, помимо Ширянова, порнографами называли Сашу Соколова, Владимира Сорокина, Игоря Яркевича и даже почему-то Дмитрия Быкова. Пушкина подозревали в написании "Гаврилиады", а он божился, что это не так. А в наполеоновской Франции маркиз де Сад был пожизненно помещен в психиатрическую лечебницу в Шарантоне за порнографический памфлет о супруге императора "Жозефина", авторство которого было приписано ему ошибочно.
В Америке, ханжески запрещавшей больших писателей, неизменным успехом пользовались, однако же, книжонки сугубо утилитарного свойства, справедливо прозванные one-hand-books. Потому что берешь такую книгу в одну руку, а другая занимается делом. Да и вообще основное (и единственное) отличие порнографической продукции от какой бы то ни было иной - ее сугубо прикладной характер. И в этом плане литературная порнография с изобретением сперва фотографии, потом - кино, а впоследствии - видеофильмов и видеоигр потерпела полное и окончательное поражение. Ее просто-напросто вытеснили с рынка, а отсутствие спроса повлекло за собой и ликвидацию предложения.
Голые прелестницы в рискованных позах на обложках серьезных (в том числе, что крайне забавно, и философских) книг означают не больше, чем подпись под портретом: "Победителю-ученику от побежденного учителя".
Порнографическую прозу изредка пишут и сегодня, но речь в этих немногих случаях идет либо о сознательном эпатаже, либо о писательском самоудовлетворении, мало что имеющем общего с творческим. Прекрасный детский писатель ознакомил меня однажды с рукописью, в которой детально, дотошно и тошнотворно описал свои победы на поле большого секса, скорее всего, разумеется, вымышленные. Правда, детские писатели как правило - таков закон жизни - страдают психическими и сексуальными отклонениями и ненавидят детей или же любят их в сугубо специфическом смысле.
Обложка книги "Аморальные рассказы" Альберто Моравиа
Показателен только что выпущенный по-русски и сразу же попавший в бестселлеры сборник "Аморальные рассказы" Альберто Моравиа. Великий (ну ладно, не великий, но все равно очень значительный) итальянский прозаик написал эту книгу на склоне дней - и посвятил последней жене, которая была более чем на тридцать лет моложе его. По сути дела, перед нами полный аналог бунинских "Темных аллей", вот только они созданы в традиционно целомудренном контексте русской классической литературы - и выпадают из него как подчеркнуто эротические, тогда как "Аморальным рассказам" присуще то же шоковое воздействие в контексте литературы итальянской, ведущей отсчет от "Декамерона".
Меж тем в "Аморальных рассказах" нарушены едва ли не все запреты, соблюдаемые отечественной сексологией (и судебной практикой) и сегодня: и на некрофилию, и на педофилию, и на зоофилию, и на детальное описание (изображение) половых органов "в рабочем состоянии". Лесбиянки ревнуют друг дружку к пони, гениального ученого соблазняет дьявол, приняв облик его сексуального идеала - взрослой женщины с по-детски неразвитой вагиной, муж душит жену в процессе совокупления, и так далее. Причем название "Аморальные рассказы" привнесено - по аналогии с "Аморальными историями" Валентина Боровчика - российским издателем; сам Моравиа не находил в своих рассказах ничего аморального, как, впрочем, и морализаторского. В рассказах художественными средствами исследуется природа вожделения, поэтому они не моральны и не аморальны, они внеморальны.
Вслед за "Аморальными рассказами" то же издательство выпускает книгу молодого американского писателя Эрика Миллера "Права животных и порнография". Название на сей раз авторское - и с ним распространителей ждут серьезные трудности. Пуганая ворона куста боится - и торговые сети на всякий случай отказываются брать на реализацию издания, в названии которых попадаются слова "порнография" и "порнографический", тогда как содержание каждой конкретной книги никого не волнует. Меж тем, "Права животных и порнография", в отличие от "Аморальных рассказов", - книга с мощным нравственным зарядом, как гуманистическим, так и экологическим; из рассказа в рассказ здесь проходит мысль: "человек порой бывает хуже любой скотины", а название, разумеется, всего лишь полемически заострено.
Вопрос, как видите, запутан, и четкого решения не имеет. Разве что вспомнить спасительную формулу все того же киномагната Прянишникова: у нас карается лишь незаконное изготовление и распространение порнографической продукции, а я вписал соответствующие пункты в устав своей фирмы и поэтому изготовляю и распространяю порнографию по закону!
http://www.vz.ru/
5.10.2005
Док. 254712 Опублик.: 11.04.06 Число обращений: 741
