13 лет назад, в начале 1992 года, отечественные реформаторы пребывали в эйфории. Советский Союз был развален, социализм, казалось, повержен. Лидеры новой, демократической России излучали оптимизм и днями напролет с телеэкранов и газетных страниц уверяли, что с мрачным прошлым покончено и впереди нас ждут невиданный взлет, возвращение в семью цивилизованных народов и уровень жизни никак не ниже, чем в Швеции.
Никто и не думал рассказать стране о замыслах никому дотоле не известных реформаторов: о намеченном уходе государства из экономики, о планах передачи недр и промышленных объектов в частные руки, о задаче искусственного, форсированного формирования из приближенной к власти "элиты" класса крупных собственников. И уж тем более никто из представителей еще только складывавшегося ельцинского режима ни словом не обмолвился о том, какие "сюрпризы" для народа таил намеченный ими курс. О неминуемом массовом обнищании и отказе от прежних социальных гарантий. О постепенной ликвидации систем бесплатного образования и здравоохранения. О возвращении - после более чем полувекового исчезновения - старых болезней, огромной массы бездомных и беспризорных. О надвигающейся гигантской волне преступности, коррупции и всепроникающей аморальности, о замаячивших на горизонте кровавых этнических конфликтах и войнах. Ничего не говорилось о реальной угрозе утраты былых позиций страны на международной арене и всех прежних союзников, о неизбежном ослаблении обороноспособности, фактическом развале армии и флота.
Никто вслух даже не упоминал об уже одобренных новыми лидерами планах реставрации в стране капитализма в его самой неприглядной первоначальной форме. Пришедшие к власти силы и обслуживающие их СМИ рассуждали в основном о чудодейственной силе "невидимой руки" рынка, о торжестве демократии и свободы, о тех заманчивых перспективах, которые - после "непродолжительных трудностей" переходного периода - ждут Россию и ее народ уже через несколько месяцев после начала реформ.
А сам народ, находившийся в состоянии апатии после потрясений 1989-1991 годов, безучастно наблюдал за тем, что творят новые правители. Глубинная суть и неизбежные последствия развала СССР еще не были осмыслены подавляющим большинством людей. Многие полагали, что изменилось лишь название прежнего государства, а все остальное останется по-прежнему. Для этого были все основания: ведь "беловежская троица" клятвенно обещала сохранение в СНГ единой армии, валюты, экономики, отсутствие границ... У людей сохранялась наивная вера в способность Б. Ельцина и его команды улучшить жизнь в стране. Устранение с политической арены безнадежно утратившего доверие общества М. Горбачева молчаливо одобрялось народом, и почти никому еще не приходило в голову, что вместе с ним с исторической арены уходит и великое государство, общая Родина почти трех сотен миллионов людей, а заодно и казавшиеся незыблемыми социальные завоевания прежнего строя.
В первые январские дни 1992 года принявший на себя бразды управления экономикой гигантской страны Е. Гайдар, никогда до этого никем и ничем не руководивший (если не считать отдела экономики из трех человек в журнале "Коммунист" и аналогичного отдела в "Правде"), утверждал: "К июлю мы будем иметь стабилизационный фонд для поддержания стабильного курса рубля". О судьбе этого фонда остается только догадываться, а рубль вскоре подешевел по сравнению с долларом в 4 раза. Был сверстан первый за многие годы профицитный госбюджет. Инфляция похоронила его через три месяца, хотя Гайдар всерьез обещал к декабрю снижение ее темпов до 10 процентов.
Тогда же, в январе 1992-го, вышло постановление о переходе на свободные рыночные цены. Но к нему дополнительно выпустили указ, ограничивавший рост цен: хлеб, молоко, мясо не должны были подорожать больше, чем в 3 раза, бензин - в 4, транспорт - в 2 раза, а электричество следовало продавать не дороже 8-12 копеек за киловатт. На деле уже к концу года цены в среднем выросли в 26 раз, а хлеб подорожал в 43 раза. В целом за период 1992-1996 годов индекс потребительских цен вырос в 2177 раз!
Былая эйфория быстро улетучивалась, а столкнувшийся с новой крайне жестокой рыночной реальностью народ стал все яснее осознавать, до какой степени он был обманут глашатаями "демократической революции". Но, как скоро выяснилось, то было лишь начало. За гайдаровским отпуском цен и лишением народа всех его сбережений последовали новые свершения реформаторов: растаптывание действовавшей Конституции, ставшей результатом подъема масс конца 1980-х - начала 1990-х годов, и замена ее новой, по сути своей монархической; расстрел парламента, мешавшего осуществлению замыслов по разграблению госсобственности... А потом начались и сами реформы: захват горсткой лиц, оказавшихся поблизости от власти, национальных природных ресурсов, по праву принадлежавших всему народу, и созданных руками народа заводов, шахт, портов, нефтепромыслов. Ясно, что ни одна из таких "реформ" ни к чему бы не привела, если бы коррумпированный госаппарат сам активно не участвовал в этом процессе и не закрывал глаза на хорошо налаженные каналы перекачки капиталов за границу. Чисто российским "ноу-хау" стало присвоение общенародной собственности с помощью так называемых залоговых аукционов. Недавнее скрупулезное расследование, проведенное аудиторами Счетной палаты РФ, признало практически все эти аукционы "притворными сделками": собственность приобреталась не за счет средств их участников, а за счет денег, которые Минфин передавал специально отобранным банкам, - то есть бесплатно.
Показатель ущербности навязанной России экономической модели - невероятно низкие доходы, полученные государством от приватизации. В Польше, например, доходы от приватизации за 1991-2002 годы составили около 18 миллиардов долларов. А в гигантской России, просто несопоставимой с Польшей по общим объемам экономики, приватизация, по признанию главы Счетной палаты С. Степашина, принесла казне практически в 2 раза меньше - всего 9,7 миллиарда долларов; 150 тысяч предприятий были отданы за бесценок. Осуществив непродуманный вариант приватизации, страна потеряла фундаментальные базовые отрасли экономики. В результате две трети ее богатств стали достоянием 6 процентов населения. Несколько лет назад Госдума попыталась оценить урон, нанесенный приватизацией экономическому потенциалу России. Выяснилось, что потери в два с половиной раза превысили потери СССР в Великой Отечественной войне и составили 2 триллиона долларов.
На парламентских выборах 2003 года российский электорат фактически полностью отказал в поддержке радикал-реформаторам, дав тем самым и оценку итогам их деятельности. Однако группировка, которой наш ироничный народ дал коллективное прозвище "Зураб Грефович Кудрин", продолжает контролировать важнейшие направления экономической деятельности правительства и проводить в жизнь отвергаемый большинством населения курс. Начатые 13 лет назад реформы, отвечающие интересам кого угодно, но только не широких слоев народа России, завершаются сегодня устранением последних остатков того, что почти чудом уцелело от прежних социалистических порядков.
БЫЛО БЫ, КОНЕЧНО, ОШИБКОЙ закрывать глаза на множество перемен, происшедших за минувшие годы в нашей жизни. Нет больше всевластья партийных бонз, навязывавших народу не только давным-давно обанкротившийся экономический курс, но и свои представления о том, что люди должны читать, слушать по радио и смотреть по телевидению, во что верить и что ненавидеть. (Правда, в последнее время утраченную КПСС нишу все активнее занимают чиновники и приспособленцы, поспешившие присосаться к очередной "партии власти" - "Единой России", и никто доподлинно не представляет себе еще, как она поведет себя в дальнейшем, прибрав к рукам все властные рычаги.)
Нет больше прежнего контроля над личностью, над тем, как человек живет, с кем встречается, о чем говорит и думает. Но на смену ему пришло полнейшее равнодушие власти к человеку, к тому, какими путями он несметно разбогател или, наоборот, на какие жалкие гроши он выживает. Никого не волнуют не только анекдоты, за которые в не столь далекие времена можно было схлопотать срок, но и потоки публикуемых в прессе разоблачительных материалов о пороках современной жизни и темных делишках чиновников и олигархов. Впрочем, не могут не настораживать и явления последнего времени, свидетельствующие о возрождении элементов цензуры в подконтрольных властям СМИ: писатель-сатирик М. Задорнов, например, поведал недавно, что из его сатирических программ государственное телевидение вырезает целые куски, а "искусствоведы в штатском" настоятельно рекомендуют не произносить со сцены определенных, всем известных имен.
Ушли в прошлое пустые прилавки продуктовых и промтоварных магазинов. Диковатое для подрастающих поколений слово "дефицит" известно им только из старых кинокартин. Но за пределами Москвы подавляющее большинство наших соотечественников могут позволить себе купить в этих магазинах лишь самое необходимое. А простой показ по телевидению ассортимента и запредельных цен в столичных бутиках и сцен из "светской жизни" купающейся в роскоши "элиты" вызывает у миллионов людей возмущение, граничащее с угрозой социального взрыва.
Перестал быть проблемой выезд за границу, прежде сопряженный с унизительными собеседованиями со старыми маразматиками из выездных комиссий райкомов и горкомов и получением кучи всевозможных справок и характеристик о "политической грамотности и моральной устойчивости". Но и сейчас такие поездки остаются недосягаемой мечтой для огромного большинства наших соотечественников, едва сводящих концы с концами куцых семейных бюджетов. И в то же время ни для кого не секрет, какие необозримые возможности открыла свобода выезда для деятельности далеко не самых законопослушных граждан и перекачки за границу столь необходимых стране капиталов.
За всеми этими, как и многими другими переменами, стоят усилия радикал-реформаторов, уже 13 лет определяющих социально-экономический курс страны. Итоги их усилий впечатляют... После безумных попыток передать в частные руки российские леса и даже некоторые предприятия оборонного комплекса скоро, кажется, останется приватизировать только воздух, которым мы дышим, а на надежном обеспечении национальной безопасности придется поставить крест. Шаг за шагом осуществляются фактическая ликвидация бесплатного здравоохранения и образования; пенсионная реформа, не дающая никаких гарантий российским гражданам на обеспеченную старость; жилищная реформа, лишающая значительную часть народа надежд на получение жилья; монетизация льгот, которая таит серьезную угрозу самым незащищенным категориям населения . 18 миллионов российских граждан все еще называют основным источником существования личное подсобное хозяйство. В буквальном смысле этого слова вымирает русское село. За 13 лет с карты России исчезли 11 тысяч деревень. Еще 13 тысяч - почти каждая десятая - остались без жителей. Они только числятся. Статистика бесстрастно свидетельствует: в России каждый день вымирает по 2 деревни... Неудержимо растут тарифы на ЖКХ и электроэнергию, цены на газ и бензин (последние достигли уже американского и вскоре доберутся до еще более высокого европейского уровня - и это при наших-то средних доходах!), стройматериалы и товары народного потребления; дорожают железнодорожные перевозки; введена надувательская автогражданка. Вынашиваются планы увеличения пенсионного возраста (и это - при крайне низкой средней продолжительности жизни российского гражданина).
С недавних пор оттесненные от власти бывшие радикал-реформаторы стали - и оправданно - возмущаться ограничением в стране демократических свобод, засильем серости во власти, упадком морали, равнодушием населения к либеральным ценностям. Но, если объективно разобраться, то они сами в ельцинскую эпоху и создавали предпосылки той ситуации, которая сложилась в стране сегодня. Собственное обогащение, изоляция левой оппозиции были для них гораздо важнее, чем обеспечение прозрачности экономики и осуществление действительной и необратимой демократизации политических процессов. Именно политика реформаторов открыла тот "ящик Пандоры", из которого в нашу повседневную жизнь хлынуло все самое темное, алчное, хищное, что худо-бедно, но десятилетиями сдерживалось советской системой.
Объявив спецслужбы "пережитками тоталитаризма", предав анафеме их сотрудников и агентов, реформаторы собственными руками уничтожили единственную силу, способную противостоять разгулу бандитизма и терроризма, оставили народ беззащитным перед насилием. Призывы обогащаться любыми доступными способами привели к возникновению в стране самой благоприятной атмосферы для бурного роста криминалитета, сразу оценившего "звездный" для себя час вседозволенности и безнаказанности. Породив всеобщее помешательство на деньгах, возведя их в объект настоящего культа, реформаторы создали атмосферу, подрывающую основы общественной морали и нравственности. "Рынок по-российски" означает, что предметом купли-продажи является всё - от совести до депутатских мандатов. Поборы превратились в неотъемлемую черту буквально всех сфер современной жизни. Негласное оправдание у всех одно: если "наверху" крадут миллионами, то почему нельзя и нам?
Одной из любимых тем реформаторов всегда было утверждение о том, что они подарили народу свободу слова. Но в стране, где деньги решают все, почти не осталось независимых СМИ. Диктатура денежного мешка, воля властных структур оказались гораздо эффективнее и безжалостнее цензуры Главлита.
Получив от советской системы все, что только возможно - от обеспеченного детства и нормального образования до квартир и научных степеней и званий, - проедая на протяжении 13 лет реформ национальное достояние, созданное трудом нескольких поколений, радикал-реформаторы строили свою идеологию на шельмовании всего, что связано с Советским Союзом. У того слоя, который сумел быстро приспособиться к рыночным реалиям и извлечь из них выгоду, они культивировали презрение к основной массе населения, приклеив десяткам миллионов простых граждан ярлык неисправимых "совков". Сегодня это вылилось в циничное равнодушие "элиты" к судьбам обездоленных, в полное нежелание считаться с общественным мнением.
По существу, сейчас, как и в начале ХХ века, есть "две России", вроде бы говорящие на одном языке, но очень далекие и враждебные друг другу. С одной стороны - ничтожное меньшинство тех, кто скрывается за непроницаемыми заборами своих коттеджей, спускает сотни тысяч долларов на Лазурном берегу и тропических островах, приобретает недвижимость в Европе и Америке. С другой стороны - громадная масса обездоленных людей, вынужденных экономить каждую копейку, чтобы иметь возможность заплатить за жилье, купить лекарства, одеть и накормить детей. И вина за этот чудовищный раскол общества лежит на радикал-реформаторах.
Трудно назвать иначе, чем национальным позором, установленный реформаторами единый подоходный налог. Чтобы угодить "капитанам большого бизнеса", идейные борцы против "социалистической уравниловки" отвергли утвердившийся даже в самых либеральных западных странах принцип дифференциации налогов и "уравняли" полунищих учителей и больничных санитарок с олигархами.
Пользуясь засильем в СМИ, радикал-реформаторы годами внедряли в сознание людей, особенно неискушенных молодых поколений, чуждые нашему народу культурные ценности и стереотипы поведения, импортированные представления о мире и российской действительности, измывались над чувством патриотизма и святынями нашей истории. В итоге, по выражению кинорежиссера С. Соловьева, целые пласты нации, прежде всего молодежи, превращены в "жующих американчиков", духовно опустошенных и совершенно равнодушных к собственной стране, ее прошлому и будущему. Не менее ярко на этот счет высказался другой режиссер, Э. Рязанов: "Раньше мы были самой читающей страной мира, а сейчас стали самой ворующей и торгующей".
Отстранив опытных хозяйственных, политических и военных руководителей, не разделявших неолиберальную догматику, отцы российских реформ распахнули двери во власть и в экономику вчерашним "троечникам" - чиновникам второразрядных эшелонов номенклатуры, не прославившимся ничем, кроме умения мгновенно трансформироваться из твердокаменных "коммунистов" в пылких "демократов" и "рыночников".
Одним из результатов многолетнего угодничества перед Западом и безбрежной вестернизации страны стало невиданное со времен ордынского ига национальное унижение России и русских. Извращенной реакцией на это унижение и нарастающее социальное неравенство стало распространение ксенофобии и опаснейших для будущего страны фашизоидных настроений среди части молодежи.
Те семена, для произрастания которых реформаторы так тщательно взрыхлили почву, дают обильные всходы. Новая чиновничья номенклатура, сросшаяся с олигархическими и криминальными группировками, постепенно оттеснила на задний план демократов-романтиков "первой волны" и овладела рычагами управления страной. Отбрасывая сейчас за ненадобностью часть демократических декораций ельцинского времени, она ведет собственную игру. На смену олигархии периода первоначального накопления приходит новая, "силовая олигархия". Как и ее предшественница, собственные клановые интересы она провозглашает интересами всей России, создавая лишь видимость озабоченности насущными проблемами народа.
БОЛЕЕ АГРЕССИВНАЯ И ХИЩНАЯ ФРАКЦИЯ правящего класса шаг за шагом оттесняет от экономических и политических рычагов своих менее жизнеспособных конкурентов. В ходе этой внутривидовой схватки происходит новый передел собственности, продолжается распродажа еще сохранившихся государственных предприятий. Место "номенклатурно-олигархической" демократии занимает демократия "номенклатурно-управляемая" (Г. Попов). Политическая жизнь фактически становится не более чем имитацией. Нормальное парламентское обсуждение законов подменяется "единороссовской" машиной для голосования, механически одобряющей даже самые непопулярные и сырые законопроекты. В результате введения пропорциональной (по партийным спискам) системы выборов и фактической назначаемости губернаторов постепенно утверждается одно- или полуторапартийность, утрачивается более или менее действенный инструмент контроля общества за властью. Для назначенцев и выдвиженцев "партии власти" всегда будет важнее мнение Кремля, а не избирателей. Административная реформа породила неразбериху в системе госуправления. В тупике оказалась реформа местного самоуправления. Несмотря на все реформистские потуги, так и не удалось создать независимую юстицию; взяточничество и коррупция на низших уровнях судопроизводства по-прежнему цветут пышным цветом. Продолжается слияние бизнеса и власти, а прежние "бандитские крыши" все чаще заменяются "крышами" силовиков.
Радикал-реформаторы уже почти полтора десятилетия уверяют нас, будто целей модернизации и диверсификации российской экономики можно добиться исключительно с помощью механизмов рыночного саморегулирования. Для этого-де достаточно создать хороший инвестиционный климат, ввести удобную для бизнеса налоговую систему, провести структурные реформы. Такое обожествление возможностей рынка находится в явном противоречии с тем, что реально происходит во всем мире. Ни в одной из развитых капиталистических или постсоциалистических стран без целенаправленной и систематической государственной поддержки не происходит подлинной модернизации и диверсификации общественного производства. Один из столпов западной экономической науки, нобелевский лауреат Дж. Тобин заявлял в середине 1990-х годов применительно к ситуации в постсоветской России: "С учетом практически универсального наблюдения, согласно которому общественные инвестиции стимулируют или привлекают частные капиталовложения, возрождение производства вряд ли возможно без активной инвестиционной политики государства". И теоретические исследования, и практика свидетельствуют: в современных экономиках частное и государственное хозяйствование не взаимозаменяемы, а взаимодополняемы, причем государственное хозяйствование в ряде сфер высокоэффективно и даже незаменимо. Это касается, между прочим, и объекта преклонения российских радикал-реформаторов - США...
Как отмечает директор Института мировой экономики и международных отношений РАН Р. Гринберг, "пора, наконец, избавиться от иллюзии, согласно которой вместо государства во все сферы народного хозяйства должен прийти частный капитал. Были, есть и всегда будут такие области жизнедеятельности общества, куда частный бизнес либо вообще не инвестирует средства, либо идет на это в порядке одноразовых филантропических акций. Частный капитал, в том числе российский, просто не в состоянии вообще или, во всяком случае, в существенной мере содержать, например, начальное и среднее образование, фундаментальную науку, культуру, значительную часть здравоохранения. Это - зона ответственности любого современного, а тем более - социально ориентированного государства, каким, согласно известной конституционной норме, должна быть Россия. И этой ответственности государства не может заменить никакая социальная ответственность частного капитала". По сию пору навязываемая России "либеральная модернизация" в экономическом смысле обрекает страну на "рост без развития". А в социальном плане означает продолжение обнищания основной массы населения...
Значительная часть приватизированных предприятий влачит сегодня жалкое существование; новое оборудование и технологии, вопреки обещаниям, не закупаются; модернизация производства в большинстве случаев не осуществлена. Исключение составляют ориентированные на экспорт металлургия и сырьевые отрасли, где горсткой монополистов ведется поистине хищническое разграбление открытых еще в советские времена невосполнимых природных ресурсов . Большое число предприятий, попавших в частные руки, просто-напросто прекратили свое существование, оставив без средств к существованию огромное число людей, привыкших зарабатывать себе на хлеб добросовестным трудом. В результате оказались загублены целые отрасли промышленности, множество крупных заводов пошли на слом или, в лучшем случае, были отданы в аренду под склады и торговые залы. А сохранению и развитию таких передовых отраслей, как авиастроение, всячески препятствуют влиятельные лоббисты западных корпораций.
Крупный отечественный бизнес так и не стал локомотивом развития экономики. В целом ряде случаев его эффективность даже ниже, чем у советских государственных монополий, - такова аналитическая оценка экспертов Всемирного банка. А тотальная социальная безответственность российских нуворишей (как, впрочем, и неразрывно связанного с ними чиновничества) давно стала притчей во языцех. Ни в экономическом, ни в социальном плане крупное частное предпринимательство в России себя не оправдало. "Законы рынка" неумолимо душат и уничтожают все, что не гарантирует немедленной окупаемости и высокой прибыли.
Прервана связь времен между различными поколениями российских граждан, причем не только в семьях, в быту, но и на производстве и в науке. Уходящим на покой специалистам порой просто некому передавать свои знания и опыт. Уже сейчас средний возраст ученых в России перевалил за 50 лет, само по себе занятие наукой из-за крайне низкой оплаты труда стало "непрестижным", а сейчас власть пытается совместить несовместимое - привязать не только прикладные, но и фундаментальные отрасли науки к рынку, что, конечно, добьет их окончательно. Столь же трагична ситуация в промышленности. Даже если она каким-то чудом заработала бы на полную мощность, через несколько лет в ней некому будет трудиться. Уже сегодня ощущается острая нехватка квалифицированных токарей, фрезеровщиков, лекальщиков. Не хватает и подготовленных на должном уровне инженеров, а расплодившиеся частные вузы выпускают "специалистов", порой имеющих смутное представление даже об элементарных законах физики. Из-за дороговизны топлива и скудости финансирования армии выросло целое поколение военных летчиков, не имеющих возможности обрести навыки летного мастерства, и морских офицеров, не знающих моря.
Годами молодежи навязывалась идея, будто призвание любого одаренного человека - бизнес и торговля. Все остальное - удел неудачников, не умеющих главного - делать деньги. Итогом стало появление целого слоя циничных дилетантов и "временщиков", основной лозунг которых - "После нас хоть потоп!" Главное для них - успеть урвать кусок национального богатства, перевести сколоченный капиталец за границу и вовремя убраться туда самим. В ельцинские времена Россия быстро превращалась в настоящий рай для мошенников и аферистов любого калибра. И одновременно становилась адом для подавляющего большинства населения, по самому своему менталитету и воспитанию лишенного склонности к махинациям и гешефтам.
В итоге произошло невиданное в мировой истории по своим масштабам обескровливание экономики и финансов богатейшей страны. По официальным данным Центробанка, только за последнее десятилетие банками - то есть вполне легально - из России было вывезено 152,8 миллиарда долларов (по оценкам таких крупных ученых, как академик Д. Львов, - около 500 миллиардов). Даже по сведениям вполне либерального Минэкономразвития, треть российского импорта сегодня носит совершенно излишний и бессмысленный характер; большинство ввозимых в страну товаров может производиться в наших широтах. Но национальное производство душится теми, кому выгоднее обогащаться за счет импортных сделок. Лишь за последнее десятилетие Россия таким образом "переплатила" 195 миллиардов долларов. К этому надо добавить ростовщичество. За 10 лет реформ на одних процентах, по оценкам Минфина, иностранные кредиторы заработали более 20 миллиардов долларов.
Утвердившийся в России чиновничье-олигархический капитализм породил невиданную даже в "третьем мире" дифференциацию доходов: если верить заведомо приуменьшаемым официальным данным, только с 2003-го по 2004 год разница в доходах наиболее и наименее обеспеченных слоев населения возросла с 14 до 15 раз. На самом же деле, по расчетам специалистов, эта разница составляет не менее 30 раз и продолжает быстро увеличиваться. В Европе бедность - это два с половиной прожиточных минимума для работающего и полтора - для пенсионера, но только "минимум" рассчитывается там не по биологическим, как у нас, а по социальным показателям. В России же уровень бедности однозначно не определяется, что позволяет правительству подменять его прожиточным минимумом. То есть, по сути, как отмечают многие исследователи, речь идет не о бедности, а о настоящей нищете. Россия занимает сейчас 89-е место в мире по уровню жизни и 2-е - по количеству миллиардеров. В стране насчитывается до 2 миллионов бездомных детей, более чем половине российских семей не хватает денег на еду - и при этом "новые русские" закупают больше всех в мире "Мерседесов" и "Бентли".
Одна из самых возмутительных черт сегодняшней России - всеобщая безответственность. Никто не несет ответственности за провальные результаты государственной политики. Не с кого спросить за то, что не менее 15 процентов всех продаваемых в России лекарств - подделки, а эффективность еще 40 процентов не подтверждена наукой. За то, что 40 тысяч наших соотечественников ежегодно умирают от "паленой" водки, а магазины завалены импортными продуктами, многие из которых запрещены к продаже на Западе. Никто не признает своей вины за тот ужасающий факт, что из-за неуверенности людей в завтрашнем дне и возникающих в результате стрессов общее число психических заболеваний за последние 10-15 лет увеличилось, по данным Минздрава, в 1,5 раза. Никто не несет ответственности за то, что нефтяники-монополисты делят региональные рынки между собой, сговариваясь о повышении цен на бензин. Еще ни один крупный чиновник, уличенный в нарушении законов, не понес заслуженного наказания...
Правительство, ссылаясь на официальную статистику, утверждает, что инфляция сокращается. Но каждый, кто ходит за покупками в магазин (жаль, что этого хотя бы изредка не делают супруги президента, премьера и министров), отлично знает, что за тот же самый набор продуктов сегодня приходится платить намного больше, чем год назад. И такая ситуация повторяется из года в год. Поначалу это вызывало у людей недоумение: вроде бы, новых налогов не вводится, рубль не падает, доллар не растет, цены на нефть очень высокие. Но сейчас происходящее все чаще вызывает у наших сограждан страх, переходящий в гнев: а что же будет, если нефть упадет в цене, рубль рухнет, а за ЖКХ придется платить все 100 процентов?
Разочарование и озлобление людей усиливаются и от того, что они изо дня в день сталкиваются с богатством, нагло выставляемым напоказ горсткой толстосумов. Знают, что сотрудники правоохранительных органов и целая армия телохранителей охраняют неизвестно как обогатившихся деляг и проникающих во властные структуры бандитов. Видят, как чиновники строят дворцы-коттеджи, в тысячи раз превосходящие своей стоимостью формально получаемые ими зарплаты.
Проводя лишенную внятной перспективы политику, власть вконец запутала народ. Одно из недавних обследований Центра Ю. Левады выявило полную сумятицу в головах людей. На вопрос: "Куда идет наша страна, какие цели ставит руководство?" 66 процентов опрошенных сказали: "Не знаем". А еще 13 процентов ответили: "Дела в стране пущены на самотек". На громадных российских просторах миллионы простых граждан просто пытаются выживать, все меньше веря власти и не рассчитывая на улучшение своей жизни при нынешнем строе. Они все острее ощущают свое бесправие перед лицом произвола чиновничества, криминала, частного бизнеса.
ГЛУБОЧАЙШИЕ, НЕУСТРАНИМЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ранних форм капитализма немедленно дали о себе знать в России, проявившись в самом отвратительном, извращенном виде. Равенство прав обернулось неравенством в отношениях собственности. Былое равенство без свободы заменено ныне свободой без равенства. А в выигрыше остались прежде всего криминал и коррумпированные чиновники, сумевшие приспособиться к новым условиям несравнимо лучше всех других наших сограждан - и первой волны демократов, и тех доверчивых людей, кто после развала Союза всерьез надеялся заняться в новой России честным предпринимательством.
Как и в начале ХХ века, алчность, эгоизм и политическая близорукость власти и "элиты" вполне способны привести к дальнейшему углублению системного кризиса в стране, а при определенных обстоятельствах - и к складыванию новой революционной ситуации. Сырьевая ориентация и зависимость от конъюнктуры мирового рынка, до сих пор не преодоленный развал промышленности, сельского хозяйства, науки, вооруженных сил могут в не столь отдаленном будущем окончательно подорвать жизнеспособность государства, предельно ослабить его возможности по обеспечению национального суверенитета и территориальной целостности. Этому в значительной степени будет способствовать и близкая к катастрофе демографическая ситуация, при которой Россия теряет в год до миллиона своих граждан.
Вариант реформ, избранный властью, не приносит и не может принести положительных результатов для народа. Сформировавшаяся общественная модель не способна обеспечить модернизацию страны, поднять благосостояние людей. Показательно, что даже М. Ходорковский в нашумевшей статье "Кризис российского либерализма" признал, что к проведению реформ "либералы подошли поверхностно, если не сказать легкомысленно", забыв об интересах 90 процентов россиян. Сегодня ряд правых лидеров начинают призывать к отказу от прежних, обанкротившихся догм. Даже И. Хакамада заявляет, что "нужно от чистого либерализма переходить к социальному, к либерализму в европейском смысле слова. Потому что либералы в Европе в отличие от консерваторов - это люди, которые серьезно заняты социальными вопросами... Все-таки на первом месте должны быть социальные проблемы - чем никогда не занимались демократы. Теперь, после проигрыша, мы можем очиститься, признать ошибки, сказать - не правы..."
Если не произойдет какой-то качественный прорыв; если не будет найден и осуществлен адекватный российским условиям проект смешанной экономики с возвращением в руки государства базовых сфер экономики; если не будут восстановлены место и роль в обществе фундаментальных наук, народного образования и здравоохранения; если не будут созданы эффективные, современные вооруженные силы и на порядок подняты уровень и качество жизни широких слоев населения, Россию в лучшем случае ждет новый "застой", причем с последствиями, еще более тяжкими, чем в послебрежневские времена. Ведь, как признал советник президента А. Илларионов, экономический уровень, на который страна может выйти через 10 лет, - это не что иное, как уровень 1989 года... "Мы, - заявлял он, - потратим 30 лет - примерно 15-16 на кризис и 14 лет на восстановление потерянного уровня - для того, чтобы вернуться туда, где мы уже были. 30 лет - такова плата за ошибки..." При этом надо отметить, что его предсказание оценивается как весьма оптимистичное и рассчитано на самые благоприятные обстоятельства. А есть прогнозы и умеренные, и пессимистичные...
Долгосрочные ориентиры развития по-прежнему остаются неопределенными. Даже конкретная задача удвоения ВВП за 10 лет вряд ли может быть решена. Чтобы добиться этой цели, прирост ВВП должен составлять не менее 7,5-10 процентов в год, а на деле он не дотягивает до 7 процентов и в ближайшие годы, по всем расчетам, будет сокращаться. Возможность выполнения этой задачи вообще представляется призрачной без увеличения государственных расходов на развитие реальных секторов экономики, без выработки практически отсутствующей сейчас промышленной политики. Не менее иллюзорны и расчеты на успех в борьбе с бедностью при ежегодном сокращении удельного веса социальных расходов . Без активного государственного вмешательства не добиться структурной перестройки, опережающего развития наукоемких отраслей и высоких технологий. России жизненно необходим новый социально-экономический курс, который отвечал бы интересам народных масс и обеспечивал реальное поступательное развитие страны. Между тем у страны остается совсем немного времени, пока еще окончательно не растранжирено и не разрушено все более или менее перспективное, что еще сохранилось от советского наследия. А после этого ее ждет незавидная участь сырьевой периферии Запада.
Крайне негативную роль играет царящий в стране идейный вакуум. Опираясь на чуждые российскому менталитету индивидуалистские ценности, игнорируя вековые коллективистские и эгалитаристские традиции русского народа, его исконное стремление к социальной справедливости, власть никогда не сможет выдвинуть объединяющую, мобилизующую массы идеологию. Нельзя же всерьез полагать, что функции национальной идеи могут выполнить культ наживы и потребительства или лозунг борьбы с терроризмом. В условиях XXI века не в состоянии заполнить идейный вакуум и религиозные верования, несмотря на все попытки власти навязать стране некий обновленный клерикализм.
По глубокому убеждению огромного числа наших соотечественников, реальных, жизненно необходимых перемен в стране, настоящего рывка в ее развитии немыслимо достичь без проведения своего рода "революции очищения" общества от скверны ельцинской эпохи. Задача такого рода, очевидно, и могла бы быть положена в основу объединяющей нацию идеи. Все чаще звучит мысль, что Россия нуждается в символе полного политического обновления, своего рода крещенском омовении, чтобы наконец-то перейти из разрушительной в созидательную веру.
Миллионы людей, отдавших на выборах голоса за нынешнего президента, все еще сохраняют какую-то надежду на пересмотр нынешнего социально-экономического курса, строгое наказание основных виновников и активных участников "большого хапка" 1990-х годов. Без справедливого возмездия за совершенные при Ельцине преступления, без возвращения в национальное достояние собственности тех, кто незаконно овладел ею в ходе воровской приватизации и залоговых аукционов, а впоследствии не выполнял взятые на себя при этом обязательства, власть останется лишенной подлинного доверия и поддержки со стороны народных масс. А это, в свою очередь, неизбежно будет препятствовать возрождению России и порождать все новые волны преступности и коррупции.
Все перечисленное потребует от здоровых национальных сил колоссальных усилий. А значит, в практической плоскости в обозримой перспективе им придется бороться за выживание России, за спасение народа от угрожающего ему вырождения и постепенного исчезновения с исторической арены. Массовые выступления протеста в январе 2005 года против отмены льгот показали, что добиться уступок от власти можно только путем активного нажима на нее. К сожалению, крупный капитал и чиновничество даже не отдают себе отчета в последствиях своей политики. Вот почему обострение борьбы против этой порочной, чреватой национальной катастрофой политики кажется неизбежным. А дальше все будет зависеть от степени осознания здоровыми национальными силами стоящих перед Россией стратегических задач и от уровня консолидации этих сил.
Тревогу и опасения, однако, вызывает серьезное обстоятельство субъективного свойства. Оно заключается в том, что в стране, как это уже не раз происходило в нашей истории, может опять не найтись ни организованных, современно мыслящих общественных сил, ни выдающихся лидеров, способных в полном объеме охватить грандиозность задач, стоящих перед Россией, сделать верный выбор стратегии ее развития, поднять массы на достижение не частных, сиюминутных, а фундаментальных целей - на исторический прорыв, сопоставимый с Октябрьской революцией и введением нэпа. Если нам не повезет, если в Кремле появятся очередные "временщики" и судьба страны опять будет принесена в жертву личным, групповым или корпоративным интересам, Россия вновь может оказаться у "разбитого корыта". В этом случае она будет обречена либо на гниение с последующим расчленением и утратой реального суверенитета и независимости. Либо - на новые социальные потрясения с перспективой установления той или иной разновидности режима "твердой руки". Рассчитывать, как это делают некоторые, на повторение у нас некоего варианта "оранжевой революции", на мой взгляд, не приходится: демократы и реформаторы слишком скомпрометировали себя в глазах народа.
Нынешний курс содержит в себе зародыши обеих печальных для страны тенденций. Но верить все-таки хочется во что-то третье - и лучшее.
"Свободная мысль", 2005, No2.
БУШУЕВ Валерий Геннадиевич - кандидат исторических наук.
Док. 272901 Опублик.: 22.01.07 Число обращений: 261
