Их сорок и один - руководитель группы Марк Коник - участников межреспубликанского семинара художников, на этот раз состоявшегося в Баку.
Наверное, десяток раз вел я проекты на подобных семинарах. Много писал и о "своих", и о "чужих" и потому, пожалуй, имею право на личную точку зрения. Творческий семинар - дело всегда трудное. В результате своей работы представить на суд города проектные идеи, к этому городу обращенные, - это вдвойне трудно. Если же, как было здесь, единые по духу художественные предложения должны быть выработаны группами, где 3, 5, а то и 9 художников из 2-х, 3-х, а то и 5-ти городов должны (иначе ничего не выйдет) действовать так, словно это не группа, а один художник, то, наверное, труднее не бывает.
ВГ на семинаре в БакуНо это и совершенно особенная трудность; уж если она преодолена, то личные пристрастия, привычки, амбиции как-то расплавляются наконец в общем - в проекте и он начинает расти как живое существо, возникает ни с чем несравнимое чувство причастности к этому общему. Как ввести себя в состояние творчества? Здесь свои маленькие хитрости у того, кто ведет все проекты разом и потому способен вести семинар как единый организм к единой цели. Но этот сюжет, однако, интереснее педагогам. А нам важнее сами проекты и то, почему они принадлежат к роду искусства, а не, к примеру, шумному роду коммерческого дизайна или клану техники.
Насыщенный жизнью городской пейзаж по меньшей мере пять веков привлекает художников: они писали его, разбирали на элементы и собирали заново - каждый по-своему; они всегда проектировали и проектную идею развертывали на полотне, на штукатурке, на доске, на меди. Художники всегда внимательно изучали город - эту удивительную сцену, на которой никогда не прекращается красочное представление.
Проектировщики семинара тоже изучали город - Баку, разбирали его на элементы в своем сознании и собирали заново. И вот на картонах и в огромных любовно сделанных макетах возник новый город. Тот Баку, каким он может стать.
Но в проектах этих есть огромная разница с архитектурными проектами. Художники семинара не переделывают, не столько делают заново, сколько выявляют то, что есть, что скрыть или отодвинуть в тень, - неповторимую душу города.
Старый Баку, где на большинстве средневековых фундаментов вырос живописный балаган "самостроя" XIX века, - очень живописный, но... почти непригодный для жизни.
Идея художников состояла в том, чтобы пространственный лабиринт Старого Города сохранить полностью - на месте разбираемых полуразвалин должны появиться новые дома, в точности повторяющие размеры, пропорции и пластику старых. В их стены должны быть вмурованы все "сувениры" уходящего: балконы, ставни, резные двери, кованые решетки... А чтобы Старый Город не умирал, не стал бы пустующим по ночам музеем, проект предусмотрел возможность соединить в сложном лабиринте проулков, переходов, лестниц, плоских кровель - комфортабельные квартиры, мастерские художников, кафе, библиотеки, музеи. Художники показали, что можно создать современные дома, глубоко "свои" для этого места, родственные ему своей плотью. Дальше дело за архитекторами, а художники спроектировали сам образный строй архитектуры. Можно быть уверенным в том, что бакинские архитектуры не останутся равнодушными.
Старый город охвачен подковой нового города, созданного в конце прошлого - начале нынешнего века. Добротно построенные, добротно орнаментированные здания, странноватая, не лишенная своеобразного очарования мешанина архитектуры разных столиц и знаменитых городов. Здесь есть прекрасная торговая улица, изрядно потертая временем и все менее соответствующая ритмам современности. Художники "учили ее на память", рисовали десятки уличных ситуаций, по-своему изучали механику торговых операций - с точки зрения взаимодействия основных партнеров: продавца, покупателя и пространства.
Возник проект, где к старому добавляется совсем немного, но так, что возникает огромный и вместе с тем очень человечный "пассаж", в котором грань между интерьером и пешеходной улицей размывается. Старый Город спускается к нему, а подкова Нового Города упирается в него. Это приморский бульвар - любимое место для прогулок. Но сегодня здесь все мешают друг другу: мамы с колясками, подростки с гитарами, юные футболисты и пожилые собеседники.
Художники с блокнотами и фотоаппаратами не только глазами, но и шагами познают здесь сложную жизнь города, потом из картона и бумаги заново строят рельефы берега и вдруг видят, как, почти не меняясь, не теряя ни одного дерева, не лишаясь ни одного сооружения, бульвар может превратиться в трехъярусную террасу. Художники обнаруживают, что, не развешивая указателей, никому ничего не запрещая и никого никуда не подталкивая, можно так распределить плотность пространства, что на разных террасах сама собой организуется разная жизнь: от многолюдья и его карнавальной пестроты до так необходимой, особенно сегодня, в шумное и нервное наше время, тишины - возможности побыть один на один с морем.
По сути дела, Баку - это много разных, вместе существующих городов. Один из них - это Черный город, вернее, его остатки: заводы, фабрички, электростанции - все то, с чего начинался индустриальный центр Азербайджана сто лет назад. Проще всего, конечно, смести "старье" - но нужно ли все сносить? Нужно ли стереть с лица земли памятник труда поколений?
Художники увидели особую, странную красоту почернелого кирпича оград и стен, умерших нефтехранилищ, ненужных трубопроводов и задвижек, узкоколеек и низких фабричных труб. И вот возникает в проекте памятник Черному Городу - живой фрагмент старого индустриального пейзажа обретает новое содержание.
Сквозь старые цеха и цистерны вьется маршрут мемориального музейного комплекса, посвященного истории добычи нефти.
По другую сторону каменного гребня, за которым скрываются от глаз бесчисленные огни Баку, лежит бухта Ильича - замирающий нефтяной прииск. Далеко отсюда, в море, ушли новые эстакады, а здесь "часовыми" выстроились замершие вышки, лишь у подножия нескольких в полном безлюдье мерно вскидывают железные клювы насосы-качалки.
Еще пять, ну может, десять лет, и остановятся последние. Города стремятся к вечности, месторождения рано или поздно умирают. На земле каждый год возникают такие индустриальные пустоши. Чтобы вернуть их земле, нужно много труда, времени, и опять вопрос: как возвращать? Неужели надо полностью убрать след труда тысяч и тысяч людей? Может быть, где-то это и разумно, но художники семинара увидели другой путь. Да, со временем большая часть вышек будет разобрана. Но есть самая первая вышка, давшая нефть, - она должна остаться. Есть (будет) последняя вышка, вытянувшая последние капли нефти, - и она должна остаться. Есть особые, именные вышки, на которых ставились рекорды добычи, - их тоже надо сохранить. Совсем не обязательно долго идти к оставленным вышкам, к которым с каждым годом все ближе будет подходить зелень (ее здесь никогда не было), их можно будет разглядывать издали с помощью специальной оптики. Здесь, на том месте, где когда-то сфотографировалась на память группа русских инженеров, распланировавших бакинское месторождение, встанет их монументальный "фотопортрет", а над всей этой, с годами меняющейся панорамой на огромном электротабло побегут цифры - миллионы тонн добытого на Апшероне черного золота. Все по отдельности - вроде бы далеко от искусства. Ведь искусство в том, чтобы собирать, соединять все эти элементы, в том, что художник к арсеналу привычных композиционных средств работы в трех измерениях пространства добавляет режиссуру четвертого - Времени, реального исторического. Сорок и один художник работали как одержимые пятьдесят восемь суток - на таких семинарах различие между днем и ночью относительно. Все, что ими сделано, отдано городу, который - как можно было заметить по лицам на выставке - несколько растерялся под натиском вала сдержанной, контролируемой художественной дисциплиной фантазии проекта. Это плодотворная растерянность: архитекторы вспомнили, что кто-то из них предлагал довольно близкое решение проблемы Старого Города, но потом об этом как-то забыли. Художники стали другими глазами смотреть на столь привычный для них процесс съеживания Черного Города под натиском реконструкции. Горожанам стало легче вдруг осознать ценность Бухты Ильича.
Предложения семинара - не технические проекты для немедленного их воплощения. Это особый жанр художественного творчества: проектное высказывание, сочетающее расчет, композиционное умение и глубокое переживание городского ландшафта, насыщенного человеческим, эмоциональным содержанием. Город сам решит, что ему делать с новым проектом.
Семинар завершился. Художники отдали все, что имели и даже больше, потому что в процессе сотворчества потенциал каждого растет за счет магической атмосферы совместной работы. Тот, кто хоть раз дышал такой атмосферой, знает, что отданное без остатка возвращается сторицей. И чем бы он ни занимался дальше - керамикой или офортом, мозаикой или гобеленом, - он будет делать это иначе, чем прежде, до семинара. Такова инерция творческого коллектива.
1976 год
Опубликовано в журнале Творчество, No10, 1977
Переиздано в книге Марка Коника "Архив одной мастерской. Сенежские опыты" 2003
http://www.glazychev.ru/publications/articles/1976_xudozhniki_predlagaut_gorodu.htm
Док. 273264
Опублик.: 23.01.07
Число обращений: 525
Глазычев Вячеслав Леонидович
|
