Истекает первый год развития Сообщества Белоруссии и России (далее - СБР). Есть ощущение, что годовщина образования Сообщества предоставляет хороший повод для продвижения вперед идеи глубокой интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия. Оставляя в стороне достижения, обратимся к проблемам - прежде всего, проблемам политико-правового свойства. В настоящем докладе автор исходит из стремления наметить круг правовых вопросов, разрешение которых требует соединения усилий политиков и правоведов. При этом за скобками анализа оставлены тот или иной вариант проекта возможного или желаемого правового акта на соответствующую тему.
Итак, за истекшее время обозначилась острая потребность в дополнительном организационно-правовом обеспечении "глубокой политической и экономической интеграции", заявленной при образовании Сообщества (см. статью 1 Договора об образовании СБР от 2 апреля 1996 г.). Возможны различные пути такого обеспечения.
Некоторые политики и специалисты высказываются в этой связи за путь так называемого "завершения правового оформления Сообщества" - путь дополнительного договорно-правового оформления механизмов организации работы по выполнению Договора об образовании СБР от 2 апреля 1996 года. Мне представляется, что сей осторожный путь на самом деле чреват лишь потерей темпа, столь удачно набранного в момент выделения связки Российской Федерации - Республики Белоруссия из общих аморфных структур Содружества Независимых Государств.
Дальнейшая интеграция Российской Федерации и Республики Белоруссия, на мой взгляд, призвана опереться на одну из наиболее примечательных черт Договора от 2 апреля, в котором Стороны взяли на себя обязательство глубоко интегрироваться не только экономически, но и политически. Именно в этом слове сосредоточенно сегодня качественное отличие перспектив т.н. "двойки" (РФ - РБ) от "четверки" (те же + Казахстан и Киргизия), а также СНГ в целом.
Но речь идет именно о перспективах, а не о реалиях дня сегодняшнего. Ощущение того, что сказав "а", на "б" уже не хватило духу - не оставляет. Недомолвки и известная половинчатость упомянутого Договора выражается, прежде всего в нехватке институтов собственно политической интеграции.
К основным, требующим обсуждения и решения, политико-правовым проблемам, стоящим на пути политической интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия, можно отнести следующие:
1) уточнение политико-правового статуса Сообщества как союза суверенных государств;
2) установление нового института - института гражданства Сообщества (Союза), его особенности, объем дополнительных прав граждан Союза, проблема соотношения с национальным гражданством Российской Федерации и Республики Белоруссия;
3) конкретизация сферы полномочий Сообщества (Союза) и его органов;
4) порядок взаимоотношений межгосударственных органов Российской Федерации и Республики Белоруссия между собой, а также между ними и органами государственной власти государств-участников СБР;
5) вопрос об Уставе Союза;
6) проблема состава и порядка формирования Парламентского Собрания СБР, а также правовой силы законодательных актов Сообщества (Союза) и порядка их вступления в силу;
7) правовой статус должностных лиц органов Сообщества (Союза) и их аппаратов, соотношение с государственной службой государств - участников СБР;
8) форма и особенности договорно-правового оформления договоренностей о дальнейшей интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия.
Обратимся к анализу некоторых из указанных выше проблем.
Одним из ключевых является вопрос о правовом статусе Сообщества Белоруссии и России.
Представляется, что нынешняя половинчатая форма Сообщества Беларуси и России - прямое наследование подобных же проблем со статусом СНГ. В проектах документов, в обсуждениях постоянно сталкиваешься с вопросом: наше Сообщество - это международная организация или межгосударственное объединение? Его статус остается неясным, двойственным. Есть основания полагать, что сама организационно-правовая форма нынешнего Сообщества не дает возможность обеспечить необходимую глубину и продвинутость интеграционных процессов.
Стороны в договорном порядке вправе однозначно определить созданное Сообщество как союз двух суверенных государств и субъект международного права. Подобная дефиниция полностью соответствовала бы конституционным установкам сторон. Как известно, Конституция Российской Федерации (ст. 79) и Конституция Республики Белоруссия (ст. 8) допускают возможность участия обоих государств, соответственно, в "межгосударственных объединениях" и "межгосударственных образованиях", с передачей им части своих полномочий.
По сути, речь идет о конфедеративной форме межгосударственного объединения, при которой участники союза сохраняют свой государственный суверенитет. Конфедерация, как известно, сочетает в себе черты как международно-правовой, так и государственной организации. Мировой опыт знает примеры преобразования, с течением времени, этой переходной формы в более устойчивое образование - федерацию; можно назвать и США, и Швейцарию; в перспективе, возможно, сюда можно будет причислить и Европейский Союз - пока единственное в современном мире образование, обладающее в полной мере признаками конфедерации. (Впрочем, можно привести и обратные примеры - "развода" участников объединения: Швеция и Норвегия, Египет и Сирия, Гамбия и Сенегал.)
Уточнение политико-правового статуса Сообщества как "союза с маленькой буквы" будет неполным, если не пойти на его переименование в Союз Беларуси и России (или Союз Суверенных Государств - как предлагалось в проекте Союзного Договора осенью 1991 года). Уточнение статуса нашего межгосударственного образования и решение о его новом наименовании можно было бы сделать и без замены Договора от 2 апреля 1996 года новым Союзным Договором. Достижение подобной межгосударственной договоренности укладывается в русло развития норм учредительного договора и не противоречит его нормам. Это немаловажно, ибо преемственность в развитии правовой базы интеграции может рассматриваться как одна из несущих установок при его развитии.
Кроме того, вопрос о наименовании несет не только правовую, но и значительную морально-политическую нагрузку. Право - не единственный регулятор общественных отношений. Следует учитывать, что термин "союз" гораздо более соответствует общей исторической памяти народов, нежели "сообщество"; он вызывает положительные эмоции, связанные с желанием вернуть и восстановить лучшее из утраченного. Напротив, термин "сообщество" не только не пробуждает позитивных чувств, но и попросту не воспринимается людьми, понимающими под Сообществом то ли орган, то ли какую-то организацию...
Ключевым механизмом политической интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия может стать установление единого гражданства Союза.
Одной из черт, отличающих союз (конфедерацию государств) как межгосударственного образования от менее интегрированных форм объединений (Сообщества и Содружества) является именно возможность установления гражданства союза.
Союзное гражданство применительно к возможной модели Союза Белоруссии и России как конфедерации двух суверенных государств - новый государственно-правовой институт, не известный пока что в нашей практике, не апробированный, а потому и не исследованный. Не может служить аналогией здесь и гражданство бывшего СССР. Единственный современный пример регулирования такого "конфедеративного" гражданства может найти в статьях 8-8e части второй Маастрихтского Договора о Европейском Союзе от 7 февраля 1992 года, предусматривающего трансформацию ЕС в экономический, валютный и политический союз и вводящего гражданство этого союза.
Введение института гражданства Союза, на наш взгляд, позволило бы отойти от неестественного положения, при котором граждане Российской Федерации и Республики Белоруссия воспринимались бы на территории второго государства в качестве иностранцев. А, значит, автоматически решается весь комплекс вопросов, связанных с обеспечением единого статуса граждан Российской Федерации и Республики Белоруссия, порядка приобретения гражданства другой стороны, и других, уже намеченных к разрешению органами Сообщества вопросов.
(A propo - о вопросе приобретения гражданства другой стороны. Представляется политически не совсем уместным переносить на отношения Российской Федерации и Республики Белоруссия известную в СНГ модель упрощенного порядка приобретения гражданства другой стороны гражданами Российской Федерации, прибывающими для постоянного проживания в соответствующее государство, и наоборот. [Эта модель установлена Соглашением между Российской Федерацией и Туркменией.] Упрощенный порядок регистрации граждан в случае переселения их на территорию другого государства предусматривает наличие у заявителя, во-первых, родственников и, во-вторых, гражданства бывших СССР, РСФСР либо БССР, а также постоянного проживания лица на этих территориях. Но при введении принципа свободы передвижения и выбора места проживания в пределах Союза может гипотетически возникнуть положение, при котором подобная перерегистрация приобретет масштабный характер. Стоит ли идти на лишнюю бумажную, бюрократическую волокиту, мало что дающую в смысле собственно правового статуса тем значительным [как можно предположить] массам граждан, простор для миграции которых откроется после воссоединения?)
Обратим внимание и на единый характер союзного гражданства. В нашей ситуации каждый гражданин Российской Федерации и каждый гражданин Республики Беларусь одновременно являлись бы гражданами Союза, имея равный правовой статус в качестве граждан Союза.
Общепринято, что гражданство, прежде всего, определяет устойчивую политико-правовую связь лица с государством, выражающую совокупность их взаимных прав и обязанностей. (Именно такое понимание гражданства закреплено в Рекомендательном законодательном акте Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств "О согласованных принципах регулирования гражданства", одобренном 29 декабря 1992 года.)
В нашем же случае, речь идет о политико-правовой связи граждан Союза не с государством, в полном смысле этого слова, а с межгосударственным образованием. Можно говорить о своего рода "надгосударственном" гражданстве или даже квази-гражданстве. Hо сама конфедерация, как мы отмечали выше, форма переходная. Специфический статус института союзного гражданства на этом этапе вовсе не умаляет значения данного важного института, задающего прогрессивный путь развития постсоветского пространства.
Союз не будет устойчивым, если не будет опираться на серьезный фундамент в виде интереса граждан. Гражданство Союза призвано в полной мере воплощать набор дополнительных прав и обязанностей, помимо тех, что вытекают из наличия у лица гражданства своего государства, участника Союза. При этом, естественно определить, что наличие у гражданина Российской Федерации, гражданина Республики Белоруссия гражданства Союза не умаляло бы их прав и свобод и не освобождало бы от обязанностей, вытекающих из гражданства соответствующего государства.
Введение нового института повлечет расширение объема прав, что потребует создания условий их реализации и обеспечения. Представляется, что граждане Союза могли бы, с учетом международного опыта, наделяться на первом этапе, следующими дополнительными правами:
- правом на свободное передвижение и постоянное проживание в пределах всей территории каждой из сторон;
- правом участвовать в управлении делами Союза как непосредственно, так и через своих представителей, включая право избирать и быть избранными в парламент Союза, а также участвовать в союзном референдуме;
- правом, равным по объему с правом гражданина другого государства - участника Союза, на владение, пользование и распоряжение собственностью на основе единой нормативно-правовой базы Союза, регулирующей единое экономическое пространство, и с учетом национального законодательства;
- покровительством и защитой Российской Федерации и Республики Белоруссия как на территориях своих государств, так и за их пределами (в том числе, со стороны дипломатических представительств или консульских учреждений другого государства - участника Союза).
Совокупность этих дополнительных правомочий, уверен, будет привлекать граждан, они будут заинтересованы в полнокровном участии во взаимоотношениях с Союзом и его органами. Подобный интерес - лучшая основа для цементирования Союза как политической и социальной общности.
Hадо заметить, что как Конституция Российской Федерации (в ст.ст. 15, 62), Закон Российской Федерации о гражданстве (в ст. 3), так и упомянутый законодательный акт МПА СHГ (в ст. 15) предоставляют широкие возможности для договорно-правового развития института российского гражданства. Это вытекает из принципов международного права (см. например, ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров, Декларацию о принципах международного права и др.), ибо межгосударственный договор по вопросам гражданства имеет обязательную силу и должен добросовестно выполняться.
Следующим важным вопросом развития Сообщества Белоруссии и России является вопрос о сфере совместного ведения участников возможного Союза.
Дело в том, что буквальное прочтение Договора об образовании Сообщества от 2 апреля 1996 года не позволяет сделать вывод о том, что произошло четкое делегирование Сообществу и его органам полномочий или предметов ведения, находящихся в суверенном исключительном ведении Российской Федерации и Республики Белоруссия. Красной нитью через Договор идут понятия: "стороны согласуют...", "стороны решат...", "стороны обеспечат...". Отсюда и проблема: решения органов Сообщества множатся, а с их реализацией, претворением в жизнь имеются немалые проблемы.
Так что предстоит именно передать или делегировать Союзу и его органам определенный круг полномочий, в полном соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Белоруссия - естественно без ограничения прав и свобод человека и в соответствии с основами конституционного строя России и Белоруссии.
Представляется, что вокруг перечня делегируемых полномочий будет, что называется, сломано немало копий. Сопоставление уже имеющихся документов, решавших или решивших на той или иной стадии интеграции вопрос о сферах совместного ведения (смотри, например, Проект Договора о Союзе Суверенных Государств от 27 ноября 1991 г., Устав Содружества независимых государств от 22 января 1993 г.) показывает сложность, прежде всего, политико-правового решения данной задачи.
Статья 12 Договора от 2 апреля относит к функциям создаваемых органов Сообщества целый ряд вопросов. Есть среди них конкретные вопросы, носящие временный и порученческий, что-ли, характер. Среди них: унификация денежно-кредитных, налоговых и бюджетных систем, введение общей валюты, формирование единой энергетической, транспортной систем и системы связи, совместная организация таможенного дела, создание единой метеорологической службы, взаимодействие в обеспечении безопасности и охране границ, другие вопросы. Часть из них уже выполняется.
С другой стороны, среди функций органов Сообщества можно найти, например, столь обширные как "проведение общей экономической и социальной политики", "формирование единой нормативно-правовой базы" или "рациональное размещение новых и модернизация существующих производственных мощностей". По-правде говоря, временные сроки для их реализации представляются безграничными.
В то же время, необходимо существенно конкретизировать перечень собственно полномочий и предметов ведения, по которым осуществляется правовое регулирование актами органов Сообщества (Союза).
Решение вопроса о наличии полноценной правовой базы интеграции во многом зависит от дееспособности межгосударственного органа, наделенного законодательными полномочиями. Речь идет о статусе Парламентского Собрания Сообщества (Союза).
Согласно части второй ст. 10 Договора от 2 апреля 1996 года, главной функцией Парламентского Собрания СБР является принятие модельных законодательных актов и внесение соответствующих предложений в органы, имеющие право законодательной инициативы, в парламенты Сторон и в Высший Совет - по вопросам развития правовой базы Сообщества.
Подобная компетенция, признаем, недалеко уходит от практики Межпарламентской Ассамблеи СНГ, вызывающей много справедливых нареканий. Возможно, исчерпала себя сама конструкция "модельных законодательных актов". Подобные акты оказывают определенную помощь законодателям; зачастую они содержат необходимый набор принципов и определений, помогают в вопросах согласования законодательной деятельности национальных парламентов. Не имеющие обязывающего характера и не вызывающие острые дискуссии, модельные законы призваны умиротворять. Но подобная благостность хороша была для, условно говоря, модели СНГ как "способ развода" или как "опосредование связей донора и акцепторов".
Развитие общественных отношений в сегодняшнем Сообществе пошло гораздо дальше, нежели оно было в эпоху появления идеи "рекомендательных законодательных актов". С правовой точки зрения, сила модельных законов (основ права, модельных кодексов, модельных законов) незначительна: они являются (в соответствии со ст. 40 Временного регламента Парламентского Собрания СБР) "законодательными рекомендациями" - то есть даже не законопроектами, официально внесенными в соответствующие палаты национальных парламентов надлежащими субъектами права законодательной инициативы.
Незначительная правовая сила модельных законов неизбежно ведет к занижению политического статуса данного вида законотворческой деятельности, увы, являющегося для нынешнего Парламентского Собрания основным. Это не может не сказаться негативно на состоянии законодательной ветви власти в Сообществе и невысоком уровне ее эффективности.
Тем временем, развитие общественных отношений в Сообществе, требующих правового регулирования, опережает нынешний правовой статус Парламентского Собрания СБР. Представляется, что пришло время наделить этот орган полномочием по принятию в сфере предметов ведения Союза законодательных актов обязательного характера и прямого действия, применяемых непосредственно на территориях государств - участников Союза.
Правоведы, возможно, не будут едиными в поисках ответа на вопрос - как добиться изменения соответствующей нормы ст. 10 Договора об образовании Сообщества. Сделать ли это путем заключения нового Соглашения о Парламентском Собрании; принятием ли соответствующего нового Договора; или путем совершенствования порядка принятия модельных законов в Регламенте Парламентского Собрания и регламентах национальных парламентов?
Возможно, что оптимальным путем явится подписание и ратификация соответствующей межгосударственной договоренности, влекущей прекращение действия статьи 10 нынешнего Договора о Сообществе.
Есть и еще одна сторона вопроса. Невысокая эффективность Парламентского Собрания коренится, на наш взгляд, в его опосредованной легитимности. В соответствии с частью первой все той же статьи 10 Договора о Сообществе, стороны учреждают Парламентское Собрание, не избираемое, а формируемое из равного числа парламентариев от каждой из Сторон. Парламентское Собрание, вроде бы является "постоянно действующим органом" (см. ст. 1 Соглашения о Парламентском Собрании СБР от 29 апреля 1996 года); но реально деятельность его депутатов расценивается парламентами сторон в качестве участия в межпарламентском сотрудничестве и своего рода "общественной нагрузки". В итоге, с апреля 1996 года по февраль 1997 года этот межпарламентский орган провел две сессии, каждая продолжительностью в один рабочий день...
Представляется, что решение вопроса лежит в плоскости избрания депутатов союзного парламента непосредственно населением. Только такой шаг обеспечит этому органу легитимность, достаточную для принятия законодательных актов прямого действия. Этот шаг, надеюсь, позволит реализовать предложения, высказанные Председателем Высшего Совета Сообщества, Президентом Республики Белоруссия А.Г.Лукашенко в его выступлении в Государственной Думе 13 ноября 1996 года: уйти от непродуктивной формы принятия т.н. "модельных законов". Близкую мысль высказывал и Председатель Исполкома Сообщества, Председатель Правительства Российской Федерации В.С.Черномырдин на шестом заседании Исполкома Сообщества 18 декабря 1996 года.
Повышение эффективности работы, которое напрямую связано с обретением постоянства в работе избранного парламента, позволит вплотную, а не на словах, заняться весьма непростым делом: созданием правового поля для синхронизации и обеспечения единой направленности экономических реформ в двух государствах. Заметим, что в Программе синхронизации и обеспечения единой направленности экономических реформ в Российской Федерации и Республики Белоруссия, (проект которой был одобрен на шестом заседании Исполнительного комитета Сообщества 18 декабря 1996 года и который будет внесен в Высший Совет СБР на утверждение), содержится обращение к Парламентскому Собранию с предложением о проведении совместной работы по ее реализации. В частности, предусматривается согласованная унификация проектов налоговых кодексов, а также гражданских и таможенных кодексов. Работа, заметим, требующая профессионального, на постоянной основе труда депутатов...
Правоведам предстоит продумать и иную проблему: способы и формы взаимодействия будущего союзного парламента с парламентами государств - участников Союза. Здесь целесообразно учесть как непростой опыт как Европы (становление механизмов взаимодействия по линии "Европейский парламент - национальные парламенты"), так и трудный отечественный опыт начала 1990-х - эпохи противоречия, а порой и "войны законов" союзного Съезда и Верховного Совета СССР, с одной стороны, и Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета Российской Федерации, с другой.
По-видимому, предстоит найти оптимальное решение вопроса о форме правового урегулирования вопроса о дальнейшем развитии Сообщества (Союза).
В действующем сегодня Договоре о Сообществе этому посвящена статья 17, гласящая что "дальнейшее развитие Сообщества и его устройство определяются референдумами, которые проходят на территориях Сторон в соответствии с их национальным законодательством". Нечеткость формулировки данной статьи порождает вопросы.
Нужно ли понимать так, что любое развитие Сообщества, его компетенции, системы органов и их отдельных полномочий подпадают под требование о проведении референдумов - например, вопрос о гражданстве Сообщества (Союза) или о наделении Парламентского Собрания полномочием принимать общеобязательные законодательные акты?
Понимание статьи 17 как сверхжесткой способно привести к тупику в развитии правовой базы интеграции, возвести труднопреодолимые преграды на пути реализации основной цели Договора - обеспечения глубокой политической и экономической интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия. Заметим, что статья 17 не является "защищенной", по аналогии, скажем, с нормами статьей 134-137 главы 9 Конституции Российской Федерации "Конституционные поправки и пересмотр Конституции": там статьи о порядке дальнейшего развития являются неизменяемыми. О статье 17 Договора о Сообществе этого не скажешь.
Полагаю, что в целом ряде вопросов развития Сообщества, не меняющих кардинальным образом форму интеграции, можно и должно обойтись без референдумов. Вполне обоснованным путем представляется принятие договора такого же уровня (межгосударственного, подразумевающего ратификацию), который развивает правовой статус Сообщества и его институтов, но не отменяет в принципе многих положений предыдущего договора, а сохраняет их в части, непротиворечащей новому договору.
Рассматривать же подписание, ратификацию и вступление в силу подобного договора как, якобы, нарушение статьи 17 действующего договора, представляется некорректным. Если принять такую логику (мол, последующие акты не могут содержать норм, нарушающих нормы акта предыдущего), то о развитии законодательства вообще говорить не придется.
Автор разделяет авторитетное мнение д.ю.н. В.Н.Трофимова по данному вопросу, полагающего, что в силу общих принципов права норма, утвержденная позднее, автоматически отменяет принятую ранее (Lex Posterior Depogat Priori). Стороны при этом просто демонстрируют намерение принять на себя обязательство, для того, чтобы погасить другое, уже существующее (Causa Solvendi).
С вступлением же в силу подобного "второго" договора, развивающего первый, возникла бы целостная система договорно-правовых актов, составляющих основу дальнейшей совместной жизни двух государств. Следующим, третьим подобным межгосударственным актом стал бы Устав Сообщества (Союза), принимаемый опять же в развитие положений как первого, так и второго договоров.
Предложение же перейти к подготовке полностью обновленного проекта Договора о Союзе взамен действующего содержит при всей его привлекательности ряд внутренних сложностей. С одной стороны, абсолютно новый договор должен будет полностью прекратить действие предыдущего, что нанесло бы ущерб идее преемственности в развитии интеграции. С другой, полная замена договора, уже положившего начало глубокой интеграции, как бы предполагает, что при обсуждении данного вопроса сам решенный уже вопрос о правомерности такой интеграции вновь ставится в повестку дня. А это опасный прецедент.
Если же сторонники референдума настаивают на данном способе защиты полного государственного суверенитета государств - участников Союза, то соответствующее правовое решение оформить несложно. Вопрос о качественно иных организационно-правовых формах интеграции Российской Федерации и Республики Белоруссия (например, преобразовании союза государств в союзное государство) вполне может быть вынесен на референдумы сторон, проводимые на территориях государств - участников Союза в соответствии с их законодательством.
С правовой точки зрения само требование проведения такого весьма затратного мероприятия как всенародное голосование по Союзу является излишним. Вспомним, что 15 марта 1996 года Государственная Дума своим Постановлением "О юридической силе для Российской Федерации - России результатов референдума СССР 17 марта 1991 года по вопросу о сохранении Союза ССР" подтвердила для Российской Федерации юридическую силу результатов референдума СССР по вопросу о сохранении обновленного Союза ССР, состоявшегося на территории РСФСР 17 марта 1991 года.
Порою подвергают сомнению правовую силу данного документа, а зря. Не следует забывать, что памятная политическая шумиха по вопросу о якобы "денонсации Беловежских соглашений" носила во многом искусственный характер. Она была поднята вовсе не в связи с упомянутом, вполне обоснованным первым пунктом постановления (внесенного С.Н.Бабуриным и Г.И.Тихоновым), а из-за юридически противоречивых положений другого, принятого тогда же, постановления палаты "Об углублении интеграции народов, объединившихся в Союз ССР и отмене Постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года" (проект фракции КПРФ).
Можно предположить, что процитированный выше пункт первого из этих постановлений соответствует воле населения России, выраженной на союзном референдуме 1991 года. Тем более, что пункт четвертый того же постановления реалистично подчеркивал, что "межгосударственные и межправительственные договоры..., заключенные в рамках Соглашения о создании СНГ, сохраняют свою силу для заключивших их государств до их свободного и добровольного решения о воссоздании единого государства, либо до их решения о прекращении действия указанных договоров".
Подытоживая, можно сказать, что решение поставленных в данном анализе политико-правовых вопросов призвано создать необходимые механизмы для подлинной интеграции братских народов. Серьезные предпосылки для определенного шага вперед имеются: духовная близость народов создает объективный социальный фон, варианты правовых решений, открывающих большую перспективу, прорабатываются. Необходима ясно выраженная политическая воля глав государств и парламентов двух государств. Только в этом случае станет возможным реальный прорыв сквозь рутину вялотекущей "нерушимой дружбы".
Немаловажно, чтобы при обсуждении поставленных вопросов участники столь важного процесса смогли бы абстрагироваться от личных симпатий или антипатий к отдельным политикам и их инициативам: общий вектор единения поможет забыть разногласия.
1997. - No 1 (18)
http://www.niiss.ru/mag13_integration.shtml
