|
|
Дмитрий Суслов: `Вся наша проблема заключается в том, что уверенный тон России во многом основывается на пустом месте`.
Назад
|
Дмитрий Суслов: `Вся наша проблема заключается в том, что уверенный тон России во многом основывается на пустом месте`.
|
Мне кажется, что тезисы Путина в Мюнхене отражали, в первую очередь, реакцию России на ту беспрецедентную критику и нажим, который на Россию оказывался последние несколько месяцев со стороны Запада. Мы помним, что очень серьезная критика оказывалась по энергетической политике России, причем эта критика была необоснованная и зачастую преследующая цели добиться либерализации российских энергоносителей и непосредственного доступа к энергоносителям стран бывшего СССР и их транспортной инфраструктуре.
Также Россия подвергалась очень серьезной критике по проблемам демократии. И все поносили режим Путина как возвращающийся к империализму и т.д. А вы знаете, если человека очень долго называть свиньей, то он когда-нибудь и хрюкнет. И по-видимому, мы среагировали адекватно на ту критику и тот нажим, который на нас в последнее время оказывался. То есть, Путин дал понять Западу, что, во-первых, этот нажим нам порядком надоел, а, во-вторых, показал, что уступок не будет. И в первую очередь, не будет уступок по энергетике.
А мы знаем, кстати, что критика по вопросам демократии очень часто использовалась как инструмент выбивания из России определенных уступок. И в этой связи я расцениваю жесткие заявления Путина как ответную реакцию. То есть, это не мы показываем, что мы возвращаемся к холодной войне, а мы просто реагируем на то, как воздействуют на нас.
Также хотелось бы отметить, что если взять каждый тезис Путина в отдельности, то он правильный. Действительно, сегодня имеет место стремление Соединенных Шатов установить авторитарный режим управления международными отношениями, добиться гегемонии в стратегической сфере через ПРО, узурпировать право решения вопросов войны и мира. И все это оказывает на международную систему очень дестабилизирующее воздействие, и это опасно.
И расширение НАТО не может восприниматься иначе, чем попытка закрепить на долгие годы тот статус кво, который сложился после того, как Россия, как считают на Западе, проиграла холодную войну. То есть, расширение НАТО - это своего рода Версальский договор, закрепляющий поражение России в холодной войне. И конечно же, мы не можем относиться к этому спокойно и отвечаем на эти вызовы.
То есть, я повторяю, взятые по отдельности, эти тезисы Путина правильные. Но в том, как все это было в целом представлено, это однозначно носит антизападную направленность. И я это не приветствую. Мне кажется, что, говоря об угрозах безопасности и международной стабильности, надо было, в первую очередь, говорить об угрозе радикального ислама, о проблеме международного терроризма, о распространении оружия массового уничтожения, о деградации международной управляемости, и об очень серьезной угрозе дестабилизации слабых и деградирующих государств в расширенном Ближнем Востоке, что напрямую связано с международным терроризмом. И угрозы России исходят именно оттуда.
А если послушать Путина, то получается, что главная угроза в большей степени исходит от Запада, от Америки, что не соответствует действительности. Таким образом, мы показываем, что у нас уже нет иллюзий стратегического партнерства, и что мы не будем следовать в фарватере американской политики.
Но, в то же время, мне не кажется, что Россия хочет какой-то холодной войны. И интерпретация высказываний Путина в смысле того, что Россия будет вести какие-то агрессивные действия в СНГ - полный бред. Это нам не нужно. Посмотрите, мы очень серьезно опасаемся даже признания независимости Косово, потому что тогда нам придется признать независимость Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, а этого мы не хотим. Наши интересы заключаются в сохранении в регионе того же Южного Кавказа и в Восточной Европе статус кво. И ни в коем разе мы не собираемся там вести какие-то военные действия. Это будет полной катастрофой для России, и это понимают и в Кремле, и в других властных структурах.
Именно поэтому мы стремимся сейчас реализовать свои интересы посредством иных методов, посредством экономики, прежде всего, а не посредством военной сферы. Войска России, кстати, выводятся из Грузии и этот процесс уже почти завершен.
Таким образом, мне кажется, что высказывания Путина в Мюнхене - это ничуть не объявление холодной войны, а подтверждение того, что уже есть. Отношения России с Западом все последние месяцы были не очень теплыми, поэтому здесь не должно было быть никаких сюрпризов. И это я расцениваю как реакцию на очень жесткий "наезд" на Россию, который оказывался на нее весь последний год. Ведь с января 2006 года, когда был перекрыт Украине газ, это событие стало катализатором беспрецедентного нажима на Россию и по вопросам демократии, и по вопросам энергетики. Мы помним, как на рижском саммите НАТО сенатор Ричард Лугар говорил, что энергетика должна стать сферой ответственности НАТО, и что действия России в отношении Украины приравниваются к военной агрессии. Мы помним доклады, в которых фактически ставился знак равенства между демократией и энергетикой, и одно приводилось в качестве доказательства другого. И в этой связи ничего другого, в принципе, и ожидать было от Путина нельзя. Это предсказуемая реакция на то, что на нас так сильно давили.
- Ну, а почему мы такие предсказуемые и у нас нет гибкости во внешней политике? Ведь когда мы делаем такие заявления, как бы нас на них ни вынуждали и ни провоцировали, в результате оказывается, что мы отталкиваем от себя потенциальных союзников в лице близлежащих стран, которые начинают нас бояться и искать защиту в том же НАТО.
Понимаете, я прежде всего принципиально не согласен с оценками тех экспертов, которые считают, что уверенный тон России свидетельствует о ее возрождении, об ее усилении и т.д. Вся наша проблема как раз и заключается в том, что уверенный тон России во многом основывается на пустом месте. Поскольку нас появились нефтедоллары, но это, по сути, все!
Улучшения государственного управления нет. По показателям коррупции Россия продолжает сползать вниз. И по тому, что называется soft power, по мягкой силе, по силе привлекательности, мы тоже не котируемся. Российская экономическая политика вряд ли оказывается привлекательной даже для наших ближайших соседей. В особенности, расположенных к Западу от нас. В отсутствие внутренней привлекательности и в условиях невозможности представить пример для подражания путем демонстрации внутреннего процветания и постоянного повышения жизненного уровня населения, улучшения инфраструктуры и т.д., так как ничего этого у нас нет, мы ничего не можем никому предложить.
Напротив, разрыв между бедными и богатыми у нас колоссальный, как в наименее развитых странах из развивающихся. Экономика продолжает сползать к тому, чтобы окончательно превратиться в сырьевую. Инновационной модели развития, о которой так много говорят, у нас тоже нет. И, наконец, привлекательной идеологии для ближайшего окружения также нет, но, несмотря на все это, мы ведем очень наступательную и самоуверенную политику. И это не может не отталкивать. С этим трудно не согласиться.
И действительно, эти заявления, которые Путин сделал в Мюнхене, пойдут на пользу антироссийским кругам в странах Восточной Европы, в странах постсоветского пространства. Там сейчас поднимется новая волна критики, в которой будет говориться о российском империализме, которого на самом деле нет. И все это также послужит поводом для антироссийских кругов на Западе, которые эти заявления Путина истолковывают исключительно некорректно в смысле того, что Россия превращается в некую империю, которая будет представлять для всех угрозу.
И неслучайно в странах постсоветского пространства говорят о том, что Россия может к чему-то приступить и начать какие-то действия. Это все штампы, отражающие, в том числе, уверенность Запада в том, что если Россия отходит от демократии, то она проводит имперскую политику. Это своего рода формула Бжезинского, согласно которой демократическая Россия ведет себя мирно, а недемократическая - агрессивно, обязательно кого-то завоевывает и т.д.
Именно эту карту сейчас разыгрывает Лукашенко, который, как по учебнику, произнес все тезисы, которые высказываются известными бывшими ястребами холодной войны в Соединенных Штатах, их наиболее антироссийски настроенными представителями. Он заявил о том, что Россия хочет поглотить Белоруссию, но мы им не дадимся и т.д. И теперь это все будет муссироваться еще больше. И с этой точки зрения, Путин в Мюнхене выступил скорее как жертва, потому что он поддался этой провокации.
Но сложно было не поддаться, потому что давление на нас растет. И главные тезисы в заявлении Путина в Мюнхене нельзя расценивать отдельно, вырвав их из общего контекста - если их сопоставить с тем, что говорил Лугар, с тем, что говорили другие американские политики, в том числе, Кондолиза Райс, Дональд Рамсфелд и другие официальные лица, а их заявления отражали ту истерию, которая развивалась вокруг России в течение всего 2006 года - то тогда можно его понять.
- Понять- то его можно, но последствия этих высказываний в конечном итоге для России все равно будут неблагоприятными.
Да, конечно, последствия будут неблагоприятными, и они, конечно, не будут сопутствовать улучшению российско-западных отношений. Но и до выступления Путина в Мюнхене российско-западные отношения не отличались особым теплом. Соединенные Штаты на нас оказывали очень серьезное давление и подвергали нас жесткой критике. Европейцы также оказывали на нас серьезное давление по энергетике, что нам очень не нравилось и, по сути, они влезали в СНГ и конкурировали с нами там. И сегодня идет чуть ли не последняя битва за Белоруссию и за Центральную Азию с Европой, и с Соединенными Штатами за Центральную Азию.
То есть, и без этого шла жесткая конкуренция и соперничество на пространстве СНГ, и без этого шла жесткая битва по энергетике, и без этого нас критиковали по вопросам демократии, а мы как-то нелепо что-то вякали в ответ.
То есть, Путин всего лишь выставил отношения такими, какие они есть. Но то, что Запад выступил в роли противника - это плохо. Этого допускать было нельзя. Можно было подробно рассказать о том, что делается в мире не так, но при этом можно было серьезно дополнить выступление описанием реальных угроз нынешней международной безопасности, чего в значительной степени сделано не было.
Дмитрий Суслов, заместитель директора Совета по внешней и оборонной политике по исследованиям.
19 февраля 2007
http://www.iamik.ru/?op=full&what=content&ident=32891
Док. 278765
Опублик.: 26.02.07
Число обращений: 324
Суслов Дмитрий Вячеславович
|
|
|
|
|
