Николай Николаевич Губенко родился 17 августа 1941г. в Одессе. После окончания Одесской спецшколы-интерната для детей погибших офицеров в 1964г. закончил актерский факультет, а в 1969 - режиссерский факультет ВГИКа. В 1972г. награжден премией Ленинского комсомола, в 1973г. - Государственной премией РСФСР. В 1978г. ему присвоено звание Народного артиста РСФСР. 1987-89гг. - главный режиссер Таганки. 1989-91гг. - министр культуры СССР. С 1993г. - Художественный руководитель театра "Содружество актеров Таганки". В декабре 1995г. избран депутатом Государственной Думы второго созыва, где стал заместителем председателя комитета по культуре. В декабре 1999г. вновь стал депутатом Госдумы (третьего созыва), где уже возглавил комитет по культуре и туризму. Член Президиума ЦК КПРФ.
В 1961г. Николай Губенко дебютировал в фильме "Застава Ильича". Снимался также в фильмах "Директор", "Последний жулик", "Пароль не нужен", "Первый курьер", "Золотые ворота", "Дворянское гнездо", "Прошу слова", "Они сражались за Родину" и др. В 1964 - 1968гг. и в 1980-1983гг. - актер театра на Таганке. Основные роли: Летчик в спектакле "Добрый человек из Сезуана", Печорин в спектакле "Герой нашего времени", Пугачев в спектакле "Пугачев", Керенский в спектакле "Десять дней, которые потрясли мир", Годунов в спектакле "Борис Годунов"... Как кинорежиссер снял шесть художественных фильмов, имеет ряд отечественных и международных призов за режиссуру фильмов "Пришел солдат с фронта", "Подранки", "...И жизнь, и слезы, и любовь", "Из жизни отдыхающих". Автор пяти сценариев к своим фильмам.
Николай Губенко родился, когда уже во всю громыхала Великая Отечественная, и все его детство пришлось на тяжелые послевоенные годы. Как он сам говорит, самое первое жизненное воспоминание относится к разряду фантастических, поскольку этого он просто не мог помнить: "Мы находимся в нашей небольшой одесской квартире, и я, маленький, ползаю по четырем разгоряченным телам матери и трех своих сестер. Очень жарко, страшно натоплена печь... Ну, а первое же сознательное воспоминание таково: Одесса, дедушка держит меня на руках, пробирается сквозь многочисленную очередь в булочную и все время повторяет: "Пропустите сироту погибшего офицера..." Его мать работала инженером-конструктором Одесского крекинг-завода, отец - инженером-водником. У них было пять душ детей - три девочки и два мальчика. Николай родился последним в семье, уже без отца, который 23 июня 1941г. ушел на фронт. "Каким-то образом он стал летать бортмехаником на тяжелых бомбардировщиках ТБ-3, - вспоминает Николай Николаевич. - Эти самолеты называли "летающая смерть" - из-за того, что в полете они были весьма неустойчивы... Отец погиб под Луганском (в прошлом - Ворошиловоград) в 1942 году..." Во время оккупации их большая семья сильно бедствовала. А после отказа матери работать в комендатуре переводчицей ее схватили и повесили. Уже потом троих сестер и брата Николая Губенко усыновили разные люди и дали им другие фамилии. "Я же остался при дедушке с бабушкой, - рассказывает он. - И обо всем узнал уже где-то в 16 лет.. Потом были пять лет в детдоме, семь лет в спецшколе-интернате с преподаванием ряда предметов в старших классах для детей погибших в городе Одессе". Кстати, это была военизированная, этакого монастырского типа закрытая школа. Ее выпускники по окончании должны были прямиком поступать в военный институт иностранных языков в Москве, готовившем переводческие кадры, специалистов разведки, радиоперехвата, были дипломатические и журналистские специальности. В общем все, что связано со спецслужбами. Но в 1955г. Никита Хрущев сократил армию на 300 тысяч человек, и этот институт упразднили. Такой поворот в судьбе заставил Николая Губенко вспомнить свое давнишнее увлечение - театр. И после спецшколы в 1957г. он сначала поступил в Одесскую театральную студию, а потом работал машинистом сцены и монтировщиком в Одесском театре юного зрителя. Через два года поехал в Москву и поступил во ВГИК к великолепным педагогам - Сергею Герасимову и Тамаре Макаровой. Как он говорит, несомненно здесь был и элемент случайности. Хотя бы потому, что тогдашний конкурс на актерский факультет в мастерскую Герасимова и Макаровой составлял аж три тысячи человек на место. "Однако во всем есть элемент случайности, - философски замечает Николай Губенко. - Даже в нашем появлении на свет". Первая же его роль в хуциевской "Заставе Ильича" произвела фурор, "на утро" сделав молодого актера знаменитым.
"Был ли похож молодой Губенко на своего героя?" - спросил я как-то у Николая Николаевича во время одного из интервью.
- Нисколько, - категорично ответил он. - Здесь Марлен Хуциев ошибся, потому что я - человек, в общем-то, не открытого характера и очень труднодоступный для больших количеств людей. Считаю, что друзей вообще не может быть очень много в жизни, как бы длинна она не была. И их приход тоже отчасти судьба, отчасти случайность. Иногда даже те люди, которых ты считаешь своими друзьями, и не подозревают об этом. Условно говоря, например, я считаю своими друзьями Александра Сергеевича Пушкина, Льва Николаевича Толстого и Антона Павловича Чехова. Что же касается прижизненных друзей, то таковым для меня является Василий Макарович Шукшин. Хотя он тоже не знал об этом, а я не надеялся, что он станет обозначать наши отношения этим словом. Не случайно я попросил Василия Макаровича написать сценарий к моей первой картине "Пришел солдат с фронта"... И таких людей очень немного.
- А были ли в вашей жизни атрибуты так называемой "хрущевской оттепели", начиная с пресловутых разговоров на кухне?
- Полагаю, что историки и исследователи нашего жизненного процесса условно обозначают какую-ту фазу развития государства, общества и человеческих отношений. И называют ее тем или иным знаковым обозначением. Например, "хрущевская оттепель". На самом же деле все люди живут своими интересами, надеждами и стремлениями, никак это не обозначая. И только узнают из прессы, что, оказывается, жили во времена "оттепели". Что касается кухни, то у меня она появилась лишь с появлением в моей жизни Жанны (Жанна Андреевна Болотова, жена Н.Н.Губенко - авт.)... Тогда мы были нормальными свободными людьми. Говорили то, что хотели, пили то, что хотели, думали то, что хотели, и ели то, что могли. Поскольку стипендия во ВГИКе в то время составляла 22 рубля на первом курсе и 28 - на последнем. Конечно, на такие деньги не пошикуешь, но все равно недостатка я не ощущал. Потому что всю жизнь совмещал как бы две ипостаси: с одной стороны - образовательную, студенческую (учился на двух факультетах), с другой - все время работал, еще до института. Когда же с 22 рублей я вдруг "сел" на зарплату в 250 рублей на картине "Застава Ильича", то даже не знал, что делать с такими деньгами. Устраивал в студенческом общежитии вечера с саперави, цинандали, когда мы закупали целые батоны колбасы, треску. Сидели, выпивали, разговаривали, пели. Засыпали очень поздно, потом отсыпались на первых парах в институте (как правило, это был марксизм-ленинизм). У нас в аудитории была ниша, где лежали спортивные маты, и пара-тройка тех, кто недоспал, могли там разместиться и спокойненько отоспаться до профессиональных занятий...
Свою сегодняшнюю же деятельность на посту художественного руководителя театра Содружества актеров Таганки Николай Губенко оценивает как "текущую принудительно-режиссерскую работу" и утверждает, что она его мало удовлетворяет.
- Принудительную потому, - объясняет он, - что считаю себя кинорежиссером, а это разные профессии. Тем более я возглавил театр опять-таки случайно. После возвращения Любимова, решившего выбросить большую часть труппы на улицу, я волею судеб оказался заложником ситуации, когда ребята попросили меня защитить их. Вообще для меня театральная режиссура -трудное дело. Хотя бы потому, что я человек очень коротких дистанций, чем, например, и является кино. Театр же - это такая галера, к которой ты прикован вместе со всеми, кто с тобой работает с самого начала. И если ты мягкий человек, а я по душе именно такой, то уже не можешь отрубить руку своему партнеру по веслам и выбросить его за борт, чтобы облегчить судно. Ты все равно связан обязательствами независимо от того, талантливый этот человек или бездарный, трудолюбивый или ленивый, разделяющий твои взгляды или им противоречащий. Все равно в силу своей мягкости ты поступаешь не так, как велит разум, а как говорит сердце. Часто просто жалко людей. Думаешь о том, что выбросить человека на улицу, в это ужасное месиво крови, голода, нищеты и наркоты, значит взять на себя ответственность за то, что встретишь его через год-два совершенно опущенным человеком. Когда будешь во всем винить самого себя. Я не умею и не могу брать на себя такого рода ответственность.
- Но ведь если в общей упряжке, кто-то не тянет, значит, другие должны это делать за него.
- Это понятно. Но такой у меня характер. Поэтому я и говорю: в театре - длинная дистанция, а в кино - короткая... Особенно тяжело, когда наш театр уже девятый год не финансируется ни из какого вида бюджета. И приходится постоянно жить в режиме самовыживания и постоянного унижения, которое ясно осознаешь ежедневно. Потому что за тобой 150 человек, получающих мизерные зарплаты, а ты не можешь создать им нормальную человеческую жизнь...
Впрочем, Николай Губенко не только знаменитый актер и режиссер. Не менее известен он и как политик и - ныне - председатель думского комитета по культуре. Политика, считает он, тот же театр. Кстати, во времена поздней перестройки он даже умудрился поработать министром культуры союзного правительства. То есть, в принципе, как бы вошел в "команду Горбачева".
- Так получилось, но скорее это была "команда Николая Рыжкова", - рассказывает он. - И здесь опять случайность. Ранее я никогда не связывал свою судьбу с общественной, государственной или бюрократической деятельностью. Но когда в то время министром культуры в ЦК КПСС хотели сделать Кирилла Юрьевича Лаврова (поскольку, если помните, Марк Захаров прочно не проходил на Верховном Совете), он отказался и предложил мою кандидатуру. Меня вызвал секретарь ЦК по идеологии Медведев и дал на размышление сутки. За эти сутки я должен был сыграть в спектакле Бориса Годунова, а за ночь посоветоваться с друзьями. Обзвонил всех, кого мог. И все знакомые художники, музыканты, вокалисты, циркачи, актеры, режиссеры сказали: Коля, давай иди, пусть там будет наш человек и нам станет легче.
- А что сказала Жанна Андреевна?
- Жанна Андреевна сказала, что этого не надо делать. И оказалась права. Потому что нельзя одновременно сидеть на двух стульях. Нельзя быть и художником, и бюрократом. Конечно, если творчество - некое хобби, тогда можно. Но если ты профессионал, то бюрократия отнимает у тебя столько сил и энергии, что ты непременно теряешь профессию. А я, будучи министром, продолжал играть в театре и сниматься в кино. И чиновничья карьера нанесла серьезный ущерб моим творческим планам. Я бы мог не уходить из кино и работать в привычном цикле, раз в четыре года снимая фильм. Даже в нынешней ситуации я бы, наверное, нашел тему, к которой мог бы привлечь уже негосударственное финансирование, потому что власть и государство изменились и наверняка мой кинематограф не нашел бы господдержки...
Здесь сработал известный принцип, когда алгебра вновь вошла в суровое противоречие с гармонией. И даже впоследствии, когда Николай Губенко стал депутатом Госдумы.
"С возрастом уже и силы не те, - говорит он. - Тем более Дума отнимает очень много времени и требует значительных усилий..."
Кстати, в этом году Николай Николаевич отпраздновал свое шестидесятилетие.
- Не осуществилась одна мечта, - сожалеет он, - посредством своей профессии улучшить отношения между людьми. Вернее, это не только мечта, это - вообще цель профессии. Хотя все без исключения мои фильмы и роли были направлены исключительно на это... Но в результате сегодня мы видим (и не только на географической территории бывшего СССР, но практически по всему миру), что человеческие отношения изменились к худшему. Поэтому эта мечта или - идеал, надежда, чем я жил многие годы, стала явно и ощутимо недостижимой. Конечно, я остаюсь идеалистом и верю, что есть надежда. Но вместе с тем ее уже и нет. Есть просто осознание, что как бы не складывались к худшему человеческие отношения, все-таки надо работать. Хотя бы потому, что в твоих руках такая профессия. Не хочу философствовать на эту вечную тему добра и зла. Однако если силы зла сейчас взяли вверх - тем более надо продолжать работать, чтобы хоть как-то уравновесить то несчастье, которое постигло всех нас.
При этом Николай Губенко глубоко убежден, что идея социальной справедливости - как взаимопонимания в обществе - вечна и незыблема, к каким бы слоям общества не относился человек.
- Жалко лишь, - констатирует он, - что мы перестали быть ее государствоносителями... А наша интеллигенция сейчас очень сильно разделена. Хотя я не считаю таковою ту категорию людей, которые постоянно мелькают на экране телевизора и имеют туда доступ. Настоящие интеллигенты сидят на 250 рублях как музейные хранители или на 450 как библиотекари. Кстати, сидят на золотых приисках, каковым является все наше культурное наследие, пока что не разбазаренное. Но СМИ до такой степени уединили каждого человека в поисках пропитания, что все усилия большей части истинных интеллигентов направлены на то, чтобы заработать какие-то лишние копейки...
Политик Николай Губенко широко известен и как непримиримый борец за нравственность на телевидении. Многочисленные его выступления на Думе не раз становились объектами ехидства и издевательства в репортажах тех же электронных СМИ. Многое он сделал и для того, чтобы еще в прошлой Думе на свет появился закон о Высшем совете по защите нравственности на телевидении. Тогда он был принят нижней палатой с огромным трудом и - после широкой и разнузданной кампании по его дискредитации - так и не подписан Борисом Ельциным. Вокруг закона шла постоянная и весьма жестокая борьба под знаменем "защиты прессы от цензуры". Хотя возмущение журналистов попыткой Госдумы "ввести цензуру" было явной ложью, поскольку закон предполагал введение санкций не до, а после выхода передач в эфир, на основе анализа общественного мнения. К тому же подобная практика (и такие же советы) предлагались такими же, как и благополучно существующие во многих так называемых цивилизованных странах.
- В губительном процессе разобщения телевидение играет едва ли не главную роль, - утверждает Николай Губенко. - В разгроме проекта советского общества социальной справедливости (я настаиваю на понятии разгрома, а не распада или развала, как это сейчас трактуют) было много составляющих. Но главным, на мой взгляд, оружием холодной войны была информация. Второй, вслед за Гитлером "поход на Восток" строился в большей степени с использованием информационного оружия массового поражения... И ошибаются те, кто думает, что вслед за Югославией не последует удара по России. При помощи ли мусульманского фактора, либо ядерной угрозы миру, но целью все равно является расчленение России прежде всего по национальному признаку и уничтожение философии взаимопомощи, взаимовыручки, сострадания, милосердия, справедливости, которые были присущи народам СССР. Средства массовой информации бесспорно являются лучшим инструментом, при помощи которого совершается пересадка, вживление идеи американского образа жизни в сознание наших сограждан и уничтожение национального самосознания, традиций культуры. Вы включаете телевизор, и вам с утра до вечера вдалбливают, что быть гражданином России позорно. Вы ущербны, глупы, ваше общество - общество шарлатанов и убийц, пьяниц и наркоманов, бездарных коррумпированных чиновников и предателей Родины, ваши солдаты - мародеры, а генералы - воры, и вообще вы - империя зла, раковая опухоль в организме человечества. В результате людьми овладело неверие и апатия, в обществе царит неприязнь и страх, и даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдываясь отсутствием общей ясной цели...
Напомню тезис Клинтона в избирательную кампанию 1996г.: "Я хочу, чтобы руководители ТВ показывали такие фильмы и программы, которые они могли бы посоветовать смотреть своим детям и внукам". Кстати, исследователи западного ТВ показывают, что их элита не позволяет своим детям и внукам смотреть телевизор, за исключением программ, которые носят просветительский, художественный, уравновешенный характер.
Один из самых больных вопросов Губенко-политика - проблемы отечественной культуры. И в частности - ежегодно повторяемая проблема с недофинансированием. Например, объектов нашего исторического наследия. По его словам, сегодня на государственной охране в России состоит около 82 тысяч памятников истории и культуры. Комитет по культуре и туризму в настоящее время располагает информацией о состоянии памятников в 35 субъектах. Из нее видно, что каждый третий памятник находится в неудовлетворительном состоянии, каждый двенадцатый - в аварийном или руинированном состоянии, каждый 150-й памятник - просто уже утрачен.
- Продекларированная и в законодательстве, и на уровне исполнительной власти государственная политика по сохранению культурных ценностей не находит должного воплощения, - в очередной раз возмущается Николай Губенко. - Нормативное финансирование культуры и искусства в размере 2-х процентов от расходной части федерального бюджета и 6-ти процентов от расходной части бюджетов субъектов Российской Федерации не выполняется. Вот и в 2001г. финансирование культуры, искусства и кинематографии запланировано Правительством в размере 0,49%. Следствием этого является традиционно слабая материально-техническая база. Фондохранилища музеев перенасыщены, располагаются в основном в старых неприспособленных под хранение помещениях, часто в подвалах и полуподвалах, чердаках, где проходят инженерные коммуникации, зачастую находящиеся в аварийном состоянии. Например, как в Политехническом музее, Государственном музее Востока, Российском этнографическом музей и т.д. Уже более 10 лет длится капитальный ремонт Государственного Исторического музея, что безусловно отрицательно сказывается на сохранности его фондовых коллекций, находящихся в складированном виде. Из-за финансовых проблем затянулось строительство реставрационно-хранительского комплекса Государственного Эрмитажа, научно-реставрационного центра с депозитарием Государственного историко-культурного заповедника "Московский Кремль".
Здесь, кстати, он постоянно поднимает важнейшую проблему охраны объектов культуры. Сегодня большая их часть оборудована охранными и противопожарными системами устаревшей модификации, выработавшими свой ресурс. Так, в 1997-98гг. произошли пожары в 15-ти музеях и 40 библиотеках. А только в 1999г. зафиксировано 19 случаев хищений, пропало 1900 предметов, обнаружено и возвращено 328 предметов (среди них 7 икон из коллекции Государственного музея палехского искусства, 114 предметов православного и буддистского культа из Приморского государственного музея). Анализ раскрытых краж показывает, говорит Николай Губенко, что помимо всего прочего возникает принципиально новое обстоятельство - содействие кражам со стороны музейных и библиотечных работников. К чему в свою очередь толкает людей крайне низкая заработная плата. Из-за этого в музеях и библиотеках появляются случайные людей, провоцирует криминальные ситуации.
В связи с этим Николай Губенко, как законодатель и глава комитета по культуре, крайне не удовлетворен своей законодательной деятельностью:
- Как можно быть удовлетворенным, когда мы по-прежнему в рамках основного ежегодного бюджета остаемся едва ли не на последних строках. При том, что все депутаты - культурные люди с высшим образованием. Но по инерции с советских времен считают само собой разумеющим, что они получили бесплатно среднее, высшее образование, какой-то культурный минимум. Но делают все, чтобы другие поколения этого не имели. Образование коммерциализируется, стоимость обучения в гуманитарном вузе - от 5 до 7 тысяч долларов. В глубинке много талантливых людей, но они не имеют доступа к качественному образованию, а при таком развитии событий - и не будут иметь. И все это делают законодатели... У нас в комитете представлена большая часть крупных объединений, которые на комитетских заседаниях голосуют за улучшение положения отечественной культуры. Но как только некоторые коллеги приходят в зал, то уже голосуют так, как им дают отмашку из правительственной ложи. То есть против самих же себя... Разве можно быть полезным в таких условиях?!
Что-то удается, но у меня лично доминирует чувство неудовлетворенности результатами. Сказывается отсутствие государственной политики в области культуры. Кажется, Президент и в ежегодном Послании, и на встречах с интеллигенцией каждый раз декларирует важность культуры как одного из приоритетов развития, но на уровне исполнения солнечный луч надежды на лучшее превращается сначала в тусклую лампочку, потом в свечу, а затем и в лучину, которая вот-вот погаснет. Беда еще и в том, что так называемая элита, к которой власть могла бы прислушаться, рвет связь с многомиллионным сословием нашей интеллигенции, учителями, врачами, музейщиками, библиотекарями, реставраторами... Прикормленная рынком, а чаще властью, "элита" и не думает о миллионах нищих и голодных собратьев, которые, пренебрегая личным благом, все еще веруя в культуру как в инструмент усовершенствования общества, удерживает страну от мрака и одичания. Беда текущего момента в разобщенности, отсутствии солидарности в нашей среде. Да и не только в нашей...
Впрочем, даже накануне своего юбилея, Николай Николаевич не стал "подводить итоги" и оценивать сделанное. Это должны делать другие, считает он. Сам человек, будь он семи пядей во лбу, не может сказать, что он прожил жизнь так, что ему не стыдно за прожитые годы. Да и тем более, что, по его словам, он не ощущает себя шестьдесятилетним.
- Эта юбилейная дата мне противна и я ее даже презираю, - смеется Николай Губенко. - Но что делать, если так складывается, что человек стареет и в конце концов уходит... Все-таки свой потенциал мы задействуем только на 18 процентов возможностей мозга - из ста. И даже по этим медицинским, физиологическим параметрам можно сказать, что ты сделал далеко не все, а всего лишь, что мог. А если эти 18 процентов помножить на какие-то нравственные, душевные параметры, то наверняка я мог бы сделать значительно больше. Если бы обстоятельства - и жизненные, и общественные - не складывались так, как сложились...
Беседовал Сергей Трусевич
http://gubenko.mos.ru/pr/arh.htm
Док. 278947 Опублик.: 27.02.07 Число обращений: 332
