Феномен интеллигенции и власти
В год 90-летия буржуазной революции в России вышла в свет переизданная массовым тиражом знаменитая статья Александра Солженицына "Размышления над Февральской революцией". Статья написана еще в 80-е годы, но, по мнению президента Российского общественного фонда Александра Солженицына Натальи Солженицыной, она до сих пор не потеряла актуальности.
- Первый вопрос. Почему так поздно?
- Ну, я должна поправить. На самом деле Александр Исаевич впервые напечатал эту статью в 1995 году. Через год после того, как он вернулся, как мы вернулись в Россию. И она еще после этого дважды печаталась, но в книгах. А книги, конечно, не имеют сейчас того массового распространения, увы, как даже газеты, не говорю уж о телевидении. Так что статья была напечатана, но, действительно, широкой публике она представлена только сейчас.
- То есть ваша задача - донести мысли, изложенные в статье, до как можно большего количества людей?
- Ну не то, что это наша задача. Я думаю, это всеобщая задача тех, кто думает о том, как нам развиваться и как идти дальше. Ведь сейчас отмечается 90-летие Февральской революции. Это, по-моему, первый раз оно так широко отмечается, потому что февральскую революцию большевики постарались просто проигнорировать. В самые первые советские годы ежегодно праздновалась годовщина Февральской революции, но это очень быстро отменили. И вообще большевистская позиция была такая, что ничего там не происходило. Вот была Великая Октябрьская революция, а Февральская - это ерунда. На самом же деле все те радикальные перемены, которые произошли в России и в мире в XX веке, произошли благодаря именно Февральской революции. Это корень, это момент, когда все и случилось. И очень радостно, что сейчас об этом рассуждают, проводят дискуссии. И независимо от того, какие выводы будут у людей, важно, чтобы они это знали, потому что это очень важный узел в нашей истории, а ее надо знать, чтобы не делать ошибок в будущем.
- Почему сейчас, именно сейчас мы возвращаемся к этому уроку истории? В чем его значимость именно для сегодняшнего для, именно с точки зрения сегодняшних реалий?
- Вы знаете, после большевистских времен за первые 15 лет было напечатано, правда, очень много документальных исследований, просто опубликованы документы, в общем, теперь это не в спецхранах, это доступно. Но у людей эти 15 лет просто не было времени заниматься своим дальним прошлым. Никто этим не занимался, сидели у телевизора, смотрели съезды. Потом начала жизнь поворачиваться так круто и трудно, что многим вообще стало не до этого. Когда летишь под гору, надо смотреть, как бы затылок не расшибить. Так что, люди этим не занимались. Вот сейчас в какой-то степени мы начинаем оглядываться на собственную историю, и я надеюсь, что какие-то уроки мы извлечем.
- Как раз вот после прочтения такого вала статей, которые опубликованы были за последние 15 лет, именно у меня создавалось такое ощущение, что мы осмыслили свое революционное прошлое. Или здесь все-таки высматриваются некие параллели между тем временем и сегодняшним временем?
- Я думаю, что некие параллели действительно есть. Видите ли, у Февральской революции как нашего перестроечного времени, начала 90-х годов, действительно есть некоторые печальные параллели, и в них сказывается то, что опыт Февраля никак не был усвоен и прочувствован. Лидеры Февраля, как лидеры начала 90-х годов, больше всего думали о реставрации, то есть об опасности реставрации, о том, как не пришло бы и снова не перегородило дорогу бревно в виде старой власти, которое лежало на дороге. У них было впечатление, что стоит это бревно откатить - и путь свободен, и все замечательно: идем вперед. Надо же думать в моменты слома государственной машины, слома вообще народной жизни, надо думать о том, что впереди, а не о том, что позади. Как правило, проигравший не придет быстро назад. О том, что впереди, не думали. Просто не думали. И в Феврале, и в начале 90-х годов наши лидеры оказались непрофессиональными и немужественными.
- Вы подчеркиваете: в начале 90-х годов, а мы все-таки в начале 2000-х.
- Это тот урок, который надо осмыслить все равно, потому что впереди у нас могут быть очень нелегкие времена.
- Но после ознакомления с некоторыми выдержками из этой статьи возникает общее ощущение некоего стихийного бедствия, которое происходило в то время, которое невозможно было предотвратить. Действительно никто не был готов к такому повороту событий (я имею в виду Февральскую революцию), это хотел сказать Александр Исаевич?
- Ну, это в том числе, это в том числе. То есть, когда он написал эту статью, это не была отдельная статья, это были главы, которые помещались в конце каждого из четырех томов "Марта 17-го", который является главным узлом "Красного колеса". И тех, кто хотят действительно разобраться, что тогда происходило, я приглашаю прочитать само "Красное колесо", которое, правда, труднодоступно, но вот сейчас мы его, к счастью, издаем еще раз. Там все это очень доказательно.
- А там уже эта статья будет представлена? В "Красном колесе"?
- В "Красно колесо" она не входит. Она будет представлена в корпусе публицистики. Она туда не входит именно потому, что Александр Исаевич придерживается того принципа, что выводы должен делать не писатель, а читатель. Задача писателя - представить в наибольшей полноте и доказательности саму фактическую суть того, что происходило, а выводы должен делать читатель сам. А в этих главах были даны именно выводы, и это была та причина, по которой он вынул их из корпуса "Красного колеса" с тем, чтобы они были отдельно просто в публицистике. В художественном произведении не надо делать публицистических выводов.
- Но и, тем не менее, все произведения Александра Солженицына поражают своей достоверностью. Мне интересно, какие исторические документы использовались при создании этой статьи-размышлении о Февральской революции?
- Ой, вы знаете, это замечательная история. Дело в том, что Александр Исаевич решил переписать "Красное колесо" 17-летним юношей, в 36-м году. То есть оно не называлось тогда "Красное колесо", но роман о русской революции. Тогда он думал, что это будет Великая Октябрьская революция - как все мы, нас так в школе учили. Постепенно, всю жизнь, он собирал материалы и расспрашивал людей, которые были свидетелями революции. Но когда его выслали в 74-м году на Запад, то ему стали доступны колоссальные, богатейшие материалы, которые были в архивах Запада. В Стэнфордском университете, в Йельском университете, в Гарварде, в Колумбии. Там богатейшие фактические материалы и все те книги, которые, представители нашей эмиграции, будь то кадеты, генералы и адвокаты, монархисты и эсэры написали, все это стало ему доступно. Кроме того, он успел в 74-м году обратиться к эмигрантам (которые не были деятелями революции, но по жизни которых "Красное колесо" прокатилось), сказав: "не уйдите из жизни, не оставив хоть две страницы воспоминаний, как это было, с описанием вашего опыта". Мы действительно получили несколько сот совершенно изумительных описаний, как частные люди встретили эту революцию, как это все прошло. И все эти колоссальные источники Александр Исаевич имел возможность проверить по ним; там, в "Красном колесе", нет ни одного факта, который не был бы перекрестно, из независимых источников, проверен.
- Из трех источников, как в журналистике?
- Именно. Так что у него был богатейший, богатейший материал, который был использован для написания "Красного колеса".
- Примечательно, что все это было написано там, на Западе.
- Это было там, но дело в том, что у нас, конечно, тоже огромные источники, просто они все были закрыты, они все были в спецхранах, и были вообще недоступны, во всяком случае, такому человеку, как Солженицын. Здесь бы он этих материалов не имел в те годы.
- А сейчас?
- Сейчас это, я думаю, все доступно. Просто он уже эту тему отработал.
- Главной причиной революции, которая продолжалась больше 15 лет, Солженицын называет духовное одичание народа. Это тема, в общем-то, сквозная: так или иначе она проходит красной нитью во всех произведениях. Здесь этому тоже нашлось место, упоминание.
- Ну конечно. Видите ли, об этом, я думаю, пишут многие писатели, и думают многие граждане своих стран, и не только России. Несомненно, в тех тяжелых испытаниях, которые приходится переносить время от времени разным народам, огромную роль играет, каково в этот момент нравственное состояние и нравственное здоровье этого народа. И конечно, конечно одичание не способствует тому, чтобы хорошо - стойко, правильно и грамотно встречать экзамены, которые, увы, встречаются на пути не только людей, но и народов.
- За 15 лет хотя бы слабые намеки на духовное возрождение не наметились?
- Вы знаете, это очень больной вопрос, потому что сейчас у нас конечно положение в этом смысле очень тревожное.
- По-прежнему, как и всегда?
- Но с какими-то новыми, с какими-то новыми и тревожными чертами. Конечно, очень много сейчас совсем нездорового в нравственном состоянии общества. Когда мы говорим "народа", надо понимать, что у нас нет сейчас сословий, которые были когда-то, но на самых разных уровнях у нас большая беда с нравственным состоянием народа.
- Что в этой статье может быть понятно и близко каждому простому человеку, человеку, который, может быть, ищет бога в себе, который ищет тот самый путь к духовному возрождению?
- Я думаю, что простому человеку должно быть очень ясно следующее: вот, скажем, власть никогда не должна быть слабой. Слабая власть - это беда народа. Самое лучшее, если люди понимают: власть - это просто те менеджеры, которых общество, народ нанимает, чтобы они управляли общежитием. И поэтому слабая власть - это всегда очень плохо. Плохо именно для тех, кто нанял эту власть. Это первое. Второе: если ты живешь в огромной, скажем, коммунальной квартире, и у тебя очень плохие отношения с соседями, это может обернуться чем-то ужасным. То есть, у нас была столетняя дуэль до 17-го года, столетняя дуэль между властью и обществом. И та, и другая сторона были виноваты. Александр Исаевич считает, что больше была виновата власть, потому что у власти есть рычаги, возможности действовать, которых у общества иногда и нет. Но вражда была такая, она была наотмашь. Никто не хотел идти ни на какие компромиссы. И поэтому вина лежит и на тех, и на других. Так вот, если мы под одной крышей, если мы внутри одного дома, это наша страна. Понимаете, интеллигенция не должна любить власть. Это нормально, и всегда так было, по крайней мере в русской интеллигенции. Но все общество в целом не обязательно должно не любить власть. Оно должно пытаться менять эту власть и говорить власти: мы вас наняли устраивать нашу жизнь, вы делаете это плохо. Так вот, я думаю, всякому простому человеку ...
- А что должна ответить власть?
- Сильная власть не должна быть направлена против своего народа. Сильная власть - это власть, которая, если случаются неожиданные катаклизмы, знает, какими инструментами избежать коллапса.
- И никаких вопросов, что вы делали плохо? Получается так?
- Нет, почему, ну да, ну что-то плохо. Всегда можно сделать что-то лучше, когда вы устраиваете свою жизнь. Но когда случается вот как Февральская революция - неожиданно ни для революционеров, ни для царя, ни для правительства, ни для кого, ни для армии тем более. Неожиданно, из каких-то вроде пустяков, началась такая вещь, у которой не было вождей. Политические партии в этот момент совершенно не хотели революции. Они откладывали это на после войны. Все разборки с властью откладывались на после войны. А она случилась во время войны. Неожиданности могут быть и сегодня. И для того, чтобы их избежать, власть должна быть сильной, сильной не против своего народа, а за него.
МОСКВА /Эвелина Закамская, Вести.Ru/.
Национальная информационная служба Страна.Ru, 2000-2007
viperson.ru
Док. 279166
Перв. публик.: 28.02.07
Последн. ред.: 05.03.11
Число обращений: 830
Солженицына Наталья ДмитриевнаIPSE DIXIT
|
