- Михаил Геннадьевич, ослабление Запада, проявившееся в дестабилизации Ирака, провале Евроконституции, а теперь еще и исламском бунте во Франции и соседних странах открывает для России новое пространство возможностей...
- Не надо переоценивать ослабление Запада. Евросоюз безнадежен, но США еще долго будут сохранять лидерство. Война в Ираке проходит мимо сознания американского общества. К началу следующего лета американцы минимизируют свое присутствие в нем, а затем начнут новый раунд глобальной игры - вероятно, уничтожат сомнительную, с их точки зрения, часть ядерной программы Ирана. Это будет полезно для всех, кроме погибших под бомбами.
- Как это - для всех?
- Российская программа носит мирный характер, поэтому она пострадать не должна. Думаю, об этом позаботятся. Иранский народ сплотится вокруг своего лидера, конкуренты которого в лице либералов и бизнесменов будут выброшены из политики, а может, и дальше. Нефть подорожает. Новый уровень ее цен будет терпим для США (их прочность вызвана и эмиссией мировой резервной валюты!), но экономику Европы он же поставит на грань коллапса, что обеспечит покорность Евросоюза. Развитие Индии и особенно Китая будет резко заторможено, что в условиях роста ожиданий их населения создаст для этих стран значительные внутриполитические трудности. А торможение Китая есть стратегическая задача США, без этого мир лет через пять снова станет биполярным. Это непростая задача, даже сложная, но, думаю, Кондолиза Райс справится.
- Почему именно Райс?
- Всегда надо следить за будущими президентами.
- Но, если республиканцы выдвинут не Джулиани, позиции Хиллари Клинтон будут предпочтительнее...
- Чемпионом становится тот, кто первый пересек финиш, а не тот, кто бежал впереди всю дистанцию.
- Ну, хорошо, а какие это открывает новые возможности перед Россией?
- Во-первых, чем громче о них кричать, тем быстрее они закроются. Во-вторых, правящая бюрократия за последние 6 лет разложилась так, что не сможет использовать вообще никакую возможность. А самое главное - не надо пытаться строить свое благополучие на чужих бедах, это ненадежно. Надо делать свое дело самому и изначально строить его так, чтобы оно было устойчиво к внешним воздействиям. Именно такова формула величия.
- Это невозможно.
- Совершенно верно. Человек - или народ - становится великим именно потому, что успешно делает то, что все остальные считают невозможным. И это остается невозможным, пока он это не делает.
- И что же может быть подобным делом для России?
- Давайте посмотрим на один шаг дальше: что делает мир, в котором нефть в относительных ценах становится дороже, чем в 1974 году? Прежде всего, он начинает бороться за контроль над энергоносителями. И нас могут запросто разорвать на части не только США, Китай и исламский мир, подпитываемая нефтедолларами экспансия которого направлена на слабейших, но и, например, такие зависящие от импорта нефти страны, как Япония. Если мы избежим этой опасности, мы прорвемся в мир, помешанный на энергосбережении. Однако все будет не так, как в 70-е годы, так как одновременно человечество будет решать еще и проблему глобальных монополий.
- Кому они мешают?
- До краха СССР крупные корпорации с обеих сторон сдерживались логикой биполярного противостояния. Борьба двух систем обуздывала их и ограничивала их алчность геополитическими интересами. В 90-е годы этот ограничитель исчез - и глобальные монополии немедленно, в полном соответствии с классиками, начали загнивать. Это проявилось в ужесточении глобальной конкуренции до уровня, когда она лишает огромную часть человечества всяких возможностей нормального развития. Всесокрушающая глобальная реклама навязывает современные стандарты потребления развитых стран, в том числе и миллиардам людей, четко понимающих, что ни при каких обстоятельствах, ни при каких личных и коллективных усилиях ни они, ни их дети, ни их внуки не смогут жить так, как они, в соответствии с воспринимаемыми ими рекламными установками, должны жить. Это безысходное противоречие создает колоссальное глобальное противоречие, и международный терроризм является лишь его внешним и относительно безобидным проявлением. Однако, погружая в нищету и безысходность целые континенты, глобальный монополизм создает проблемы не только для них, но и для себя: относительно бедные люди не могут потреблять относительно дорогие товары, производимые развитыми странами. В результате глобальный монополизм сам сдерживает жизненно необходимое ему расширение рынков сбыта и, таким образом, рубит сук, на котором сидит. Таков механизм его загнивания, уже приведшего к двум глобальным встряскам - кризису развивающихся экономик в 1997-1999 годах, ошибочно именуемом "азиатским фондовым", и болезненному краху "новой экономики" в США.
- И при чем здесь Россия?
- История учит, что монополизм разрушается не проникновенными статьями и не политическими акциями, но лишь приходом качественно нового технологического уклада. Так вот, удорожание энергоносителей до уровня, нетерпимого для основной части человечества, в том числе наиболее динамично развивающейся и лучше всего управляемой, - я имею в виду Китай - как раз и станет катализатором массового и резкого обновления технологий! А Россия имеет колоссальные запасы технологических решений, наработанных еще в рамках советского ВПК. Ведь рынок сдерживает развитие принципиально новых технологий: невозможно инвестировать в неизвестность, и костыли венчурных фондов - не более чем костыли. В СССР такого ограничения не было; негативные стороны этого мы с лихвой оплатили, теперь пора получать дивиденды с позитивных сторон. Сверхэффективные технологии даже получили название "закрывающих", так как их применение обессмысливает многие существующие производства. Примеров множество - "нефтяной реактор", позволяющий перерабатывать нефть без чудовищных затрат на строительство НПЗ, хоть в стакане, и резко снижать стоимость бензина, гидроэлектростанции, работающие на любом ручье, дешевые, теплые и мгновенно возводимые дома... Сейчас эти технологии частью заброшены, частью блокированы крупными корпорациями - как нашими, так и иностранными, частью используются мелким бизнесом в микроскопических масштабах, частью контролируются преступными элементами как источники денег, берущихся, с точки зрения классической экономики, ниоткуда, "из воздуха". Однако глобальная потребность подействует на них, как магнитное поле на металлические опилки, выстроив их в новые, еще непонятные нам системы, в том числе и глобальные. Если Россия - или другая постсоветская страна с достаточным интеллектуальным потенциалом, хоть та же Белоруссия, - уже сейчас начнет их поиск, доработку и коммерциализацию, через 5-10 лет она окажется в положении Билла Гейтса, снимающего свой доллар с каждого продающегося в мире... например, колеса. О политических же возможностях влияния на складывание нового мирового порядка я уж и не говорю - дух захватывает. Такие возможности не снились никому - ни Александру I, ни Сталину. И эти возможности, что исключительно важно, крайне слабо связаны с территорией и численностью населения. Так что возможности открыты; в формулу величия, о которой я говорил, сегодня могут вписать свое имя и свою страну многие люди. Жаль только, что для России сначала надо будет драматически обновить правящую тусовку, возомнившую себя элитой...
Беседовал Игорь Шатров
ИА "Росбалт". Москва.
10.11.2005 г.
Док. 289208
Перв. публик.: 10.11.05
Последн. ред.: 30.03.07
Число обращений: 342
Делягин Михаил Геннадьевич
|
