В лекции Глеба Павловского "Русский вопрос и русская политическая культура" высказаны три очень важные мысли, которые дают ключ к пониманию проблемы русского национализма. Проблемы, которая постоянно встает при реализации тех или иных националистических проектов - проблемы их ущербности, ограниченности, а в пределе - антинациональной сущности.
Первая мысль: русская культура принципиально не этническая, не племенная, "она, строго говоря, вообще не интересуется племенем, из которого мы происходим". Развивая эту мысль, Павловский идет еще дальше: "Русская культура - это не культура русских. Это культура, изготовляющая русских". То есть, русскими не столько рождаются, сколько становятся, и ключевую роль играет не кровь, а русский язык, русская культура, русская традиция и соотнесение себя с русской историей. Причем тут очень важно понимать, что формула "если ты говоришь по-русски и хочешь разделить судьбу русских, - то ты русский" - это не формула мультикультурности, это именно формула русскости. Потому что как раз ключевое национальное требование, ключевое требование русской культуры: "разделить судьбу".
Вторая мысль: связь этой особенности русской культуры и русской нации с пространством страны. Собственно феномен русской культуры и возникает в процессе расширения границ страны, расширения русского мира. Никакое племя не способно контролировать такое пространство в долгосрочной перспективе, не теряя своей племенной самоидентификации. А потому, чтобы освоить это пространство и закрепиться на нем, на смену племенной, этнической культуре приходит особый тип культуры: русская культура. Культура, создающая не замкнутого, повязанного на племени человека, а культура, производящая человека, который "должен уметь жить среди других людей, не теряя своей русскости" и "добиваться того, чтобы эта русскость стала общей и для него, и для них".
Третья мысль, непосредственно связанная с первыми двумя: связь русской культуры и вообще русскости с государством. Русская политическая культура - это методология построения российского государства. Государство - это собственно среда существования русской культуры. Не какая-то определенная земля, а именно пространство государства.
Развивая эти три мысли, легко понять, что место национализма в российской политической культуре оказывается очень странным и ограниченным. Национализм может существовать как антипрогрессизм, как одна из форм государственничества (особенно в моменты ослабления государства и давления на него) или как традиционализм, но собственно национализму (системе ценностей, основанной на кровно-племенной связи) нет места в российской политической культуре. И это тот тупик, в который национализм попадает снова и снова.
Всякий раз национализм начинается как традиционализм, антипрогрессизм, государственничество - и в этом качестве находится в поле русского мира, русских национальных задач. Но по мере развития этническая составляющая национализма либо должна быть совсем заглушена, тем самым заглушая и сам национализм, либо, наоборот, этническая составляющая развивается и тем самым выводит национализм из русского мира и превращает его в антинациональное движение. Любой последовательный национализм в итоге оказывается (и довольно быстро) в конфронтации не только с инородцами и инородными влияниями, но также и с русской культурой, с русским государством, с русским христианством, с русской традицией. На каком-то этапе оказывается, что Россия велика для отдельного этноса, и из национализма возникают всякие сепаратистские течения.
Более того, по мере развития национализма последовательно мыслящие его идеологи довольно быстро приходят к мысли, что главным врагом русского национализма является именно русскость и русский народ, который не может, как дагестанцы, чеченцы, армяне, азербайджанцы и т.д. воспринимать себя замкнутым кланом и "держаться друг за друга", не может делить мир на своих и чужих по принципу родства и крови и вообще почти безразличен к этническому и племенному. А потому постепенно главной задачей последовательного русского национализма становится переучреждение русской нации, по образу и подобию общин инородцев.
И все это мы можем сейчас наблюдать на примере развития нашего националистического движения. Его расколы, споры и ссоры - это следствие того тупика, в который оно естественным образом попало.
Впрочем, воспринимать "всемирную отзывчивость русской души", надэтническую сущность русской культуры с излишним умилением тоже не стоит. И тот же Павловский с самого начало определяет неясность понятия "русский" как проблему. Дело не только в том, что "сегодня любое меньшинство может превратить свои проблемы в наши проблемы, заставляя нас их решать, даже если мы не очень хотим этого". Русская культура - "машина по производству русского человека" - в ситуации современного глобалистического мира, с одной стороны, может быть крайне эффективна (ибо создает человека, который "может на равных участвовать в построении нового мирового порядка"). Но, с другой, она оказывается подвержена такому воздействию и давлению, что может не выдержать и перестанет производить "русских людей". И тогда отдельному русскому человеку может оказаться очень неуютно одному в большом и вполне враждебном мире. Впрочем, эта опасность еще один повод не подтачивать основы этой культуры, в том числе, не заигрываться с национализмом. Сделать из русских чеченцев все равно не получится, а потерять русскость в итоге очень даже и можно.
11.01.2007
Андрей Громов
http://www.globalrus.ru/opinions/783483/
