В этом году "Войне с саламандрами" Карела Чапека, книге почти забытой, стукнуло ровно 70. Мне почему-то она показалась сегодня злободневной, как никогда.
...Не прошло и сорока дней после гибели людей в лондонской подземке, как у нас прозвучали высказывания, смысл которых состоит примерно в следующем: да, конечно, то, что сделали молодые британские бомбисты, выходцы из Южной Азии, - это преступление и безобразие, но давайте примем во внимание, что мотивы, коими они руководствовались, "очень распространенные, это, в общем, вполне человеческие мотивы".
С попытки всякий раз войти в положение террориста начинается изготовление очередной порции индульгенции на террор.
"Человеческие мотивы" излагаются в порядке поступления.
Прежде всего: "Естественный страх перед неотвратимо надвигающимся новым и сожаление об умирающем старом".
Далее: "Страх перед будущим осложняется завистью и ощущением собственной недостаточности".
Еще: "Неотделимая от зависти ненависть исламистских террористов к Западу".
Наконец: "Плохой ученик, стремясь самоутвердиться, и не зная, как этого достичь, начинает хулиганить и терроризировать других учеников и учителей, заставляя обратить на себя внимание".
Словом, терроризм - это трудности взросления и детская болезнь радикализма.
Все это автор публикации в "Известиях" Дмитрий Фурман, доктор исторических наук и главный научный сотрудник Института Европы РАН, предлагает считать "корнями" тех действий и обстоятельств, в силу которых отдельные граждане начиняют себя тротилом, гексогеном и готовы при случае нагрузиться чем-нибудь термоядерным, чтобы калечить, мучить и убивать мирных мужчин, женщин и детей.
В других публикациях нам предъявлено еще несколько "корней". Помимо дежурных - нищета, безработица, война в Ираке и необразованность - обращается внимание на общественно-политический статус мусульман в Европе.
Спрашивается, как правоверному мусульманину не начать убивать сограждан, если в Национальном собрании Франции - стране, где проживает 10 процентов мусульман, - нет ни одного их представителя. И в итальянском парламенте - ни одного, а в бундестаге - один на три миллиона.
Нет, разумеется, те, кто встал на путь террора, должны быть наказаны по всей строгости закона, но "это совершенно не значит, что они принадлежат к какой-то принципиально иной категории, чем остальные люди".
Эти соображения являются полемическим ответом на все более распространяющееся в мировом сообществе утверждение, что террористы - это не люди. Более того, нелюди.
- Саламандры, - подхватил бы Карел Чапек.
Ему же принадлежат слова: "Когда-то говорили о желтой, черной или красной опасности; но все это были люди, а когда речь идет о людях, то мы в состоянии так или иначе представить себе, чего они могут желать. Но когда мы не имеем даже понятия о том, как и против чего придется человечеству обороняться, то, по крайней мере, одно должно быть ясно для всех: если на одной стороне будут саламандры, то на другой будет все человечество".
И следом категорическое: "Люди против саламандр!".
Конечно, чапековская антиутопия была сочинена под впечатлением угрозы фашизма, но сегодня она представляется более актуальной, чем антиутопии Оруэлла и Замятина вместе взятые.
Вот какую войну нафантазировал Чапек ровно 70 лет назад: "Это была странная война, если вообще можно назвать ее войной; дело в том, что не существовало никакого саламандрового государства или признанного саламандрового правительства, которому можно было бы официально объявить войну".
Так ли уж она напоминала ту войну, что еще только должна была разразиться в 39-м году прошлого столетия? И не является ли ее описание изложением того, что происходит сегодня, в начале ХХI века?
По нынешним меркам книга Чапека представляется страшно неполиткорректной, поскольку вся история цивилизации человекоподобных ящеров, по авторской мысли, в общих чертах повторяет ход развития третьего мира.
Сначала саламандровая популяция нещадно эксплуатируется цивилизованным человечеством для добывания в морских глубина жемчуга, затем используется как пушечное мясо, далее становится важным фактором в геополитических разборках между сверхдержавами, которые в своих интересах вооружают ящеров и обучают их ведению партизанской войны...
Наконец, на смену эгоистическим и хищническим инстинктам пришли альтруистические поползновения, и тогда пошел процесс облагораживания животных. Наиболее способным из них дали образование, обучили языкам и прочим тонкостям. В культурной элите распространяется саламандромания, что не мешает проявлению в обывательской среде саламандрофобии.
Являются попытки крещения саламандр. Но, в конце концов, те выбирают иную религию - поклонение Молоху, которого представляли в виде гигантской саламандры с человеческим лицом.
Само собой возникает движение за права саламандры. На этой почве плодятся правозащитные организации. Следуют восторги гуманистов по поводу цивилизующего значения прогресса, устремившегося в морские глубины. На симпозиумах и саммитах произносятся пламенные речи во славу новой Атлантиды с подводными Лувром, Ниццей, Римом, Парижем и т.д. Поднимается вопрос и об общественно-политическом статусе саламандр - о приеме их в Лигу Наций и выделении им территории под собственное суверенное государство.
Понятно, что и саламандровая цивилизация развивалась противоречиво. В ее лоне объявились свои фундаменталисты, которые горячо противостояли либеральному тренду очеловечивания саламандр и ратовали за верность всего рода старообрядческим идеалам.
Наконец, когда все правовые вопросы были урегулированы, когда показалось, что саламандры вписались в рыночную инфраструктуру мира и необратимо гуманизировались, случились первые теракты. На Кокосовых островах был зафиксирован случай подрыва канонерки с помощью саламандры-камикадзе. Люди ответили ударами возмездия. В Нормандии одна из саламандр подорвала себя вместе с подростками, закидывавшими ее каменьями. На Балтике был торпедирован крейсер.
Так началась война с саламандрами-террористами, по поводу которой один из бескомпромиссных публицистов заявил: "Я не знаю, чего нам бояться больше: их человеческой цивилизованности или же их коварной, холодной звериной жестокости. Но когда одно соединятся с другим, то получается невообразимый кошмар, нечто почти дьявольское".
"Нечто дьявольское" мы и наблюдали в Нью-Йорке, в Москве, в Беслане, в Мадриде и теперь вот - в Лондоне.
С саламандрами люди пытались договориться по формуле: мир в обмен на территории и оружие. Кончилось известно чем: полномасштабной террористической войной, в ходе которой было взорвано несколько материков, затоплены целые континенты. Обрушение южных берегов Европы транслировалось по радио (телевидения тогда еще не было) в прямом эфире. "...Был слышен только глухой и грозный гул, похожий на рокот надвигающихся вод".
Нельзя сказать, что люди не пытались решить свои разногласия с саламандрами политическим путем. Тому свидетельство международная конференция в Вадуце. Ждали приезда саламандр-министров - для них приготовили ванны с морской водой, - а прибыли приятные респектабельные, европейцы, видные адвокаты, представляющие интересы человекоподобных ящеров.
Как показывает история, у самых кровожадных террористов всегда находятся образованные и человечные адвокаты.
Один из них, вернувшись с интервью, взятым у Chief Salamander Басаева, дал сам интервью, в котором заявил следующее: "Мы должны дискутировать с терроризмом, отстаивать преимущества нашего образа жизни, аргументировать свою позицию. Сегодня нам нужно тоже формулировать слово, которым мы могли бы в чем-то убедить терроризм. В том, что он - неправеден, что он - не прав".
Как в том анекдоте: мне капнули нечаянно на лысину горячей смолой, а я: "Ну, ты не прав, Федя".
Мы все еще тешим себя иллюзией, что терроризм - это организованная группа преступников, а это уже стихия, способ бытия, способ мышления. Это, наконец, цивилизация, с той лишь особенностью, что она античеловеческая.
В сущности, по Чапеку, беда даже не в том, что случилось неконтролируемое очеловечивание ящеров, а в том, что мало-помалу пошел процесс осаламандривания человека, ну и всего того, что им достигнуто - культуры, демократии, либерализма...
Сегодня этот процесс идет под "глухой и грозный гул, похожий на рокот надвигающихся вод" и разговоры как отечественных, так и западных либералов о "человеческих мотивах" в действиях террористов.
В действительности, как и в антиутопии Чапека, вопрос стоит ребром: "Или человечество столкнется в борьбе с саламандрами не на жизнь, а на смерть, или оно бесповоротно осаламандрится".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
http://www.rian.ru/authors/20050810/41126149.html
10.08.2005 г.
Док. 299993
Перв. публик.: 10.08.05
Последн. ред.: 04.05.07
Число обращений: 358
Богомолов Юрий Александрович
|
