Как судят тех, кто попал под каток "Вихрь-антитеррора"
По стране катится волна судебных разбирательств над "лицами кавказской национальности" - жертвами летне-осенних антитеррористических мероприятий, над теми, которые не смогли откупиться. Это типовое российское судопроизводство для бедных в типичных современных обстоятельствах распадается на несколько составляющих. Прежде всего - муки репрессивно мыслящего судьи в отсутствии каких-либо объективных доказательств, собранных следствием крайне низкого уровня, а осудить все равно надо, оправданных лиц кавказской национальности у нас сейчас быть не может. Во-вторых - полный произвол прокуроров, ни за что не отвечающих, согласно новому УПК, и очень этим довольных.
- Ну ты, брат, че? Не понимаешь? Момента?.. - обиженно тянет слова Митрохин. - Времена смутные. Был какой-то там очередной "Вихрь"... Не ясно?
Капитан милиции Артем Митрохин - дознаватель Павлово-Посадского районного ОБОПа Московской области, стоит на трибунке в Электрогорском суде (официальное название - Электрогорская постоянно действующая выездная сессия Павлово-Посадского городского суда Московской области). Капитан этот - добродушный, как с пивной рекламы, толстяк - в ежике светлых волос. Он отчаянно хлопает глазами, и не похоже, что многое понимает.
"Брат" - это подсудимые, при которых Митрохин - главный свидетель обвинения. Всем своим видом капитан демонстрирует судье (Екатерине Васильевне Нарыжной), какие же непонятливые бывают люди.
- Я тебе не брат, - звучит из клетки не единожды. За железным частоколом - братья Мухадиевы, Ахмед и Рамзан, подмосковные чеченцы, кормившиеся тут самой мелкой коммерцией и унесенные "Вихрем" в СИЗО города Ногинска. По их словам, 17 июля прошлого года они спали в своей комнате по улице Советской в Электрогорске, около шести утра туда вошли милиционеры с коробками и показали братьям, что в них - тротиловые шашки и детонаторы. Митрохин написал протокол, и Мухадиевых увели. Все было просто, открыто и с пониманием политического момента.
- Брат, - продолжает срываться на привычное Митрохин, - ну че ты от меня хочешь?..
Митрохин действительно давно знаком с Мухадиевыми. Он знает их как облупленных - и чем заняты, и с кем дружат, и с кем живут. Но, несмотря на это, в прошлом июле он их посадил - когда потребовалось дать достойный ответ зову времени (теракт в Тушине) и требованиям начальства о повышении статистических показателей борьбы с терроризмом, а больше чеченцев в Электрогорске просто не было.
Как действовал Митрохин - первый шаг, второй, третий - и разбирают в судебном заседании. Что очень непросто.
- Продолжайте, Митрохин. Вы где были 17-го утром? Реальное время проставлено в протоколе? Вы спросили разрешение на осмотр жилища? - ласково подбадривает-подсказывает судья Нарыжная, звезда электрогорского правосудия - так тут о ней все говорят ("она - независимая, даже с прокурором не советуется, когда выносит приговор").
- Нет. А че спрашивать? Народа тьма... В рамках операции антитеррора мы проверяли лиц кавказской национальности. - Сознание Митрохина вдруг выруливает на рельсы понятных фраз. - Была информация, что на Советской живут чеченцы, и, значит, велика вероятность нахождения взрывчатых веществ. Меня вызвали - чтобы составить протокол. Я пришел и составил.
- А какие процессуальные основания были у вас для составления протокола? - вмешивается Ксения Костромина из московского правозащитного Центра международной защиты (Центр Карины Москаленко). Обычно на таких процессах - многочисленных сейчас, проходящих по селам и городам российским по итогам летне-осенних общероссийских "Вихрей", никаких адвокатов вообще нет, кроме так называемых бесплатных, от имени государства, и фактически - судейских подпевал и штамповщиков приговоров. Но тут сказалась близость Москвы, и оставшийся на свободе третий брат Мухадиевых, отпущенный Митрохиным, пошел к правозащитникам, и те облагодетельствовали семью Ксенией Костроминой и Романом Карпинским. Оба - профессиональные адвокаты, специализирующиеся в правозащите.
Митрохин в замешательстве - он слов таких, какие произнесла Костромина, похоже, не знает. И опять разводит руками, выразительно вглядываясь в судью.
- Ну вот видите, адвокаты тут у нас... - шипит Нарыжная. - Требуют. Документы...
И с извиняющейся лаской растолковывает Митрохину, что следует ответить. Но спасительный круг не помогает.
- Процессуальных? - переспрашивает Митрохин. - Да никаких.
Судья срывается:
- Да вы сами-то понимаете, что сказали?!
И адвокату Карпинскому:
- Вы умышленно затягиваете процесс! Говорите быстрее!
Естественно, "звезда" раздражена - она намеревалась свернуть все в один, максимум два рабочих дня, а тут... "Справедливое и неотвратимое наказание" над возможными приготовителями теракта уплывает у нее из-под рук.
- Следующий!
Входит следователь Редькин (старший следователь следственной части Главного следственного управления ГУВД Московской области и подполковник юстиции). Тот самый, который все расследовал в этом деле после Митрохина, - в перерыве заседаний мы разговаривали с ним в коридоре, а судья все возмущалась голосом из кабинета: "Позовите же ко мне Редькина!", желая прекратить муки Редькина, потому что Редькин никак не мог объяснить даже простейшую хронологию событий по делу Мухадиевых. Например, историю о двух протоколах, которой упорно не желала касаться судья в процессе. Почему в деле два разных по содержанию протокола задержания, причем на одно и то же время? Согласно одному Мухадиевых лишили свободы в квартире, да и Митрохин так показал в суде. А по другому - Мухадиевы вроде бы привлекли внимание милиции тем, что ранним утром стояли у подъезда и, когда у них попросили документы, побежали, милиция их догнала, провела обыск и нашла тротил (которого, кстати, тоже нет в качестве вещдоков, и Редькин этого тоже не смог объяснить)...
- А он - чей свидетель? - подает голос гособвинитель Игорь Носков (старший помощник павлово-посадского городского прокурора). И правда - ему заранее надо знать, в пользу кого вопросы формулировать.
- Вы - чей? - спрашивает Нарыжная. Она тоже опешила, проверяет список свидетелей.
Редькин удивлен - начальство ему сказало прийти поддержать державу против чеченцев, он и исполнил. Не ожидая, конечно, что в их электрогорской глуши появятся адвокаты и докопаются до двух протоколов... В этих вновь открывшихся обстоятельствах судья не желает слушать историю в изложении Редькина - еще хуже наделает.
- Идите, Редькин! Повестки вам не было. Переносим дело на 30 марта. Раньше у меня все забито. Увести!
Входит конвой: "Встать! Быстро!" - Мухадиевым опять в СИЗО. Еще на месяц. Дело сфабрикованное - а тюрьма-то реальная. Ахмед - после операции на почках, у него совсем плохой цвет лица, а начальство в СИЗО не принимает лекарства. Рамзан теряет зрение... Но кому какое дело? Над страной - "вихри", спасающие всеобщую (прокурорско-милицейски-судейскую) отчетность борьбы с терроризмом. И если у тебя нет денег, чтобы исправить свое положение, сиди, сам виноват, не увернулся - наше политически выдержанное репрессивное правосудие тебе обеспечено по полной программе... Редькина и Митрохина, следователя и дознавателя, замешкавшихся у казенного судейского клозета, подгоняет прокурор Носков: "Поехали, парни, быстрее!". Даже на суд бригада прибыла вместе.
