Анна Политковская: Покушение на Президента Ингушетии - это настоящий терактНазад
Анна Политковская: Покушение на Президента Ингушетии - это настоящий теракт
Не "чеченский след", а "чеченский вариант"?
Теракт против президента республики - настоящий теракт, а не те фальшивые, которые с завидной политической регулярностью случаются "на пути следования кортежа Кадырова" в Чечне, - такое в России происходит впервые. Это очень серьезно, и именно поэтому нельзя быть невнимательным к причинам. Итак, что к этому вело? И вело ли вообще?
Сегодня есть, по крайней мере, три версии покушения "на народ Ингушетии", как назвал теракт 5 апреля президент Мурат Зязиков. При этом лишь одна из них связана с "антитеррористической операцией", то есть с местью чеченских боевиков и ингушских ваххабитов, их поддерживающих. Версия о боевиках, конечно, самая удобная. Причем для властей она будет наиболее удобна.
Однако в самой Ингушетии куда более активно обсуждаются две другие. Обе из них касаются внутренних проблем республики.
Одна связана с коррупцией, в частности с главным президентским охранником Русланби Зязиковым (двоюродный брат Мурата Магометовича).
Будучи назначен руководителем службы безопасности президента, Русланби воспринял худшее, чем был "славен" Коржаков при Ельцине, - в смысле доступа к телу и уху первого лица. Всю минувшую зиму Русланби лично предупреждали, в том числе и родственники президента: прекрати устанавливать личную власть. Такие же предупреждения о действиях Русланби получал и сам президент. Однако слова эффекта не имели, и наконец в марте, прямо на глазах у Русланби, средь бела дня, в центре Назрани, был сожжен его новенький джип в полном соответствии с прогнозами предупреждавших. Случай с уничтожением джипа главного охранника, естественно, был замолчан - не комментировали его ни сам Русланби, ни президент. И сегодня версию "Русланби" обсуждают в Назрани не менее серьезно, чем "покушение боевиков".
Еще одна возможная причина теракта связана с проблемой похищений в республике, которая стала очень серьезной в последние месяцы. Как и в Чечне, людей тут стали бесследно уволакивать "неизвестные в масках и камуфляжах" на машинах без номеров. В списке похищенных, составленном их родственниками, - уже сорок фамилий. Однако администрация президента и сам президент категорически отвергают такие масштабы беззакония. Вето накладывается и на информацию о похищениях - она запрещена к распространению в пределах Ингушетии.
Естественно, семьи занимаются саморасследованием, и наконец приходит момент, когда терпение лопается: имена похитителей или причастных к ним узнают, эмоции становятся сильнее тебя, и на совершенный по отношению к твоему близкому самосуд (а похищения воспринимаются только так) кому-то хочется ответить таким же самосудом. Это то, что именуется сегодня "чеченским вариантом": люди, не имеющие возможности добиться правосудия, функции государства берут на себя...
