В Чечне предано земле тело адвоката Абдулы Хамзаева, долго болевшего и умершего в Москве
Адвокатов у нас очень много. Москва - город, перенасыщенный адвокатами, практикующими на все случаи нашей жизни: административные, уголовные, корпоративные, арбитражные...
Но вот что получилось: когда началась война - вторая чеченская, московских адвокатов будто не стало. Будто на время они все вымерли. Никто не хотел браться за дела, связанные с бомбардировками городов и селений с многочисленными жертвами среди гражданского населения. Никто не желал двигаться против кремлевских ветров. Вы думаете, стояла очередь из потенциальных защитников несчастной девушки Эльзы Кунгаевой, задушенной танкистом-садистом Будановым? Адвокаты ссылались на какие угодно важнейшие дела - и отказывали, когда речь шла о нищих и измученных жертвах-чеченцах. Никто не стремился потерять все - а именно так все могло обернуться, власть не шутила: защищаешь чеченцев - пеняй на себя.
И вот на этом адвокатском поле, где крутятся очень большие деньги и огромное влияние, которых никто не желал лишаться, - остался один Абдула Майербекович Хамзаев. Он был ЕДИНСТВЕННЫМ, кто брался за защиту жертв из числа гражданского населения от военных преступлений в Чечне, совершенных в ходе так называемой "антитеррористической операции".
Так продолжалось уж точно полвойны. Да, потом появились другие, смелые, умные и добрые. Но первым был он. А таковым быть было не просто сложно - временами это было практически невозможно. Я видела это своими собственными глазами - как власть мучала Хамзаева. Как власть его ненавидела.
Защищая несчастных, он временами и правда был ужасен - дотошен безмерно, криклив, резок, не сдержан на язык, мог и замахнуться. Порой к нему не хотелось подходить - он метал громы и молнии в адрес палачей и тех, кого подозревал в сочувствии им. В нем не было и тени политкорректности - и это тогда, когда все стали ее асами.
Еще он был очень одинок, о чем мы много говорили. И это тоже произошло, когда большинство адвокатов сбились в одну большую кучу, сформированную по партийному признаку.
Но что ему оставалось? Был шанс на другое поведение, чтобы продолжать считать себя порядочным человеком в предложенных обстоятельствах? Достойным сыном своего отца урусмартановца Майербека Хамзаева, ради памяти которого, как он мне рассказывал, всегда, собственно, и служил?..
Оставалось только быть первым. И возглавить атаку. Что для адвоката означает: участвовать в деле Буданова, а потом в деле Ульмана, а также в сотнях других, о которых публика не ведает - они не стали громкими, хотя большинство из них идентичны и будановскому, и ульмановскому...
Сегодня хочется знать только одно: кто может продолжать делать то же самое и так же? После него?
Ответа не слышно. И фигур не видно.
Из интервью Абдулы Хамзаева "Новой газете" (весна 2003 г.):
"...Конечно, Буданов не ушел от ответственности... Однако дело Буданова - исключение на общем фоне. Его преступление оказалось раскрытым и стало предметом всеобщей гласности совершенно случайно. Обычно все по-другому - военных всеми возможными способами уводят из-под ответственности...
- Если идея с Международным уголовным трибуналом по преступлениям, совершенным в Чечне, дойдет до реального разрешения, лично вы сможете предоставить такому трибуналу материалы по делам, которые российские правоохранительные органы не желали доводить до суда потому, что это касалось преступников в погонах?
- Сколько угодно. Таких дел сегодня сотни... Те, кто совершил особо тяжкие преступления - убийства, - не должны быть амнистированы. Ни с той, ни с другой стороны. Чеченец, допустивший убийство другого человека, независимо ни от чего, обязан испытать неотвратимость уголовного наказания. В мои понятия вообще не вписываются эти игры, когда вчерашнего боевика делают сегодня генералом и награждают высшими наградами государства.
