Анна Политковская: Нацболов в суде сковали цепямиНазад
Анна Политковская: Нацболов в суде сковали цепями
В Москве начался процесс по делу "14 декабря"
30 июня в столичном Никулинском районном суде открылись слушания по событиям 14 декабря 2004 года. Процесс - беспрецедентный. Во-первых, обвиняемых - 39 человек, и попробуй найди для всех большой зал и клетки, а без клеток у нас теперь уж и не судят. Во-вторых - политический, что сама власть всячески подчеркивает.
Досье
Предмет суда: 14 декабря 2004 года группа студентов и школьников из Национал-большевистской партии (НБП, запрещена решением Мособлсуда 29 июня 2005 г.) вошли в общественную приемную администрации президента в Большом Черкасском переулке, забаррикадировались в кабинете на первом этаже и стали выкрикивать в окна лозунги: "Путин, уйди сам!", "Путин, нырни за "Курском"! и т.д. Через 45 минут силами ОМОНа и ФСО (Федеральной службы охраны) все они были самым жесточайшим образом повязаны. 22-летняя Лира Гуськова при этом оказалась в тюремной больнице с тяжелым сотрясением мозга, 23-летней Евгении Тараненко бойцы сломали нос, 23-летнему Владимиру Линду отбили ноги.
Сначала нацболам было предъявлено обвинение в "насильственном захвате власти в РФ" (ст. 278), впоследствии переквалифицированное в "массовые беспорядки" (ст. 212 ч. 2 - от 3 до 8 лет). Дело, находившееся на особом контроле генпрокурора В. Устинова, вела следственная бригада Мосгорпрокуратуры (руководитель - Евгений Алимов). Более полугода до суда 39 нацболов из 40 (15-летний Иван Петров из Твери был отпущен) находились в московских СИЗО. Там они провели две коллективные голодовки, требуя свободы.
К полудню, времени начала заседания, здание суда на Мичуринском проспекте уже оцеплено несколькими кольцами. ОМОН, собаки, камуфляжи. Всюду, за каждым плечом, люди "в гражданке", они открыто снимают собравшихся на видео и читают, что записывают журналисты. Никаких вольностей, что были на процессе Ходорковского, - нацболов свозят на суд не в элегантных джипах, и нет тут ни у кого и трех секунд, чтобы родители разглядели своих детей. Нацболов доставляют в грузовых автозаках без окон, и они сразу въезжают в подвал, а оттуда по внутренним лестницам подсудимых поднимают на третий этаж, полностью перекрытый для кого бы то ни было, кроме участников процесса. Милиционеры в наружных "кольцах", в довершение картины особых мер безопасности, выставлены через каждые десять метров - будто Путин должен приехать.
Но приехал всего лишь Лимонов. Впрочем, ни его, ни родителей не допустили и близко к зданию.
- Мы вам сочувствуем, но это решение судьи, - вполне дружелюбно объясняет командир оцепления в полковничьем звании.
Этот судья - А. Шиханов. Он не "местный", а из Тверского районного заведения. Слушания должны были проходить именно там, но подходящим залом Тверской не располагает. Вот и перенесли подальше от центра.
Особые меры, согласно версии охраны, все придуманы судьей. Одна из них - вполне голливудская (Шиханов, похоже, любит американские фильмы). Нацболов сковали цепями - погруппно. Эти цепи плюс клетки - для еще не преступников... Не слишком ли? У нас и террористов-то в суды без цепей возят, и серийных насильников...
- Наши "смотрящие" из ФСБ тоже тут, - говорят нацболы, пришедшие поболеть за товарищей.
- Вон Чечен, - показывает Кирилл Ананьев. - Куратор НБП в московском управлении ФСБ. Антигерой партии, можно сказать. Он наших ребят бил в отделениях. Приезжал - и бил. После "Минздрава" и "14 декабря".
- Зачем бил?
- Выбивал информацию о партии. Иначе же никак не узнаешь, что внутри творится. Мы засланных казачков быстро вычисляем.
- Это вы ему дали такое прозвище?
- Нет, он сам так представляется. Потому что чеченцев ненавидит. Зовут его Андрей.
Чечен быстро пробегает мимо.
- Ассалям алейкум, - кидает он на ходу.
Это приветствие - Павлу Жеребину, туляку, студенту химфака МГУ. Павел - нацбол, который принял ислам в ноябре прошлого года вместе с Евгением Королевым, который сейчас там, среди тридцати девяти, в клетке с цепями.
- Чечен знает, что вы стали мусульманином?
- Конечно, - отвечает Павел и начинает объяснять, почему он поменял веру: - Чечня сыграла огромную роль в моем решении. Там люди одерживали победы не силой, а духом. Ведомые исламом. Я смотрел на особую любовь мусульман к свободе... Еще в исламе меня привлекла четкость религиозной доктрины.
- Среди нацболов многие принимают ислам?
- Да, достаточно.
Это - тоже часть протеста. Иду знакомиться с Чеченом. Маленький худенький молодой мужчина с очень злыми глазами с ходу обещает неприятности и объявляет:
- Я - тат.
- То есть?
- Горский еврей я, - зачем-то говорит...
- А вы тоже пришли за "своих" поболеть?
- Нет. Я - соучастник на стороне захвата, - отвечает нагло, с вызовом. - Я ведь помогал им в администрацию входить.
Дальше - только поток известных угроз. "Поплатишься", "да я б тебя"...
Вдруг из суда выскакивает адвокат Дмитрий Аграновский:
- Подсудимые произвели на меня шоковое впечатление - в клетках... Столько их...
Весь день адвокаты пытались добиться изменения меры пресечения хотя бы для трех несовершеннолетних и девятерых девушек - что логично, юридическая составляющая обвинения мизерна - разбитый диван, сломанный сейф, а несанкционированный митинг - это административное правонарушение... Но судья только подчеркивает: все очень серьезно, есть чего опасаться. Он назначает объявление решения по изменению меры пресечения на семь вечера - когда из суда уйдут все, кто по другим делам.
Ясно - это значит: решение будет отрицательным, судья боится стихийного возмущения. И напрасно. Вечером, под холодным ливнем, толпа скукоживается до самых верных мам и пап, единственное оружие которых - слезы и зонты. Ну а решение, естественно: пусть посидят...
Чего же так панически боится власть сегодня? В лице бузотеров-нацболов? Включая подростков?
Антураж начавшегося процесса еще раз доказывает: больше всего наша власть боится протестного вируса. Убежденных "политических". Идейных и упертых антипутинцев. И поэтому требуется еще один - после "ЮКОСа" - показательный процесс над инакомыслящими, коими нацболы сегодня являются. Их нынешние лозунги - прекратите войну в Чечне; долой антисоциальное правительство; уходи, Путин. При этом по подворотням они никого не бьют - они книжки читают и думу думают. Вот это и плохо. Еще хуже - что отягчает вину: сломать их не удалось, хоть и применяли к ним все те позорные методы, которыми богаты наши силовики в местах заключения. Результат: никто не попросил о помиловании, никто не признал свою вину.
Если б наш Кремль умел смотреть вперед, ну хоть на полсантиметра в будущее... То понял бы: не стоит превращать молодежь в котлы с закрытыми заглушками и невыпущенным паром. Это уж точно слишком опасно.
P.S. Следующее заседание по делу "14 декабря" в Никулинском районном суде - 8 июля в 12 часов.
