Анна Политковская: Никакой `другой России`. И почкаНазад
Анна Политковская: Никакой `другой России`. И почка
История, которой могло и не быть, если бы мы были другими
Бывают истории-обвал - будто тянущие друг за другом несчастья и страдания. Особенно часто они случаются, когда люди, ведомые тяжкими обстоятельствами, от них не зависящими, попадают в заложники нашего "бесплатного здравоохранения".
Жил в Мурманске мальчик. Семен Ломакин. Заболел гриппом, а потом подряд ангиной - как многие другие мальчики и девочки. Долго-долго выздоравливал - очень ослаб, температурил постоянно, бледный был. Мама очень волновалась, а врачи в детской поликлинике - нет. Говорили: Мурманск тут, полярная ночь, будет весна - выздоровеет. Наконец, мама стукнула кулаком по столу: да сделайте же анализы, ребенок по утрам уже и отекать стал!
Сделали - и срочно удалили Семену левую почку. У мальчика диагностировали запущенное осложнение, и спасти без удаления было уже невозможно. Врачи опять нашли слова для мамы: живут же с одной почкой, и нормально живут, и по инвалидности будет получать, и в армию не пойдет!
И действительно, мальчик жил, учился в медицинском классе, мечтал стать врачом. Зимой 2004 года его другу папа купил сноуборд, а мальчики уже подрастали. Погарцевать перед девчонками во дворе - первое дело. Встал и Семен на сноуборд, проехался с горы рядом с домом раз-другой, а на третий кувырком полетел.
Соседские мальчики принесли Семена домой, старший брат Егор вызвал "скорую". Прибежала мама. Отвезли в больницу. Было 29 декабря. С грехом пополам - с поправкой на новогодние праздники - там поняли, что это разможжение единственной правой почки... Кровопотерю поставили - 4 литра. Из областной больницы вызвали хирургов-урологов - Виктора Николаевича Колосова и Александра Владимировича Сахара, и они решились. Операция длилась почти 12 часов, с полуночи до полудня. Хирурги совершили чудо - единственную почку Семена, разорвавшуюся от удара пополам, обмотали подручным хирургическим материалом, сшили сосуды и установили снова там, где она должна быть. На 14-е сутки почка чуть-чуть затрепетала, ожила. Операция вошла в историю - ее описание украшает теперь строгие медицинские журналы.
А Семен?
Семен живет странно. Чудо-операция вернула ему 20% почечной функции, но с каждым днем процент снижается. Хирурги-волшебники предупреждали маму, что так и будет, мальчику в любом случае потребуется пересадка - как шанс на жизнь.
Ломакины поехали в Москву, в Институт трансплантологии. А там - кошмар. Институт забит людьми, ожидающими органов от умерших. А органов нет - это как раз пересадки в стране прикрыли из-за "дела врачей-трансплантологов" 20-й московской больницы, которых обвинили в том, что они забрали орган у человека, еще не до конца скончавшегося. Дело это, как известно, приговорило тысячи людей по всей стране к смерти. Донорские органы отсутствуют практически полностью - это мы боремся с фактами коррупции в медицинской среде путем тотальной ее зачистки от пациентов.
Семена Ломакина поставили в "лист ожидания", где он и пребывает. "Лист" уменьшается лишь по причине фатального исхода ранее в нем стоявших. Чтобы дождаться почки и не умереть, Семен из полутора лет провел дома - не по больницам - лишь два месяца. Школа так и не окончена - нет физической возможности. Кроме всего прочего, чем дальше в этот лес, тем больше дров: не просто нарастает почечная недостаточность, мальчика одолевают побочные, от препаратов, болячки (ежемесячный прием поддерживающих препаратов только одного, главного типа дошел до 800 таблеток). Вся жизнь сводится к рулетке: успеют ли найти донора?..
Тем временем забор Института трансплантологии в Москве, где должен быть прооперирован Семен Ломакин из Мурманска, увешан объявлениями: "Продам почку" (как и "продам" другие органы), но такую пересадку - от не близкого родственника - никто делать не возьмется. Врачи боятся.
- Правильно, что не берутся, - считает Марта. - Да, конечно, это спасение. Я бы двумя руками должна быть... Но если только допустить такую возможность, все, конец - завтра станут похищать на улицах ради органов.
- Но что делать?
Так мама, Марта Ломакина, решила отдать сыну свою почку. Это решение для Семена не лучший вариант, у мамы полно своих болезней, и велик риск, что они будут подхвачены Семеном. Но куда деваться? Ждать смерти?
И вот наступил день, когда надо было Марте ехать в Москву, - пройти в Институте трансплантологии последнее обследование.
Марта стала искать материальной возможности поехать в Москву. Мамы своих тяжело больных детей - это особая категория живущих среди нас людей. Как правило, они давно не работают - у них нет времени на это. В доме все продано. Жизнью управляет Его Величество "Список" - список бесплатных препаратов, полагающихся инвалидам. Каждые несколько месяцев он меняется - из него что-нибудь выкидывают. И поэтому люди в постоянном предвкушении надвигающейся трагедии: что отнимут еще? И значит, потребуется искать деньги на покупку выпавшего из "Списка"?..
В целом у мам тяжело больных детей цель одна, и ей подчинено все - обеспечить свое дитя необходимым. Ради этой цели мама способна на многое. Когда стало известно, что будет в Москве конференция "Другая Россия" и что организаторы оплатят участникам дорогу и гостиницу, Марта решила совместить все со всем. "Все со всем" - это поехать на "Другую Россию", походить там среди серьезных людей, быть может, если повезет, отыскать средства на операцию - и одновременно, конечно, пройти необходимое обследование в Институте трансплантологии.
9 июля Марта оказалась в Москве. Поехала по предварительной договоренности в гостиницу "Севастополь".
- Там у забора стояли какие-то люди в штатском, - рассказывает Марта. - Они спросили: куда? Я честно сказала: "На конференцию "Другая Россия". У меня забрали паспорт и вызвали машину без опознавательных знаков. Посадили. Сели вместе со мной: двое в штатском, один в камуфляже. Куда-то привезли, но не в отделение милиции. Будто бы в учреждение - люди входили-выходили через охрану. Провели в комнату, там сказали, что паспорт у меня фальшивый, что фотография криво вклеена. Я же знаю, что это глупости, стала требовать: составляйте протокол! Велели молчать, вопросов не задавать, иначе бить будут. Забрали чемодан и абсолютно все, что у меня было с собой. Заперли в холодном сыром подвале, хотя я все объяснила - медицинские документы сына были у меня с собой. Говорила, мне нельзя в холод, приехала для обследования, чтобы почку сыну отдать... Ничего не помогало.
Донорство и суета политических сует - питерский саммит - вещи столь далекие друг от друга, что объединиться они могут лишь в зазеркалье. Вот и объединились.
- Больше чем через сутки меня опять посадили в машину, - заканчивает свой рассказ Марта, - повозили и выкинули вместе с чемоданом в районе станции метро "Сокол". Сказали: иди, не оглядывайся. В тот же день я заболела, в подвале застудилась, и теперь должна лечиться. Забор почки откладывается.
Марта, рассказывая свою последнюю историю, ни слезинки не проронила. Сказать о Марте "усталая женщина" - значит солгать. Она - измотанная женщина, и даже неудобно спросить, сколько ей лет, ничего не будет соответствовать реальному возрасту. Да, в разговоре Марта иногда улыбается - но это все равно как гримаса.
Что дальше?
Нужно срочно 18 тысяч долларов - на операцию. 10 тысяч рублей - на дообследование Марте. На ее пролечивание. Пенсия Семена - 3500. Благотворительные фонды для детей-инвалидов, которых достаточно в стране (и отечественных, и зарубежных), Семена Ломакина, ставшего тем временем совершеннолетним гражданином России, не спешат заключить в свои объятия. Управляющие фондами объясняют маме, что благотворители пока у нас такие, что хотят оказывать милости лишь маленьким детям, даже уже и 16-летним трудно отыскать спонсоров...
И что? Теперь необходимо доказывать, что нет вины Семена, что до 18-летия ему не нашли почку?!
Почему все так случилось?
Знаете, ведь даже ответа нет на этот вопрос. Потому что "вот так у нас". Нацпроекты, которые что-то куда-то поднимают на необыкновенную высоту - и рядом реальность отечественного здравоохранения, где если у тебя родные и, главное, мама, то будешь еще жить. Нет - не обессудь. И вроде бы мы в целом добродушные - и способны рубашку ближнему отдать. Но не всегда. А уж как кто попал в серьезный переплет - так лучше помирай.
