Дети высокопоставленных чиновников идут в крупные корпорации. Чем это грозит России?
Сообщение о переходе Андрея Патрушева, сына директора ФСБ, в "Роснефть" привлекло внимание не только потому, что дало повод гадать о том, какие изменения в кремлевских раскладах стоят за этим событием. Гораздо важнее то, что оно стало фокусом набирающей силу тенденции - массового прихода сыновей министров, губернаторов и других высокопоставленных чиновников, чей возраст колеблется где-то между 24 и 30, в крупнейшие промышленные и финансовые корпорации. Список молодых дарований, пополняющих советы директоров лидеров отечественной экономики, постоянно растет.
Слово "семейственность" применительно к этому явлению мало что объясняет. Тем более что российская ее версия существенно отличается от зарубежных. Например, в странах мусульманского Востока семейственность измеряется прежде всего количеством родственников на важных постах в государственном аппарате. Это понятно: в тех краях говорят, что власть - самый дорогой товар. Казалось бы, у нас, где бизнес напрямую зависит от благосклонного отношения со стороны властных структур, должна наблюдаться сходная тенденция. Однако молодое поколение представителей элиты почему-то упорно выбирает службу в крупных корпорациях.
Этому явлению может быть два объяснения. Направлять своих чад по своим стопам могут позволить себе политики и чиновники в странах с устоявшимися политическими системами, когда элита уверена в завтрашнем дне и не вызывает сомнения, что дети и внуки также будут принадлежать к правящей элите. В России подобных гарантий не существует. Более того, смена власти всегда таит в себе риск, что сегодняшние вершители судеб завтра могут оказаться навсегда выброшенными из обоймы. Отсюда и стремление переориентировать молодежь на зарабатывание денег, которые при любом стечении обстоятельств позволят удержаться на ногах.
"Поход детей" на должности топ-менеджеров может быть интерпретирован иначе. Дети политиков и госчиновников идут в крупные корпорации, многие из которых до сих пор принадлежат олигархам, обучаться искусству управления. И через какое-то время, опираясь на влияние своих отцов-командиров, они могут попросить олигархов "на выход". В последнее время российская элита стала превращаться в замкнутую корпорацию, куда посторонним доступ закрыт. И при таком раскладе в случае необходимости если не папа, то его боевые товарищи помогут молодому топ-менеджеру подвинуть олигарха.
Что касается профессионального уровня управленческих решений, то он, вероятно, будет снижаться. Ведь человечество до сего времени выработало только один надежный способ держать управленцев "в тонусе": конкуренцию, рождающую естественные опасения потерять пост в госаппарате или коммерческой компании. Распространение принципа семейственности на большой бизнес может перекрыть каналы продвижения талантливым и образованным молодым людям, как это уже происходит в политике и бюрократическом аппарате. "Незолотая" перспективная молодежь, чье место окажется занятым выходцами из "знатных" семейств, покинет Россию и будет вносить посильный вклад в развитие зарубежной экономики. Или затаит недовольство тем, что их способности оказались невостребованными. Отток человеческого капитала сделает страну еще менее конкурентоспособной, второе следствие создаст потенциальную угрозу стабильности. Плюс риск разного рода рукотворных микрокризисов по причине чиновничьего головотяпства вроде недавнего развала алкогольного рынка.
Конечно, и в таком состоянии общественная система может просуществовать довольно долго, особенно если доходы от нефтегазового экспорта позволят элите периодически подкармливать бюджетников и другие зависимые слои населения. Ведь существуют же в современном мире страны, которыми правят несменяемые семейные политические, деловые и прочие элиты. Только не эти государства сегодня ходят в лидерах, в том числе и по уровню жизни населения. Впрочем, можно допустить, что высокие достижения нас не беспокоят и мы будем довольствоваться малым. Однако и это малое в перспективе не может быть гарантировано. Когда мировая конъюнктура изменится, расстаться с иллюзиями будет очень больно.
