Алексей Леонидович, обнародованы данные Госкомстата по инфляции. Игнатьев доложил Путину, что в январе 2004 года у нас инфляция составила 1,8% по сравнению с 2,4% в январе 2003 года. Однако очень многие эксперты говорили, что инфляцию в последние месяцы 2003 года удалось задавить, но это выльется в очень высокий показатель инфляции в начале 2004 года. Так, что же произошло? Это особенности статистики Госкомстата?
Лично я всегда оговариваюсь, что не сомневаюсь в уровне квалификации сотрудников Госкомстата. Конечно, статистика - это достаточно сложная вещь. Обилие имеющихся поговорок и анекдотов на эту тему тому подтверждение. Но я все-таки надеюсь, что Госкомстат делает свою работу достаточно ответственно. Тем не менее, существует вопрос из области статистики о возможности подсчета различных показателей. Например, финансовые показатели становятся известными достаточно быстро. Их конкретное значение достаточно четко фиксируется, тогда как такие понятия как рост производства, инвестиции, инфляция и так далее - более сложные и носят более относительный характер.
Собственно говоря, почему я это говорю? Потому, что монетарные индикаторы достаточно четко фиксируются, и по итогам декабря рост денежной базы в широком и узком определении составил примерно 25%. Это означает, что пропорционально на 25% возросло денежное предложение. Это совсем грубо. Так или иначе, это колоссальный рост с учетом того, что это примерно половина прироста денежного предложения за весь 2003 год. Это означает, что половина результатов была достигнута в декабре. Куда могут пойти эти деньги? Либо на потребление, либо на сбережения. Что мы имеем в области сбережений? В области сбережений мы имеем достаточно слабую банковскую систему, достаточно неразвитый финансовый рынок и имеем также отрицательную реальную доходность, то есть, ниже инфляции. Это означает, что сбережениям некуда существенно расти. Сбережения должны были бы остаться либо на том же уровне, на котором и были, либо сократиться. Потребление же должно возрасти. Возрасти пропорционально на уровне прироста денежного предложения. То есть очень сильно. Рост потребления должен, естественно, вызвать рост инфляции. Это пассаж на уровне учебника Самуэльсона, который просто демонстрирует некую прямую цепочку причинно-следственных связей. Если мы даже исключим какие-то сезонные колебания, но если денежное предложение возросло на 24% в декабре, то каким образом инфляцию удалось удержать на уровне 1,8% с учетом того, что ничего другого не изменилось? Для меня это такая же загадка, как и для многих других аналитиков, как независимых, так и государственных.
А не должны ли в такой ситуации денежные власти объясниться?
Они должны как минимум объясниться! Даже если исключить разговор на бытовом уровне, на котором все видят, что цены растут очень быстро. Ну, хорошо, предположим, что это не так, что это лишь коллективная иллюзия частных наблюдателей от академика до младшего научного сотрудника или младшего аналитика какого-нибудь инвестиционного банка. Предположим это все эмоциональные оценки, но тогда тем более должны быть какие-то объяснения. Почему так произошло?
И второй вопрос, который возникает, - почему так произошло, если ничего не делалось?! Как так может быть, что денежная база так резко растет, а инфляция низкая?! Это означает, что либо был колоссальный уровень импорта, либо просто колоссальный всплеск внутреннего производства, чего, конечно, не могло произойти в течение одного месяца. Поскольку мы говорим о декабре-январе, ну, может быть, о начале февраля, а это очень краткосрочный период, то естественно макроэкономика и реальный сектор не могут реагировать на такие денежные изменения в такие сжатые сроки. И собственно говоря, тогда, что сделано?! Очевидно, что не сделано ничего! Пусть ЦБ ответит, - как это так инфляция получилась такая маленькая?!
А кто должен спросить с денежных властей?
Кто должен спросить - философский вопрос. Если все понимают, что инфляция больше 12%, а нам упорно говорят что именно 12%, то кто должен спросить? Но вряд ли по этому поводу стоит проводить референдум.
Это достаточно сложный вопрос, потому что инфляцию надо не только видеть, но и чувствовать, ожидать. Есть такое понятие, как инфляционные ожидания, и если в рамках показателя инфляции денежные власти просто всех обманывают, то это означает, что все остальные экономические агенты или субъекты хозяйственной деятельности им скоро перестанут верить, да и уже, на самом деле, не верят. А если они им не верят, то это означает, тут мы опять обращаемся в господину Самуэльсону, к его учебнику по макроэкономике, что меняются процентные ставки. Если нам объявляют, что инфляция 1,8% в январе, а по итогам года она будет 10%, и в это никто не верит, тогда начинают действовать совершенно другие процентные ставки в экономике, по депозитам, по кредитам, по кредитам предприятий, по кредитам населения, финансовые агенты начинают переходить на доллары, в другие иностранные валюты, в евро. Страна начинает жить другой жизнью, двойной. И это достаточно опасная вещь, которая влияет на расширение кредитов, на инвестиционную активность, на прочие показатели. На самом деле некий обман или неточность измерений это не есть обман ради обмана, это, на самом деле, воздействие на экономические активы, в частности, на инвестиционную активность хозяйствующих субъектов.
Так не заинтересован ли кровно Владимир Владимирович спросить с денежных властей? Ведь в конечном итоге это ударит по нему.
Я, к сожалению, не Президент Российской Федерации. Возможно, на его месте я бы так и сделал. Но, так или иначе, я просто хотел прокомментировать и пояснить, что здесь вопрос стоит не только в том, чтобы достичь какой-то цифры, которая запланирована. Эта цифра очень важна для какого-то ориентира и для развития экономики, для роста, о котором у нас так любят говорить с подачи Президента, для сохранения, в конце концов, экономической активности в целом. Это весьма важная проблема, и она требует скорейшего решения.
5 февраля 2004
http://www.opec.ru
Док. 305606
Перв. публик.: 18.05.04
Последн. ред.: 18.05.07
Число обращений: 296
Ведев Алексей Леонидович
|
