Андрей Бунич. `Размышления экономиста о президентском послании-2006`Назад
Андрей Бунич. `Размышления экономиста о президентском послании-2006`
Недавнее президентское обращение к Федеральному Собранию заострено преимущественно на политические проблемы. Именно в таком качестве оно и было воспринято наблюдателями. С высказанными в нем идеями соглашаются и спорят, их принимают и отвергают, однако круг поднятых Владимиром Путиным проблем на поверку оказывается не таким уж и обширным. По сути, президент сосредоточился на двух основных вопросах - путях улучшения демографической ситуации и способах упрочения военно-политической безопасности России. Между тем экономические сюжеты в этом году были явно обделены вниманием Кремля. Или, скажем, преподнесены в послании довольно странным образом.
Да, президент вроде бы основательно еще раз прошелся по нацпроектам, провозгласив их, по сути, основой всей социально-экономической политики на ближайшую перспективу. Но наша предельно политизированная общественность увидела в этом отнюдь не очередную попытку власти расставить приоритеты, а своего рода презентацию преемника нынешнего главы государства - через пропаганду нацпроектов, на которые он "поставлен". В итоге дискуссия о приоритетных направлениях государственной политики в социальной сфере опять свелась к пересудам о подковерных движениях в президентском окружении. А о самих нацпроектах почти что и вовсе не говорится.
То же самое можно сказать и о сенсационном заявлении Путина ускоренными темпами сделать рубль конвертируемым. Дабы превратить его в "более универсальное средство для международных расчетов". А потом и подавно: развернуть прямо у нас, в России, биржевуюторговлю основным экспортным сырьем, а также, как сказал президент, "другими товарами" - правда, какими именно, он не уточнил.
Сказанного уже предостаточно для того, чтобы крепко поразмыслить над оглашенными приоритетами экономической политики. Тем более что до сих пор никто так и не удосужился в этом разобраться. Непонятно, чем руководствовались эксперты, ответственные за экономический раздел президентского послания. Раздел, от которого веет по меньшей мере странным оптимизмом - эдакое "головокружение от успехов" на нефтегазовом поприще. Да еще на фоне благоприятной мировой конъюнктуры цен. Попробуем поразмышлять над расставленными в послании акцентами и начнем с нацпроектов.
Как проектировать нацпроекты?
Идея национальных проектов как принципиально новой схемы бюджетно-инвестиционной политики государства, безусловно, очень перспективна. Точнее, она может стать перспективной, если к ней подойти основательно, системно. Но, к сожалению, похоже, провозглашенные в сентябре прошлого года нацпроекты так и не стали предметом комплексной проработки. Откуда вообще идет запрос на проектный подход в инвестиционной сфере? Ответ ясен: определение приоритетных направлений финансирования возникает лишь тогда, когда появляются реальные средства, требующие вложения. У России сегодня имеются избыточные - не побоюсь такого определения - финансовые ресурсы, накопленные благодаря благоприятной конъюнктуре на мировом рынке энергоносителей. Было бы странно не использовать эти ресурсы для инвестиций. Однако инвестиций не хаотических, а продуманных и целенаправленных, представляющих собой целостную стратегию. В практическом выражении такая стратегия могла бы представлять собой комплекс из примерно сотни проектов. Проектов предельно конкретных, а не декларативных и тем более не преподносимых в "пакете" с задачей обеспечения преемственности власти.
Каким критериям должны отвечать такие проекты?
Во-первых, нацпроекты должны быть конкретными. Лично мне непонятно - и никто мне так до сих пор и не смог доходчиво объяснить -чем, к примеру, провозглашенные нацпроекты в сферах образования и здравоохранения отличаются от соответствующих расходных статей госбюджета? Где заканчивается бюджет и начинается нацпроект? Что принципиально нового в предложенной президентом схеме финансирования "социалки"? Что тут собственно "проектного"? Разве это не очередные дополнительные строки в бюджетной росписи, за которые отвечают специально для этого приставленные чиновники? В принципе и весь госбюджет можно назвать чем-то вроде "национального мега-проекта", только вот эффективнее от этого он не станет.
Во-вторых, каждому нацпроекту требуется соответствующая организационно-правовая финансовая форма. Нельзя, чтобы деньги уходили неизвестно куда и неизвестно подо что. В противном случае от общих благих деклараций будут лишь разбухать карманы чиновников всех четырех нацпроектных вертикалей. Здесь изначально надо действовать иначе. Под каждый конкретный нацпроект необходимо свое акционерное общество, созданное при участии открыто и гласно очерченного круга юридических лиц. С учетом интересов территорий, на которых оно предполагает сосредоточить свою деятельность, отраслей, завязанных на данный нацпроект, а также с привлечением опять-таки публично оглашенного списка инвесторов. Только такая организационно-правовая финансовая форма способна обеспечить той или иной инвестиционной программе подлинное проектное наполнение.
В-третьих, самой структуре управления нацпроектами надлежит качественно отличаться от официальной чиновничьей. Или, на худой конец и на первых порах, хотя бы не совпадать с ней один в один. Иначе что у нас получается? Поставили первого вице-премьера на нацпроек-ты. И выходит, что его аппарат волей-неволей становится как бы квазиправительством - только предназначенным сугубо для провозглашенных нацпроектов. А по большому счету МЭРТ уже давно представляет собой такое же квазиправительство. Так что же - опять конкуренция структур и аппаратов? Конкуренция, в которой с еще большей скоростью будут растворяться выделяемые бюджетные средства. То есть, конечно, не растворяться, а превращаться в проклятую "административную ренту" или активы "офшорной аристократии". Что, по сути, является лишь разными сторонами одной еще не начеканенной медали "Ударник нацпроектного труда".
Если же без этой горькой иронии, то начать надо хотя бы с того, что выделить конкретные и имеющие определенную организационно-правовую финансовую форму нацпроекты вообще в отдельный блок в правительстве. И такой блок вовсе не должен превращаться в административную епархию первого вице-премьера. Ему надо стать самостоятельной и до известной степени автономной структурой управления по нацпроектам. Понятно, что здесь потребуется принципиально иная управленческая культура, усиленная технологиями макроэкономического менеджмента. Конкретные формы такой структуры с ходу назвать трудно, да и не нужно. Если ей удастся начать управлять по проектам, то уже хотя бы этим она сумеет обезопасить себя от поглощения административным монстром федерального правительства, в принципе чурающегося такого способа управленческих технологий и по-прежнему предпочитающего административные рычаги с соответствующей рентной "смазкой".
В-четвертых, нацпроекты должны быть согласованы друг с другом, встроены в общую концепцию, просчитанную на 10-15 лет вперед. Они не могут представлять собой лишь какие-то отдельные вкрапления в текущую и плохо с ними соотнесенную социально-экономическую политику. Им следует пересекаться, дополнять друг друга и существующую экономическую систему, занимая в ней собственную четко обозначенную и неотчуждаемую нишу.
В-пятых, почему-то принято полагать, что нацпроекты являются сугубо затратными, а следовательно, убыточными. Такое мнение, видимо, возникает уже автоматически, когда еще только заходит речь о вложениях в "социалку". Но подобный подход изначально ошибочен. Разрабатывать нацпроекты, априорно считая их убыточными, значит дискредитировать провозглашенную президентом инициативу в самом ее зародыше. Нацпроекты, напротив, должны быть нацелены на принесение прибыли. Другое дело, что речь здесь может идти не о сиюминутной выгоде, а о стратегической прибыльности данного начинания. Бизнес есть бизнес. Какие-то инвестиции приносят скорую отдачу - и поэтому наш бизнес преимущественно "кормится" сегодня в таких сферах, где обеспечивается именно текущая доходность.
Нацпроекты к подобного рода начинаниям не относятся: текущей доходности от них никакой, более того, довольно значительное время инвестору от них - один лишь убыток. Зато в стратегической перспективе эти нацпроекты способны принести колоссальные прибыли тем, кто отважится сегодня в них вкладываться. Думаю, что говорить о доходности таких президентских инициатив можно уже в расчете на 10 лет. Все дело в менеджменте, который и должно организовать государство. В конце концов даже социальные программы могут быть рассчитаны таким образом, что при подкреплении соответствующими калькуляциями капитализация человеческого капитала гарантированно принесет эффект. А на основе подобных расчетов можно уже и привлекать инвестиции.
Да, я допускаю, что какие-то проекты при любом, даже самом виртуозном менеджменте, окажутся убыточными. Но таких проектов не должно быть более 10%. Да, собственно говоря, их и объективно не может быть больше. Социальная сфера - совершенно еще непаханая целина, способная принести буквально фантастические результаты своим "первопроходцам". Надо только наконец-то преодолеть укоренившееся в сознании нашей деловой среды за полтора десятилетия неконтролируемого и неэффективного рынка невесть откуда взявшееся мнение: дескать, бизнес мимо выгодного дела не пройдет, а вот государство должно взвалить на себя все остальное - неприбыльное. В этой логике государству просто не остается ничего другого, как стать экономическим изгоем, всего-навсего латающим бюджетные дыры.
Такое понимание экономической роли государства - очень примитивное. Бизнес просто не способен самостоятельно поднять целые комплексы проблем. В частности, вся ин-новатика одному лишь бизнесу без государственной поддержки просто не по зубам. И на Западе это, кстати сказать, уже давно поняли. Государственные инвестиции в инноватику там если и не преобладают над частно-акционерными, то по крайней мере соизмеримы с последними. А кто вообще отважится назвать инноватику неприбыльным делом? Она неприбыльна лишь в расчете на сегодняшний и отчасти на завтрашний день. А уже послезавтрашняя конъюнктура на рынке инноватики может неожиданно преподнести приятный сюрприз отважившимся сделать в свое время вложение в расчете на перспективу. Иначе говоря, инвестиции в будущее реально способны регулировать приближение этого самого будущего.
Возьмем, к примеру, один из самых громких и амбициозных сегодняшних проектов - проект Москва-Сити. Что бы было, если бы он воплощался в жизнь по схемам наших либерал-реформаторов, фетишизирующих рынок и ратующих за максимальное сокращение государственного вмешательства в деловые отношения. Сколько бы лет потребовалось, чтобы сам по себе, "естественно" и "органично" сложился круг инвесторов, чтобы эти инвесторы согласовали между собой и утвердили все проекты. Без преувеличения, такое начинание растянулось бы на сотни лет. В подобного рода проектах государство должно брать на себя значительную часть функций. Вот, к примеру, правительство Москвы вложилось в Сити, а какие колоссальные дивиденды оно получит по завершении проекта. Удручает лишь то, что участие государства в строительстве Сити - это, по сути, единственный пример толкового государственного участия в крупном инвестиционном проекте.
Как самостоятельный субъект бизнес, даже крупный, бессилен в подобных мегапроектах. Вспомним аналогичный московскому проект нового центра Лондона - Кэнери Уорф - в конце 80-х - начале 90-х годов минувшего века. А ведь задумка эта была еще покруче нашей: предстояло переселить в совершенно другое место Лондона несколько кварталов британской столицы - самый центр ее деловой жизни. И это при том, что прежнее место было уже веками насижено. Можно себе представить, какова была реакция на такой революционный шаг консервативных англичан! Поэтому, чтобы придать проекту импульс, сама Маргарет Тэтчер, убежденная сторонница чуть ли не классических рыночных отношений, взяла его под свой личный патронаж. И, кстати сказать, данный проект довольно долго оставался убыточным, лишь в самое последнее время от него начали поступать регулярные доходы.
По всей России мы имеем огромное количество подобных проектов. Есть уже обнаруженные, но еще не разрабатываемые месторождения полезных ископаемых. Государство вполне могло бы профинансировать завершение геологоразведочных работ и создание надлежащей инфраструктуры, чтобы сделать данные объекты уже гораздо более привлекательными для инвесторов. А чем хуже нацпроекты? Потому-то их и должно быть около сотни - ведь речь здесь будет идти не о каких-то там вообще начинаниях в здравоохранении или образовании, а о конкретных районных или областных центрах здоровья и реабилитации или региональных образовательных программах, разработанных под приоритетный вид занятости населения того или иного субъекта Федерации. То же самое можно сказать и о жилищных нацпроектах. Следует спроектировать около сотни малых городов и тысячу коттеджных поселков - опять-таки в привязке к конкретным местностям и к конкретным видам деятельности их будущего населения. Причем в каждом из проектов следует прописать буквально все до последней расходной статьи.
Например, надо сразу определить количество и размещение заводов по производству строительных материалов и блоковых конструкций для сооружения данных городов и поселков. Можно в конце концов даже и не дробить проекты по региональному принципу, а собрать их по общефедеральным профильным узлам. К примеру, нацпроект "Малые города России" - с подробной адресной росписью бюджета для каждого региона, где намечается возведение такого города. Сегодня в нашей стране действительно налицо явный кризис населенных пунктов данного вида. Мегаполисы и города-гиганты как-то еще выживают, а вот малые города - востребованные и необходимые в самых разных точках нашей страны - представляют собой либо печальное зрелище, либо стихийно слепленного монстра из сотен времянок, наспех собранных под разработки тех или иных месторождений.
Почему бы нам не воссоздать культуру малого русского города как такового? В том же Нечерноземье или вдоль Транссиба? В последнем случае вообще вырисовывается совершенно уникальный проект русского придорожного города - по сути, единой инфраструктурной цепочки, существующей за счет эксплуатации магистрали. А русский сельскохозяйственный город? Кто сказал, что нашумевшая затея конца 70-х - начала 80-х - агропромышленные комплексы - изжила себя. Да она по-настоящему и воплотиться-то не успела. И, может, как раз отсюда, от сельхозграда мы сможем как-то разрулить проблему так и не приживающегося у нас фермерства?
А коттеджное строительство вокруг мегаполисов - чем не отдельный нацпроект? Такой нацпроект должен быть поделен на десятки конкретных, привязанных к четко обозначенным местностям частных программ с гласно обозначенными исполнителями в виде акционерных обществ, с подробным перечислением акционеров. То есть всю эту пирамиду надлежит изначально прописать в базовом нацпроекте. А уж потом под нее можно будет пригласить и какого-нибудь куратора из правительства.
В-шестых, чтобы обеспечить согласованность, прибыльность, конкретность, организационно-правовую и финансовую форму, нацпроектам необходим некий орган по реструктуризации и инвестированию. Этому органу следует первоначально провести инвентаризацию имеющихся ресурсов, выявить лакуны, учесть все резервы, включая производственные объекты, месторождения и просто территории. Причем такой орган должен быть не распорядительным, а чисто консультативным, дабы не дублировать работу правительства и не создавать дополнительное гнездо узковедомственного лоббизма. Данный орган надо напрямую подчинить президенту, а в его состав ввести экспертов, финансистов, юристов, экономистов, технологов, которые, собственно, и разработали бы требуемую сотню нацпроектов и представили бы ее президенту на одобрение. После этого заниматься лоббизмом при разработке нацпроектов было бы гораздо более затруднительно. Правительство получило бы расписанный до конкретных участников и конкретных сумм комплекс нацпроектов с уже названными для каждого из них кураторами. Подобная структура неизбежно привела бы и к существенной перестройке всей работы правительства: последнее стало бы инстанцией, курирующей различные проекты и координирующей работы по каждому из них.
Таким образом, орган, максимально свободный от лоббистских влияний - насколько вообще можно допустить существование субъекта, свободного от теневых мотиваций в реалиях нашей экономики, - оказался бы в состоянии в течение нескольких месяцев разработать и представить четкий пошаговый план с указанием конкретного пакета нацпроектов с подробно прописанным для каждого бюджетом. И пускай в каких-то случаях прибыль от нацпроектов предполагалась бы лишь через 15-20 лет. Ведь другие нацпроекты могли бы принести отдачу уже гораздо быстрее -лет через 5, а то и раньше.
И, наконец, в-седьмых. Разработку нацпроектов надлежит осуществлять с учетом накопленных государством ресурсов, из которых только и следует черпать госинвестиции. Доколе еще мы будем накапливать Стабфонд? Конечно, здорово, если теперь нам не страшны никакие конъюнктурные колебания нефтяных цен. Но одного этого уже явно мало на сегодняшний день. Да и потом деньги просто должны работать в реальной экономике - в этом их прямое и главное предназначение.
Указанные семь принципов непременно должны лечь в основу разрабатываемых национальных проектов. В противном случае мы получим бюджет номер два, в принципе неспособный изменить ни структуру, ни закономерности функционирования нашей экономики.
Капкан свободной конвертируемости
Слова об укреплении курса рубля звучат красиво, патриотично, и ни у кого не возникает сомнения в необходимости такой меры. И напротив: понижение курса национальной валюты считается чем-то плохим, проигрышным, попахивающим кризисом или на худой конец инфляцией. Подобных представлений придерживается подавляющее большинство населения. На самом же деле реальная финансовая ситуация выглядит прямо противоположным образом. Повышение курса национальной валюты - это очень опасная вещь, таящая в себе угрозу серьезных экономических катаклизмов.
Возьмем, к примеру, зону евро. Сейчас, когда американцы дали евро вырваться вперед по отношению к доллару, жизнь в Европе чудовищно подорожала. Европейцы просто не привыкли жить настолько затратно. Цены резко подскочили вверх относительно все той же Америки, а конкурентоспособность европейских товаров, определяемая не только качеством, но и их стоимостью, резко снизилась. И какой смысл в таком укреплении валюты? Какую пользу из этого извлекла для себя зона евро?
А вот Китай, напротив, ни в какую не хочет повышать курс юаня. Сколько Соединенные Штаты ни пытаются давить на Китай, а он по-прежнему удерживает (заметим, целенаправленно, обратив на это всю мощь своей административной вертикали) курс юаня на низкой отметке по отношению к доллару. А что в итоге? В итоге Китай сегодня работает, как глобальная фабрика, обеспечивая своими товарами всю мировую торговлю. И при этом он накопил триллион долларов золотовалютного резерва.
Россия почему-то хочет пойти путем Европы, а не Китая. Мы зачем-то начинаем плавно повышать курс рубля и тем самым создаем массу проблем для своей экономики.
Проблем пока еще незаметных, но способных обернуться для нашей страны большой бедой.
Евро с долларом взаимосвязаны. В результате биржевых игр их курсы меняются синхронно и автоматически - евро растет, а доллар падает. Но ведь у российского рубля нет такой естественной и органичной взаимосвязи с ведущими мировыми валютами. Центробанк устанавливает курс самостоятельно своим собственным решением. Поэтому мы в состоянии, подобно Китаю, поддерживать заниженный курс рубля, что будет приводить лишь к росту наших золотовалютных резервов. Непонятно, зачем от этого отказываться. Ведь нас даже никто и не просит о таком шаге. Мне лично до сих пор неизвестно, чтобы кто-то из ведущих мировых финансово-экономических субъектов требовал от России ускоренного перехода к конвертируемому рублю.
Да, конечно, конвертируемость снимет какие-то ограничения по трансакциям для экспортеров. Но это по большому счету ерунда - никаких по-настоящему серьезных и непреодолимых проблем из-за неконвертируемости рубля у наших экспортеров нет. Да и вообще непонятна логика этого президентского решения. Мы -экспортно ориентированная страна. А все экспортно ориентированные страны обычно занижают курсы своих валют и даже стараются сохранять их неконвертируемыми, а уж тем более никогда не стремятся повышать их курс. Почему же тогда мы пошли таким путем и чем он чреват?
Экспортерам укрепление рубля невыгодно. Оно принесет большие издержки. Российским товаропроизводителям - тоже невыгодно. Издержки производства неизмеримо вырастут, и импорт, как и в 90-е, окажется более конкурентоспособным. Чудом удалось тогда выправить эту ситуацию: что называется, не было бы счастья - помогло несчастье, то есть дефолт 98-го. А сейчас что -снова в начало 90-х? Ну и что тогда - производство опять встанет, зарплаты платить будет нечем, цены - в том числе и на импорт - тут же подскочат, завязанные на производство малый бизнес и средний бизнес будут задушены. Кому это выгодно?
Это может быть выгодно лишь очень незначительной кучке импортеров, а больше - никому. Больше заинтересованных в таком сценарии нет и быть не может. Ну тогда совсем получаются удивительные вещи - описанный сценарий никому не выгоден, а он почему-то все равно реализуется. Значит, на это -как в свое время с монетизацией -есть какие-то причины иного порядка. Помните, как в начале 2005-го: кто придумал эту чушь с монетизацией, кому она была нужна - непонятно. Однако с каким завидным упорством ее продвигала через все инстанции какая-то таинственная сила. Какая?
Хорошо, если повышение курса рубля - это всего лишь краткосрочная кампания. То есть тогда еще понятно: это может быть на руку финансовым спекулянтам. Они то роняют курс доллара до 26 рублей, то снова поднимают его до 29 рублей. 10% с такого оборота - что ж, тоже неплохо. Но маловероятно, чтобы эти финансовые спекулянты - а у нас в отличие от Запада с его развитой финансовой инфраструктурой они не представляют какой-то особой влиятельной силы - смогли диктовать президенту, какие экономические решения ему озвучивать в ежегодном послании.
Однако похоже, что за укреплением рубля кроется что-то иное. И на этом фоне меня крайне удивляют наши политики, которые откровенно радуются падению доллара. Они либо действительно такие безграмотные, либо сознательно вводят страну в опасное заблуждение. Чему здесь радоваться, у нас же ведь все золотовалютные резервы в долларах, и с падением курса доллара они пропорционально обесцениваются. И в такой ситуации нам будет все труднее и труднее покрывать расходы в случае каких-либо конъюнктурных колебаний. Получится, что мы станем платить в "укрепленных" рублях, а для покрытия издержек будет требоваться почти что такая же сумма в долларах. Что последует далее - понятно. Экспорт встанет. Наш товаропроизводитель будет раздавлен. Наступит коллапс финансовой системы. Банки разорятся.
Кому это выгодно?
Давайте посмотрим дальше. Обе тенденции - достижение конвертируемости рубля и повышение его курса - запущены одновременно неспроста. За всем этим явно проглядывает чья-то опытная рука, подготавливающая (не побоюсь этого гром кого заявления и готов отвечать за каждое сказанное слово) финансовую агрессию против России.
Ведь если Россия войдет в клуб стран с конвертируемой валютой, то она будет вынуждена отказаться от любых административных рычагов воздействия на финансовый рынок -причем при любых ситуациях. И что бы теперь ни случилось, какие бы скачки и колебания на мировом финансовом рынке ни происходили, наш Центробанк будет вынужден взирать на все это со стороны.
Но какие удивительные возможности откроются тогда перед мировыми финансовыми спекулянтами! Раньше они просто не могли играть против рубля - Центробанк мог всегда выправить любую негативную для нас тенденцию. Но теперь им уже никто не сможет помешать. Сейчас Джордж Сорос и Уоррен Баффет играют против доллара. Но тут много не наиграешь, так как колебания маленькие, да и всерьез обрушить доллар невозможно. А вот с рублем поиграть гораздо интереснее. Если уж Сорос справился в свое время с фунтом стерлингов, то уж с рублем он как-нибудь сладит. Будь у Британии возможность поддержать тогда, в начале 90-х, курс своей валюты административными мерами, то у Сороса ничего бы не вышло. А вот по законам "свободного" рынка конвертируемых валют - получилось.
Мы, таким образом, попадаем в глобальное казино, у которого есть свои владельцы, устанавливающие собственные правила игры. А игра там ведется на каждом столе. И российский стол не станет исключением. Тем более что золотое правило любого казино - организовывать "специальную" игру для богатого клиента. Россия же сегодня воспринимается именно как такой богатый клиент, накопивший колоссальные средства от экспорта углеводородного сырья.
Сейчас довольно часто приходится слышать мнения экспертов, считающих вступление нашей страны в ВТО ошибкой, чреватой серьезными негативными процессами. Не стану спорить с ними по существу - не о том сейчас веду речь. Замечу лишь, что если эти негативные процессы и проявятся, то никак не раньше чем через 5-10 лет. А в этом казино нам могут устроить финансовую катастрофу уже через 2-3 месяца. И подготовка к такому удару уже, видимо, началась. Подняли курс рубля на 2-3 позиции и смотрят - как общество к этому отнесется? Молчат, даже радуются. Вроде бы и невыгодно, но об этом как-то предпочитают не распространяться. Видимо, все заботы - о летнем отдыхе. А это - святое. Значит, можно попробовать пойти дальше и снизить курс доллара до 20 рублей. А потом и еще. А потом в один прекрасный момент грохнуть все сразу. Не надо к тому же забывать и о том, что Россия играет в казино не одна, а в плотном окружении ее же собственных вороватых менеджеров и глуповатых управляющих, готовых в любую минуту подыграть "крупье" даже не за 30 сребреников, а уже за 4 сольдо.
Но как только доллар упадет хотя бы вдвое, до 13-14 рублей, начнется паника. Пойдет сброс долларов. Все рубли будут скуплены. А тут курс еще понизится - до 10 рублей за доллар. В стране наступит полный хаос, начнется обвальная безработица, остановится производство. В общем, катастрофа, сопоставимая с 1998 годом. Только там резко опустили курс, а здесь его могут резко поднять. Но от этого ничего не изменится - просто произойдет дефолт наоборот. Чтобы получать доход с валютных спекуляций в крупных масштабах, совершенно не важно, в какую сторону делать обвал.
Случись такая катастрофа, и все наши золотовалютные резервы стремительно сгорят на погашении ее последствий. К тому же эти резервы сразу обесценятся раза в 3-4 (не зря же ведь снижали курс доллара!). То есть у нас будет уже не 250 миллиардов долларов, а намного меньше. Когда же "крупье" убедится, что клиент полностью "раздет", то он может начать играть уже в обратную сторону. Курс подскочит до 50 рублей за доллар. Потом, конечно, он вернется в исходное положение -только теперь уже без золотовалютных резервов. И с полным параличом экономики. Да без долларовых сбережений у населения.
Я вовсе не считаю такой сценарий фантастическим. Так действовали финансовые спекулянты в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии и даже в Англии. Почему бы им не попробовать в России? К тому же не стоит забывать еще и фактор сугубо политический. Не секрет, что у нынешней власти много недоброжелателей. Но сейчас в стране все тихо и спокойно - свою игру в таких условиях начать довольно проблематично. А шанс свалить нынешнюю власть может быть только один - через подобную финансовую катастрофу.
Поэтому финансовые спекулянты Запада найдут полное понимание у тех, кто заинтересован сломать внутриполитическую стабильность в России. Кто же эти люди? Нетрудно догадаться. Это все беглые олигархи, сохранившие здесь коррупционные связи. Это значительная часть чиновничества, скрыто симпатизирующая политикам типа Касьянова. Это, наконец, бывшая коррумпированная семейная команда. А если столько людей -причем людей влиятельных - заинтересованы в том, чтобы здесь началась какая-то заваруха, то эта самая заваруха оказывается очень вероятной: налицо финансовые ресурсы Запада и политическая заинтересованность внутри России.
Прийти к власти легитимным путем, через выборы оппозиция не в состоянии. Касьянов совершенно не имеет никаких электоральных шансов. Но кто сказал, что угроза бюрократического заговора - пустая выдумка? Заговора, руководимого кураторами из экономических ведомств. Можно даже сказать точнее - ведомств, относящихся не к реальному сектору, а к финансово-экономическому проектированию. Организовать какие-то нелегитимные действия типа "бархатной революции" они не в состоянии: для такого сценария нужны силовые ведомства, а они подконтрольны президенту. Этим кураторам всегда легко найти общий язык с оппозицией, да и органам прокуратуры и ФСБ трудно поймать за руку подобных "агентов влияния" -времена сейчас другие, и даже спецоперации не должны слишком уж далеко выходить за пределы правового поля. Вот и остается - организовать кризис, на его волне круто развернуть общественное мнение, а потом вполне легитимно (да хоть и нелегитимно или полулегитимно - через тот или иной "бархатный" сценарий) прийти к власти.
Таким образом, ускоренное достижение конвертируемости рубля -
симптом, свидетельствующий о наличии чьей-то очевидной заинтересованности в дестабилизации внутриполитической ситуации в России. Но удивляет другое. Почему никто не говорит об этих очевидных вещах? Что за заговор молчания вокруг непонятной и странной инициативы президента, провозглашенной им в майском послании? А вместо этого обсуждается всякая чушь: запретить слово "доллар", придумать знак рубля. Как будто преднамеренно отвлекают внимание населения. Да еще делают это откровенно на ритуальном уровне, стимулируя отрицательное побуждение: "Не произноси слово "доллар". Понятно же, что все будет наоборот. Ох, как это идеально вписывается в рассмотренный выше сценарий подготавливаемой финансовой катастрофы!
Я уже не говорю о том, что мы будто сами провоцируем западного "крупье" своим Стабфондом. Копим деньги в чулке, вместо того чтобы вкладывать их в развитие. Тем более что у России сегодня просто уникальный шанс. С одной стороны -дармовые деньги от торговли углеводородами. С другой - отсталая материально-техническая база. Да-да, не удивляйтесь. Это тоже - уникальный шанс. Высокоразвитый Запад не знает, как при его совершенной индустриальной базе перескочить в постиндустриальное производство. Индустриальное наследие сопротивляется изо всех сил. Да, тут действительно есть чему сопротивляться. У нас же -устарелая индустрия. И используя нефтяные деньги, мы могли бы сразу перескочить в постиндустриализм -старая база не препятствует, да и средний образовательный уровень народа вполне позволяет сделать такой скачок. И заработанных нами денег вполне достаточно, чтобы создать совершенно новую постиндустриальную экономику. Тем более с нулевого цикла, когда ничего не надо будет ломать и перестраивать, как на Западе.
Почему же этого не делают наши реформаторы? И не они ли подсунули в президентское послание эти нелепые и опасные инициативы? Время покажет. Причем покажет достаточно скоро.
Андрей Бунич
"Политический КЛАСС" No8(20) за август 2006 г
http://bunich.ru/article/index.php?id=88
