Олег Румянцев о Конституции РФ к ее 10-летию. Интервью газете `ИзвестияНазад
Олег Румянцев о Конституции РФ к ее 10-летию. Интервью газете `Известия
Один из представителей демократического движения середины ранних 1990-х Олег РУМЯНЦЕВ был соавтором конституционной реформы. О том, как создавалась новая Конституция, Румянцев, который ушел в бизнес и сегодня работает в одной из корпораций, рассказал в эксклюзивном интервью корреспондентам "Известий" Александру БРАТЕРСКОМУ и Георгию СТЕПАНОВУ.
- Как вообще родилось понимание того, что России нужна новая Конституция?
- Вспоминаю, как в 1987 году был создан неформальный клуб "Перестройка", который мне выпала честь возглавить. В клуб входили Глеб Павловский, Игорь Чубайс, Кирилл Янков, Павел Кудюкин, Игорь Минтусов, Андрей Фадин, другие... В 1989-м академик Олег Богомолов, директор Института экономики мировой социалистической системы, где часто проходили заседания клуба, став народным депутатом СССР, попросил подготовить тезисы для созданной Горбачевым союзной конституционной комиссии. Клуб тезисы подготовил, но они не были востребованы комиссией. В недрах клуба крепло понимание: горбачевской перестройке как авторитарной модернизации строя может быть создана интеллектуальная альтернатива. И так получилось, что наряду с демократами, которые всю свою программу в итоге сконцентрировали в поднятом вверх сжатом кулаке и истеричных криках "Ельцин!", "Ельцин!", о себе заявили "демократы-интеллектуалы", дав понять, чего нарождающееся общество хочет от власти. Родилась концепция конституционной реформы. С ней я выступил сразу после избрания народным депутатом на совещании депутатов демократического блока в апреле 1990 года в Белом доме. Помню, как Ельцин, сидевший в первом ряду, подошел после моего выступления и, тщательно подбирая слова, заговорил о поддержке программы преобразований.
- А как возникла идея параллельного, президентского проекта Шахрая, Алексеева, Собчака, позже совмещенного с вашим в то, что и стало в итоге новой Конституцией?
- К началу 1993 года наша работа над проектом стала подвергаться очень серьезному, порой блокирующему давлению со стороны Верховного Совета с точки зрения усиления контрольных полномочий парламента по отношению к президенту. Это не понравилось Ельцину. Он видел, как возникают два полюса власти. Отсюда и идея "президентского проекта". У нынешней Конституции два источника. Но и проект группы Шахрая был основан на результатах трехлетней работы парламента и общества над новой Конституцией.
На концепции и даже тексте проекта нашей конституционной комиссии, к тому времени целыми главами перекочевавшего в законодательство. "Рукописи не горят" - и мои утверждения легко проверить и подтвердить. Мы все четыре года вели работу предельно гласно: чего стоят одни лишь публикации проекта в "АиФе" в 1990 и 1992 годах тиражами по 35 и 26 миллионов экземпляров!
- Как в то время складывались ваши отношения с Ельциным?
- Они тогда были абсолютно деловые, равные, и благодаря им работалось легко и интересно. Борис Николаевич тогда был одним из нас, депутатов-демократов, только пришедших из союзного парламента. И еще - коммунистом-реформатором. Это делало его потенциально привлекательным лидером для всех слоев общества. Во время работы I Съезда народных депутатов РСФСР после его труднейшего избрания председателем Верховного Совета мы сидели вдвоем в Георгиевском зале Кремля, и Ельцин спросил меня: "А где вы видите себя, что хотели бы делать после съезда?" Я сказал, что хотел бы по-прежнему заниматься конституционной реформой и довести ее до воплощения. Так возникла конституционная комиссия. Съезд избрал ее председателем Ельцина, а меня - ответственным секретарем. К 30 августа 1990 года первый проект был готов и сверкнул как молния. Так что концепция Конституции родилась не по заказу человека, стремящегося закрепить всевластие, а как прямое порождение исканий прогрессивной мысли рубежа 80-90-х годов.
- Что легло в основу этой концепции?
- Во-первых, мы хотели дать стране свод новых принципов, норм, целей конституционного строя. Что же такое демократия, разделение властей, парламентаризм, федерализм, правовое и социальное государство... Во-вторых, хотели ликвидировать отчуждение гражданина от власти, создать четкий и прозрачный механизм взаимодействия по линии человек-гражданское общество-государство. За четыре года, которые прошли в интеллектуальных и политических битвах, романтический проект демдвижения приобрел весомость, вобрал в себя - путем компромиссов и согласований - идеи различных политических сил, в том числе и яростно боровшихся с нами коммунистов. Но ведь мы и создавали Конституцию для всего общества, а не для какой-то его части. В итоге получался комплексный документ, где нашли что-то свое левые и правые, федеральные и региональные интересы, интересы "труда и капитала". В 1990-1992 годах он обкатывался и совершенствовался - и юридически, и политически. Отмечу замечательных наших экспертов: Валерия Зорькина , Бориса Страшуна, Виля Кикотя, Леонида Мамута. Увы, к осени 1993-го радикально настроенному меньшинству вдруг очень захотелось "замочить" всех остальных...
- В чем было главное отличие вашего проекта от президентского?
- Во-первых, именно нацеленность на Конституцию гражданского примирения. Теперь о тексте. В итоговый проект Конституции, одобренный референдумом 12 декабря 1993 года, вошли многие наши предложения: глава о правах и свободах человека, о разграничении полномочий и предметов ведения в федерации, основы конституционного строя, сама структура Основного закона. Но в президентском проекте четко был прописан принцип авторитарной власти. То самое "сверхпрезидентство".
- Как известно, Конституция формально была причиной конфликта 1993 года. В чем, на ваш взгляд, наиболее опасные последствия этих событий ?
- Был создан прецедент неправового действия. Конституционный строй отличается от государственного верховенством права. К 1993 году у России уже были взятые из проекта нашей комиссии и закрепленные в тогдашней Конституции новый каталог прав человека, конституционный суд, институт президентства, "федеративный договор", разграничивший полномочия по вертикали. Но не был реформирован парламент. Из-за чего формально и произошел октябрьский конфликт. Тогда во имя победы над парламентом было допущено слишком много серьезных ошибок, которые сегодня неизбежно накладывают отпечаток на отношение к Конституции. Парламент был разогнан по указу "О поэтапной конституционной реформе". По иронии судьбы конституционная комиссия, возглавляемая президентом и руководимая вашим покорным слугой, по указу No 1400 продолжала деятельность. Получилось, что во имя новой конституции, то есть правового государства, была приостановлена деятельность конституционного суда и насильственно прекращена работа парламента. Это пятно будет на нас очень долго. В итоге новая Конституция остается в сознании многих "ельцинской", послужившей примату революционной целесообразности. Значит, боюсь, она все-таки окажется временной. А нужна была общенациональная. И по содержанию, и по истории принятия. А значит - уважаемая и постоянная.
- Надо ли, по вашему мнению, вносить изменения в действующую Конституцию и возможно ли это сегодня?
- Несмотря на то что я последовательный критик авторитарной формы и практики правления, я убежден: нам придется примерно еще лет десять жить по ней. Сегодня авторитарная стабилизация и управляемая демократия в какой-то мере закономерны и, мне кажется, даже идут во благо, потому что государство должно перевести дух и окрепнуть. Но когда в результате такого правления в стране появится движущая сила общества - средний класс, начнется новое осознание: а насколько мешает или не мешает такая форма правления развитию общества. Я думаю, тогда будет возможен ее пересмотр в сторону баланса между сильным главой государства, ответственным правительством и сильным ответственным парламентом. Нужно будет кое-что подремонтировать в вопросах федерализма, гарантий реализации прав и свобод человека и гражданина; добавить столь опрометчиво выброшенные нормы Декларации о государственном суверенитете относительно положения России в союзе государств, нуждающегося и юридически, и геополитически в конституционном закреплении. Потребность будет осознана по мере роста зрелости общества, что приведет к осознанному запуску механизма созыва конституционного собрания и обновления Конституции. Конституция не должна оставаться "ельцинской", она должна быть формой отражения зрелого понимания нацией, как совершенствовать свою государственность. Я считаю, лучше иметь зафиксированный в Конституции общественный идеал и четко прописать механизмы ответственного саморазвития общества и его взаимоотношений с государством, а также институтов государства между собой, нежели иметь то, что служит утилитарной цели сохранения всевластия во имя узкогрупповых интересов меньшинства. Об этом рано или поздно придется говорить.
Реформаторы не смогли в силу тех или иных причин создать сбалансированный строй, сами попрали демократические лозунги и ценности - во имя ли революционной целесообразности?.. Сегодня это уже аукается. Кто-то сказал: "Революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а плодами пользуются..." Наверное, кое-кому придется терпеть, неся бремя исторической ответственности.
