Недавно мне довелось беседовать с руководителем одного очень уважаемого машиностроительного предприятия. Из тех, которые принято считать гордостью отечественной индустрии, с которыми мы связываем надежды на возрождение российского экономического могущества. Хорошо поговорили. И о том, что ни в одном правительстве не понимали и не понимают нужд отечественной промышленности. И про налоги. И про новейшие образцы техники. И особенно душевно - о проектах, которые американцам и не снились, но которые никак не удается реализовать: нет денег. В общем, отвели душу и, казалось бы, нашли полное взаимопонимание.
В завершение беседы я предложил ему совместный проект по раскрытию информации о компании. Потенциальные инвесторы, партнеры обращаются к нам за информацией, а мы им - вот он, бриллиант отечественной промышленности. Глядишь, и деньги найдутся. От моего собеседника требовалось только одно: отдать распоряжение своим сотрудникам подготовить информацию о производстве, инвестиционных планах и т. д. Думаете, он с упоением подхватил идею? Ничуть ни бывало. Наоборот, довольно агрессивно стал объяснять, что с такими проектами, как у него, не он должен искать партнеров, а они его. Что, впрочем, они и делают. В приемной, мол, толпятся, у подъезда машины посетителей уже некуда ставить. Выходя, я не встретил в приемной ни одного партнера. Даже потенциального. А у подъезда одиноко стоял промерзший "жигуленок", водитель, матерясь, менял колесо.
И тут я вспомнил другую компанию. В центральном офисе концерна Airbus Industrie представителям российской прессы рассказывали о новом лайнере A-340. Я поинтересовался: а кто, собственно, его сделал, кто генеральный конструктор? Вице-президент компании как-то замялся, смутился, стал бормотать о сотнях инженеров во Франции, Германии, Великобритании, что среди них много очень продвинутых людей. И я с ужасом понял, что генерального у них то ли нет, то ли докладчик просто запамятовал его фамилию. Тогда задал наводящий вопрос: а сколько у вас конструкторов, которые готовят проект? Француз тут же воспрянул духом и заученно сообщил, что на центральный офис работает две тысячи человек, из которых двадцать процентов - конструкторы. Тут уж, признаться, растерялся я. А что делают остальные? А они работают с заказчиками, продают самолеты.
К чему это я все? Да к тому, что руководитель компании, о которой я рассказывал в начале, он же генеральный конструктор, с гордостью поведал, что ему удалось "почистить" управленцев и теперь они составляют менее десяти процентов штата. И смею вас заверить, на большинстве предприятий машиностроения - то же самое.
Вот и ответ на вопрос, почему у западных компаний деньги есть, а у наших нет. У них производство начинается от заказчика, а у нас - от инженера. А инженер - он творец, ему нужно самовыразиться. Его нельзя строго судить за это. И вот появляются чудные самолеты, самые большие комбайны, реки поворачиваются вспять...
Казалось бы, чего проще, вместо творцов нужно на руководство ставить скучных прагматиков, которые ходят с бухгалтерским калькулятором, экономят на каждом винтике (а нельзя ли вместо трех обойтись двумя?) и высматривают, что бы такое еще впарить потребителю.
Легко сказать, но сложно сделать. Вы когда-нибудь видали изобретателя? Это страшно обаятельные люди. Мне, например, один так складно рассказал о том, как при помощи самолета можно трясти кедр и собирать шишки, попутно вылущивая из них орехи, что я едва не начал прикидывать поток орехов, которые мы сможем направить на экспорт. Даже прожженные банкиры довольно легко клюют на рассказы о расцвете техники. Ну кто, скажите, устоит перед красочными картинками сверхскоростных поездов? Недавний опыт показывает: многие не устояли.
Чтобы понять пагубность идеи, должно пройти время, соизмеримое с производственным циклом. В торговле все просто. Купил, через месяц не продал - вылетел в трубу. В сырьевых отраслях несколько дольше, но тоже в обозримые сроки. А в машиностроении от идеи до реализации проходят годы. В той же авиации, например, десять-пятнадцать лет. А до тех пор можно говорить, что вот те, социалистические, самолеты плохо продаются, творение застоя все-таки. Зато сейчас мы новый образец сделаем, и все тут же в очередь выстроятся (помните об очереди у моего собеседника?). Но появляется образец, и оказывается, что он нужен рынку еще меньше, чем старое изделие. И вот тут у собственника компании (если таковой имеется) может наступить прозрение. Ну если не после первого образца, то уж после второго точно.
Мы почти десятилетие живем в условиях рынка. Так что самое время этому прозрению наступить. В руководстве компаний менять конструкторов и технологов на финансистов. Проблема лишь в том, что период обновления оказался соизмерим со сроком человеческой жизни. Технари вымрут (средний их возраст, судя по всему, уже приближается к шестидесяти), их не хватит и на двадцать процентов штата, и наши надежды на возрождение технологической державы окажутся тщетными.
Статья опубликована
в журнале Эксперт, #44 (207) от 22 ноября 1999
Док. 349106
Перв. публик.: 06.02.00
Последн. ред.: 06.08.07
Число обращений: 296
Гришанков Дмитрий Эдуардович
|
