|
|
Дмитрий Гришанков: Есть общие цели, где интересы и правительства, и нефтяников должны совпадать
Назад
|
Дмитрий Гришанков: Есть общие цели, где интересы и правительства, и нефтяников должны совпадать
|
Дмитрий Эдуардович, в течение всего 2000-го года уверенно росли цены на нефть. Одновременно росло налогообложение нефтяных компаний, однако нефтяники (достаточно мощная лоббистская сила) фактически молчали. И только теперь, когда власти всерьез озаботились наведением порядка на внутреннем рынке, нефтяники открыто подали голос неудовольствия. Понятно, что трансфертные цены облегчают жизнь нефтекомпаний - из-за разницы между внутренними и экспортными ценами, действительно, мимо казны проплывают значительные суммы. Как далеко может дойти противостояние властей и нефтяников?
На мой взгляд, обострение к концу года всех противоречий нефтяников и правительства обусловлено тем, что экономический потенциал, который был завышен, с одной стороны, кризисом, а с другой - ростом мировых цен на нефть, потихоньку съедается. Нельзя сказать, что он съеден окончательно, но все же потихоньку съедается. Весь промышленный рост, который наблюдается, процентов на 90 обусловлен экспортом. Если брать металлургию, то это чисто экспортный рост. Если брать другие отросли, то это либо экспортный рост, либо рост за счет увеличения внутреннего потребления со стороны экспортноориентированных отраслей. Соответственно, когда экспортный рост начинает немного снижаться, сразу возникают проблемы с внутренним промышленным ростом и теми процессами, которые наблюдаются внутри страны.
Из-за чего же сокращается наш экспортный потенциал? Вроде бы цены на рынке пока достаточно высоки и нет тенденций к их резкому снижению. Разумеется, за счет того, что рубль стоит на фиксированном уровне, а цены постепенно подтягиваются, но это ничем не компенсируется. Как вы правильно отметили, правительство обеспокоено падением экспортного потенциала, оно заинтересовано в том, чтобы собрать по максимуму, и здесь начинают меняться сложившиеся в течение последнего года-двух правила игры. То есть, по сути дела, это торг между правительством и нефтяными компаниями. Иными словами, сколько нефтяные компании готовы показать правительству и готовы ему отдать. Этот неявный торг где-то около года назад произошел, мы жили в условиях, которые сложились в результате этого торга, сейчас правительство начинает менять правила игры, и, естественно, это никому не нравится.
То есть правительство хочет политические договоренности перевести в русло жестких и прозрачных правил, единых для всех?
На мой взгляд, это именно то, что должно было бы быть. К сожалению, я нигде не видел, (может быть, это где-то и прозвучало, но я не видел этого), правительство ни разу не сформулировало цели: чего оно хочет добиться, кроме механического сбора налогов. Большой бюджет, это конечно хорошо, формировать доходную часть бюджета тоже важно, но правительство не расставило приоритеты. И, соответственно, вся налоговая политика (я здесь налоговую политику трактую широко) носит чисто фискальный характер, государству нужно столько-то денег, желательно еще больше. Нам надо платить по внешним долгам, вот у нефтяников деньги есть, давайте мы их отберем. А на самом деле, по идее, надо было сформулировать какую-то стратегию роста, она в программе Грефа как-то звучала, но вот практических шагов пока я не вижу. Грубо говоря, надо сказать - ребята, вы зарабатываете деньги, такую-то часть мы хотим у вас забрать, а такую-то часть мы согласны вам оставить, но давайте оставим это явным образом. Деньги, направленные в инвестиционные программы, идут немножко по другому пути налогообложения. И, грубо говоря, поощрить тех, кто вкладывает эти деньги в развитие собственных месторождений, в геологоразведку и так далее. Иначе мы через несколько лет придем к тому, что нефтедобыча будет снижаться и достаточно резко.
Да, есть несколько достаточно авторитетных докладов и исследований, где лет через десять предрекается, по сути, наступление коллапса в области добычи нефти и газа.
Проблемы наступят чуть раньше. Например, и Газпром говорит, и нефтяники дружно говорят, что буквально через год, через два резко упадет добыча. Я не думаю, что это именно так произойдет, как они говорят. Они драматизируют ситуацию, и понятно почему, но то, что произойдет снижение, - очевидно, если не вкладывать деньги, потому что за последние десятилетия объем инвестиций в развитие производства был минимальным. Все устарело, скважины истощаются и, соответственно, надо что-то делать. Но зачем делать такой вид, что никто ничего не знает, никто ничего не видит? Давайте это делать открыто, пусть они открыто аккумулируют эти средства, не боясь того, что их полностью реквизируют. Движение должно быть в эту сторону.
Да, но правительство акцентирует внимание на разнице цен внешних и внутренних. То есть формально правительство подходит с той позиции, что внутреннего рынка нефти, по сути, у нас нет.Понятно, сколько стоит тонна нефти в России, но все это не поддается прагматическому глобальному учету. То есть, с формальной стороны, правительство, обвиняя нефтяников в воровстве, право?
Это все правильно. Но абсолютной справедливости не бывает. Понятно, что правительство хочет одного, нефтяники хотят другого. Но есть какие-то общие цели, где интересы и правительства, и нефтяников должны совпадать, а именно, развитие производства, промышленный рост и инвестиции в производство. И вот здесь надо просто сказать, что да, ребята, давайте вы будете не приворовывать, а получать это все официально, и мы вам разрешаем это получать, но при одном условии, что деньги вкладываются, и эффективность этих вложений тоже должна быть обеспечена. Честно говоря, мы находимся в уникальной ситуации, которая бывает, может быть, раз в десять лет. С одной стороны, и курс рубля достаточно низок, и конъюнктура мировая очень хороша. Но ждать еще десять лет, когда будет такая уникальная ситуация, чрезвычайно опасно.
27 ноября 2000
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=6946
Док. 349245
Перв. публик.: 06.02.01
Последн. ред.: 06.08.07
Число обращений: 298
Гришанков Дмитрий Эдуардович
|
|
|
|
|
