В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Нацпроекты для взрослых Назад
Нацпроекты для взрослых
Нацпроект обошел детство

"В 15 центрах высоких технологий, которые решено построить к 2008 г., детских отделений создавать не планировалось"

Недавно Министерство здравоохранения и соцразвития предоставило на рассмотрение правительства интересный документ - "Концепцию охраны здоровья детей до 2010 года", в котором охрана здоровья детей названа "одним из направлений госполитики и фактором национальной безопасности".

Насколько пострадает нацбезопасность, если срочно не заняться детским здоровьем в стране? Об этом разговор с академиком РАМН, главным педиатром страны, членом Общественной палаты Александром Александровичем БАРАНОВЫМ.

- Мне ни разу не удалось получить от Минздрава реальную цифру количества детей, нуждающихся в высокотехнологичной помощи. Есть ли такая статистика?

- Официальной статистики по высокотехнологичной помощи нет. Впервые потребность в ее объемах была определена по результатам Всероссийской диспансеризации детей в 2002 году. Тогда стало ясно, что потребность в помощи будет расти. В 2003-м посчитали, что в помощи будут нуждаться 20,8 тысячи детей, в 2006-м - уже 25 тысяч. В реальности же, учитывая все те факторы, о которых я уже говорил, потребность будет только возрастать. Необходимо не только увеличивать объемы помощи, но и финансирование лечения каждого конкретного заболевания.

- Александр Александрович, статистика, которую вы приводите в статье, создает крайне неблагоприятную картину. Что происходит на самом деле?

- Идет физическая деградация российских детей.

- Вы именно так формулируете?

- Именно так.

- Подобные тенденции в состоянии здоровья детей в России были на вашей памяти?

- Нет. Всегда было поступательное движение. Увеличение физической силы, емкости легких. Никогда не было столько детей с отклонениями от нормального физического развития. И в сторону избыточной массы, и в сторону ее дефицита. У нас растут эти показатели, причем очень быстрыми темпами. Колоссальная проблема призыва в армию. 30 процентов совершенно не годны, а тех, кого призывают, потом долечивают в воинских госпиталях и элементарно докармливают. Главный фактор, определяющий здоровье детей сегодня, - это питание.

- Получается, что большинство детей недокормлены?

- Мы имеем и недокормленных детей, и нерациональное питание. Хронический дефицит витаминов, микроэлементов, прежде всего белка. Питание в школах всегда было не ахти, но оно было. Сейчас с этим проблемы. А для растущего организма, пожалуй, самое главное не объем питания, а качество и регулярность приема пищи. А когда интервал между едой у школьников достигает 10-12 часов, то понятно, что желудочный сок переваривает собственную слизистую. Отсюда болезни пищеварения. Я сам гастроэнтеролог, я очень хорошо знаю эти тенденции. В 70-х годах распространенность этих заболеваний была 10 на 100 детей. Сейчас этих процентов 25. Колоссальными темпами растут заболевания опорно-двигательного аппарата. Спрашивается, почему? Выяснилось, что у современных детей дефицит кальция. Мы впервые столкнулись с такой ситуацией. Всегда считалось, что остеопороз - удел женщин зрелого возраста. У нас же у 40 процентов детей имеются те или иные явления остеопороза.

- Если ко всем детским патологиям, о которых вы говорите, прибавить еще и значительно участившиеся случаи нарушения репродуктивной функции, то выходит, что дети этих детей будут в подавляющем большинстве нездоровыми людьми?

- Надо понимать, что исправить демографическую ситуацию, которая сложилась в России, сможет то поколение, которое сейчас ходит в детский сад. Но только при том условии, что мы озадачимся детским здоровьем как серьезнейшей государственной проблемой. Надо срочно что-то делать, чтобы приостановить распространение этих заболеваний. Причем в некоторых случаях речь идет не о глобальных вложениях. Уже года четыре лежит в Думе законопроект по йодированию соли - подавляющее большинство российского населения испытывает его хронический дефицит. Не принимается закон. Мотивируют тем, что закон нарушает права производителя.

- Вы говорите ключевые вещи. Принципиальные. Но это я к вам пришла, к главному педиатру страны. А педиатр участковой поликлиники в силу разных причин эти вещи говорить рядовой маме со своего участка не будет. Не заострит внимание. Система деформировалась так, что врачу проще выписать рецепт, чем вести профилактическую работу. И рассчитывать на то, что после увеличения зарплаты, которую в первичном звене принципиально повысили, ситуация решительно изменится, я бы не стала.

- Это абсолютно верно. Можно дать хорошую зарплату, привезти оборудование и построить хорошую клинику, но если нет квалифицированных кадров, ничего не изменится. Ведь качество лечения не зависит от качества стен, оно зависит от профессионализма врача. Что произошло за последние десять лет?

Стало гораздо сложнее привлекать педиатров в институт усовершенствования. Такая строка бюджета, как "командировочные расходы", для докторов исчезла вообще. Фактически если доктор стремится повысить квалификацию, он должен сам оплатить и дорогу, и проживание. Система непрерывного обучения врачей деградирует начиная с 90-х годов. Профилактика в здравоохранении тоже практически умерла. Сейчас выстроена такая система финансирования лечебных учреждений, что врачам выгодно работать только в том случае, если в больницу попадает тяжелый больной. На его лечение фонд медстрахования и бюджет выделяют существенные средства. А за профилактику, за предупреждение заболевания ни врач, ни клиника не получат ни копейки. В современной российской системе обязательного медстрахования профилактической составляющей нет, ни копейки не заложено на профилактику. Только за конкретное лечение.

И что мы получаем в итоге? Огромное количество детей, которым требуется высокотехнологичное лечение. Ребенка надо два-три года вообще не лечить - и тогда он попадает в дорогостоящую категорию больных. Это те годы, в которые как раз качественно не сработала ни диагностика, ни профилактика в отношении этого ребенка.

- Но ведь тех денег, которые выделяют на лечение дорогостоящих заболеваний, зачастую не хватает, и родители вынуждены буквально идти по миру, собирая эти средства.

- В нынешней ситуации мы из этого тупика не выйдем, пока не будет изменена система финансирования, при которой выгодно иметь больных.

Сейчас, я должен сказать, деньги по нацпроекту в первичное звено направили немалые. Закупили оборудование. Это неплохо. Но с кадрами проблема осталась. В первичном звене в педиатрии работают в основном пенсионеры... И все разговоры о том, что зарплату прибавили и в глубинку хлынула молодежь, беспочвенны. Этого нет.

- Точечные вливания в здравоохранение ситуацию не изменят?

- Нет. До тех пор пока детское здравоохранение будет финансироваться на 30-40 процентов от потребности, изменений не произойдет. Оно как финансировалось по остаточному принципу, так и финансируется. Вот если посмотреть на нацпроект по здравоохранению. По большому счету он обошел детство. Представьте, в 15 центрах высоких технологий, которые решено построить к 2008 году в стране, первоначально не планировалось создавать детские отделения. Когда мы это узнали, то возмутились, настояли на перепроектировании. Лишь тогда разработчики включили в проект рудиментарные отделения без инфраструктуры для детей. Но с нами никто не согласовывал окончательный вариант.

- Вы сейчас говорите о 15 новых центрах, на которые уйдут огромные деньги из бюджета, а мне в голову сразу приходят 5 отстроенных корпусов в онкоцентре им. Блохина, которые "заморозили" несколько лет назад. Планировалось, что там разместится НИИ детской онкологии.

- Нет системного продуманного подхода. Я очень доволен, что решили построить национальный центр гематологии, это крайне необходимо, но, конечно, в первую очередь надо было закончить стройку в онкоцентре им. Блохина.

Мы с вами ведем разговор об эффективности в детском здравоохранении, но этот разговор не имеет смысла, пока все решения принимаются подобным образом.

Вот в нашем центре на территории НИИ педиатрии РАМН на проспекте Ломоносова есть свободная земля. Я приглашал Зурабова. Предложил здесь построить хирургическую клинику по дорогостоящим методам лечения для детей с врожденными пороками органов системы пищеварения и урологической системы. В стране нет такой клиники, а у нас в институте очень хорошая урология, андрология, все специалисты и оборудование здесь же. Министр отказал, мотивируя тем, что строить будут в регионах. Я в свое время обращался по этому поводу в правительство. Была положительная резолюция, но события так развернулись, что все это не состоялось.

В регионах нужно строить, безусловно, но нужно укреплять и то, что есть. Иначе мы неизбежно столкнемся с ситуацией, когда построят новые центры, а лечить там будет некому, и все равно сложных детей будут везти в Москву.

- Если исправлять ситуацию, то с чего начинать?

- Конечно, с кадров. Хотя и перевооружаться нужно технически. Последние серьезные вливания в систему детского здравоохранения были в конце 80-х годов.

- Но сейчас же по нацпроекту начинают оборудовать поликлиники?

- Ну и что? Если не будут готовиться кадры, то вот пример. Выделят в районную поликлинику иммуноферментную лабораторию, а педиатр не знает, как читать анализы, и нет специалиста-лаборанта, который может работать с этой системой. Какой в ней смысл?

В Советском Союзе в бытность Е.И. Чазова министром здравоохранения тоже дали много денег на высокотехнологичные центры, на закупку лабораторий по исследованию внутриутробных инфекций плода. Мне пришлось тогда работать в Министерстве здравоохранения. Как тогда делали? Определили, что все закупленные лаборатории привезут в Центр акушерства и гинекологии. Там группа специалистов будет обучать врачей из регионов. Когда они возвращались домой, то уже через неделю начинали работать на новом оборудовании. А теперь? Купили, разослали. Куда они попали, в какие руки?

- Вы врач с огромным и врачебным, и жизненным опытом. Что испытываете, когда видите, что ребенка упустили и его уже не спасти?

- Очень больно. Особенно когда становится понятно, что этот исход не был предрешен. У нас есть отделение, в котором лечат детей с тяжелейшим заболеванием - ревматоидным артритом. Привозят детей, которые уже не ходят, у них все суставы поражены. Мы и таких буквально поднимаем на ноги. Это я вот к чему: у нас в год умирают 34 тысячи детей в возрасте до 18 лет. 80 процентов из них - от предотвратимых причин. Все знания и все лекарства для спасения этих детей уже придуманы. Нужно только их внедрить.

Справка "Новой"

"...За последние пять лет заболеваемость детей выросла на 20 процентов. За последние десять лет патологическая пораженность (суммарная распространенность функциональных отклонений и хронических заболеваний) учащихся младших классов выросла на 92%.

Более чем на 20% увеличилась доля детей с отклонениями в физическом развитии за счет дефицита массы тела.

Среди хронических болезней современных подростков первое место стали занимать болезни органов пищеварения. Их доля увеличилась вдвое и достигла 20%. В 4,5 раза (17%) увеличилась доля хронических болезней нервной системы, третье место занимают заболевания опорно-двигательного аппарата, шестое место, чего раньше не наблюдалось никогда, стала занимать гинекологическая патология у девочек-старшеклассниц.

Физическая подготовленность у современных подростков на 25% ниже, чем у их сверстников 80-90-х годов. Около 50% мальчиков и 75% девочек не в состоянии выполнять нормативы физической подготовленности...".

Из статьи "Особенности состояния здоровья современных школьников", опубликованной в журнале "Вопросы современной педиатрии"

Наталья Чернова


http://www.oprf.ru/

Док. 352467
Перв. публик.: 27.11.06
Последн. ред.: 12.08.07
Число обращений: 320

  • Баранов Александр Александрович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``