Низкий уровень доверия граждан к отдельным госинститутам констатировал и президент в недавнем послании Федеральному собранию. Комиссия Общественной палаты РФ по вопросам развития гражданского общества и участия общественности в реализации национальных проектов провела дискуссию о путях преодоления этого взаимного недоверия. По итогам дискуссии обозреватель "МН" побеседовала с председателем комиссии, президентом Института проблем гражданского общества Марией Слободской.
- Мария Александровна, граждане демонстрируют высокую степень доверия к президенту и в то же время не доверяют власти. Почему так?
- Я думаю, в сознании Путин отделен от бюрократии. Поэтому граждане доверяют лично президенту, ассоциируют с его именем положительные перемены, а ответственность за реализацию его инициатив возлагают на исполнительную власть, бюрократию.
Возьмем, к примеру, национальные проекты. Мы в Общественной палате (ОП) недавно проводили дискуссию и пришли к выводу: общественность признает абсолютно правильными идеологию проектов, акцентирование внимания на четырех стратегических направлениях - жилье, здравоохранении, образовании, сельском хозяйстве. Другое дело, как эти идеи реализуются. Если плохо, значит, не справляются чиновники, а не президент.
- Тем не менее в ходе недавней интернет-конференции большинство вопросов к Путину по сути являлись претензиями, жалобами, даже требованиями. В чем же тут показатель высокого доверия?
- В том, что люди жалуются на "плохих бояр" тому, кого они считают своим. Не случайно ведь в ходе интернет-конференции на второе место по количеству вышли вопросы о личной жизни главы государства.
- В интервью французскому телеканалу ТФ-1 перед саммитом "Большой восьмерки" Путин многих удивил заявлением, что "государство - это не нянька, а прежде всего аппарат принуждения". Получается, граждан призывают доверять государству как "аппарату принуждения". Хотя вроде главная задача государства - обеспечивать гражданам условия жизни.
- Акцентирование внимания на репрессивной функции государства - это явление переходного этапа. Это не первая и не основная его функция. В существенной мере задачи государства в том, чтобы добиваться соблюдения установленных законом норм. Для этого оно вынуждено брать на себя репрессивные функции. Правда, к большому сожалению, государство эту свою роль сегодня выполняет весьма избирательно, поэтому к нему есть претензии. Последняя кампания по выявлению коррупционеров тоже носила селективный характер. Ведь очевидно: те грехи должны быть инкриминированы значительно большему кругу фигурантов. Люди недовольны избирательностью репрессивных действий, а не самой этой функцией. Отсюда и недоверие.
- К каким выводам о путях преодолния этого недоверия пришли вы с коллегами?
- Остроту проблемы способна снять информационная открытость власти. Если на всех этапах подготовки, принятия и исполнения решений информация будет доступна для всех, кто хочет ее получить, существенно снизятся возможности и для коррупции, и для злоупотреблений со стороны бюрократии.
Много говорилось и о необходимости общественного контроля за правоприменительной практикой. Отмечалось, что общественность в лице экспертов-профессионалов должна шире привлекаться к подготовке решений. Чтобы новый закон, затрагивающий миллионы людей, не выскакивал, как черт из табакерки, подобно монетизации льгот. Такие ошибочные шаги не только вызывают отчуждение в отношениях общества и власти, но и сталкивают их, вызывают противостояние. Прежде чем важные решения будут приняты и предъявлены, они должны подвергаться широким обсуждениям, которых власть избегает, демонстрируя тем самым недоверие к обществу.
- Название возглавляемой вами комиссии предполагает участие общественности в реализации нацпроектов. Как это может происходить на деле?
- Недавно мы провели мониторинг, и картина получилась грустная. По большому счету активность проявляется при властных структурах, которые и реализуют нацпроекты. Общественной инициативой в натуральном виде там не пахнет.
Мы хотим провести в Волгограде эксперимент: создать общественный комитет с участием сетевых организаций - ассоциаций учителей, фермеров, малых предпринимателей - и приглашать на его заседания не чиновников, а "благополучателей" по нацпроектам. Цель - наладить обратную связь с теми, для кого и задуманы проекты. Пусть сами учителя и фермеры скажут, что делается не так, и предложат свои пути решения. Тогда не будет ситуаций, когда в одну отдаленную сельскую школу поступила миллионная сумма на покупку методических пособий. В таком количестве они там не нужны! А на ремонт туалета и провалившегося пола деньги потратить нельзя...
- Вы сказали, общественная активность вокруг нацпроектов сосредоточена вокруг властных структур. Общественную палату тоже часто упрекают в том, что ее члены - прокремлевские эксперты. Вот и на конференции "Другая Россия" ваших коллег не было. Вам запретили, что ли, сотрудничать с оппозицией?
- ... (Смеется.) Это смешное предположение, что нам кто-то что-то может запретить. Меня на "Другую Россию" не пригласили, и я не знаю, пригласили ли вообще кого-нибудь из ОП. Кроме того, у членов ОП нет таких отношений с властью, которые регулировались бы запретами.
Что касается упреков. Видимо, те, кто так относится к палате, возлагали на нее завышенные ожидания. К нам идет огромное количество писем с частными просьбами. И все начинаются или заканчиваются словами "Вы должны"... Но мы не в состоянии работать с частными обращениями ни по определению, ни по своим возможностям.
- В чем сверхзадача возглавляемой вами комиссии?
- Во-первых, в экспертизе законодательства. Горжусь тем, что Госдума учла большинство рекомендаций, которые комиссия внесла в законопроект о порядке рассмотрения обращений граждан. Причем это был первый нормативный акт, экспертизу которого проводила ОП.
Комиссия стала инициатором возрождения "жанра" широкой дискуссии. Мы взяли на контроль реализацию принятого Закона о неправительственных организациях (НПО), создали специальную группу, которая будет отслеживать нарушения при регистрации НПО, предлагать изменения в закон.
Ставим задачу провести мониторинг участия общественности в работе всех федеральных органов власти. Направили запросы, какие общественные органы при них работают. Такое исследование никогда не проводилось. Мы сочли, что если общественная деятельность - это инструмент воздействия на власть, то важно провести своего рода "инвентаризацию" для выявления наиболее эффективных форм и механизмов участия граждан в делах государства.
