Первый замминистра финансов Алексей Улюкаев: "Те, кто считает, что можно найти прямую зависимость между дешевым рублем и экономическим ростом, либо не понимают, как работает экономика, либо сознательно вводят нас в заблуждение"
Министерство финансов готовится к самому трудному для него году - 2003-му. Именно в этот период Россия должна будет произвести крупнейшие за свою новейшую историю выплаты по внешнему долгу. Грозит ли финансовой системе страны коллапс? Как правительство намерено защищать экономику и рубль от проблемы-2003? Сколько должна стоить российская нефть? Спасет ли слабый рубль нашу экономику? На все эти вопросы "Итогам" отвечает первый заместитель министра финансов РФ Алексей Улюкаев.
- В будущем году России предстоит произвести самые крупные выплаты по внешним долгам, которые экономисты уже назвали проблемой-2003. На самом деле этот год будет для страны проблемным?
- Действительно, 2003 год - это самый большой наш пик по выплатам. Цена вопроса в денежном выражении - 17 миллиардов долларов, что включает в себя и сами выплаты, и обслуживание долга, то есть проценты. Это требует обеспечения профицита госбюджета, что являетс задачей непростой, но решаемой. Все будет зависеть от того, как мы пройдем 2002 год, а конкретно - с каким финансовым резервом мы из него выйдем. У нас есть входная сумма - остатки на счетах казначейства, которые составляют 81 миллиард рублей. А дальше мы туда в соответствии с законом о бюджете обязаны направить 109 миллиардов рублей. Это в том случае, если профицит этого года будет складываться так, как мы предполагали, то есть если доходы, которые у нас заложены поквартально, и расходы, которые опять-таки распределены по кварталам, позволят нам это сделать. Вообще финансовый резерв - это не специальные средства для погашения внешнего долга, а стабилизационные средства, которые применяются в такие финансовые периоды, когда расходы не могут быть профинансированы за счет текущих доходов.
При этом весьма важно, насколько наш прогноз относительно цен на основные продукты экспорта России, то есть нефть и газ, будет соответствовать реальности. Сейчас тенденция повышательная: если в январе баррель Urals стоил в среднем 18, 6 доллара, то в феврале стало уже 19, 5 доллара, а в марте цена превысила 20 долларов. Если посчитать квартал, то мы выходим где-то на средний показатель почти в 20 долларов за баррель.
Похоже - об этом говорят оценки мировой конъюнктуры, прежде всего американской, - рецессия преодолена, рост возобновляется, а это значит, что спрос на все товары, и прежде всего на энергоресурсы, будет расти. Это основание предположить, что цена на нефть будет неплохой, что она останется по крайней мере в середине того коридора между оптимистическим и пессимистическим прогнозами, заложенными в госбюджет-2002, то есть между 18, 5 и 23, 5 доллара за баррель.
- То есть если в этом году найдутся те самые 109 миллиардов рублей, проблема-2003 перестанет существовать?
- Проблема всегда остается, пока ее не решили, она никуда пока не делась. Но мы ее решим. Вот смотрите: если нам удастся пройти 2002 год так, как мы рассчитывали, получив на выходе финансовый резерв порядка 180-190 миллиардов рублей, то есть 6 миллиардов долларов, это значит, что проблема внешних выплат больше чем на треть будет снята. То, что остается, - остается на уровне меньшем, чем в 2001 и 2000 годах. А это уже вполне терпимо.
- Да, но два предыдущих года цены на нефть были стабильно высоки. А вдруг к концу 2002 года цены рухнут до 8-10 долларов за баррель. В этом случае даже пресловутые 6 миллиардов долларов не спасут...
- Это даже неинтересно обсуждать. Наверное, если действительно будет 8 или 10 долларов за баррель, то возникнут проблемы куда более острые, чем те, о которых мы говорим. Но обсуждение их непродуктивно, этого не может быть потому, что не может быть никогда.
- Но советник президента РФ по экономическим вопросам Андрей Илларионов считает, что 10 долларов за баррель - это приемлемая цена и что рынок все равно придет к ней...
- Нет, это ненормальные цены, и рынок к ним не придет. Средняя цена за последнее десятилетие составила 18 долларов за баррель, причем без учета инфляции в США. Сейчас цена на нефть должна быть больше, прогнозы по развитию мировой экономики на будущий год неплохие... Думаю, что средняя цена в 2003 году окажется не меньше 20 долларов за баррель.
И еще раз о проблеме-2003. Эта проблема есть, она очень серьезная, потребует большого напряжения при разработке и исполнении бюджета и очень плотного взаимодействия правительства с Госдумой. Сейчас, когда выборы все ближе, с каждым днем это становится все труднее. Та конструктивна Госдума, которая есть сейчас, при приближении выборов будет ослаблять конструктивность, она будет таять, как шагреневая кожа. Поэтому необходимость политики сдержанных расходов будет очень сложно и обосновывать, и исполнять. Но все же хочу еще раз подчеркнуть: выплаты по внешним долгам в 2003 году - это решаемая задача, и она будет заложена в бюджет именно как решаема задача.
- Сейчас одной из главных проблем остаются рост реального курса рубля и связанное с ним падение конкурентоспособности российских товаров. По оценкам ряда экспертов, это ведет к замедлению экономического роста России. Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию, насколько она опасна?
- Первое, что я хотел бы сказать, - мне очень не нравится, что у нас к курсу рубля относятся как к легко манипулируемому предмету: вот сегодня будем проводить курс дешевого рубля, а потом не будем, рубль станет у нас дорогой. Валютный курс - это отражение реального состояния экономики. Понятно, что объективно (а эта объективность видна из соотношения покупательной способности рубля, то есть речь идет о том, сколько можно купить на него у нас или в той же Австрии) мы видим, что курс сильно занижен и он будет возрастать. Это данность, на которую мы просто обречены. Если мы будем экономически развиваться, то наши внутренние цены будут сближаться с мировыми. Данный процесс может протекать медленнее или быстрее, скачкообразно или плавно, но альтернативы ему нет: понемногу курс рубля все равно будет укрепляться. Такова наша перспектива на ближайшие 10 лет.
- Но ведь без роста доходов населения рубль вряд ли укрепится...
- Естественно, он идет рука об руку с ростом доходов населения и ВВП. В прошлом году мы зафиксировали 6 процентов роста уровня реальных доходов населения. Но скорее всего эта статистика не полностью отражает реальное положение дел, она занижена. Не все еще у нас "вышло из тени". Это видно из опережающей динамики увеличения товарооборота и накоплений. Но даже если допустить, что рост доходов у нас не превышает те самые 6 процентов, то здесь я согласен: это реальный ограничитель тенденции на укрепление курса рубля. Поэтому желательно было бы, чтобы он укреплялс небольшими темпами - 4, 5 или 6 процентов в год в зависимости от того, как, во-первых, растут реальные доходы населения, во-вторых - ВВП и соответственно экономика и, наконец, в-третьих, в каком состоянии находится платежный баланс страны. Понятно, что, когда конъюнктура вашего экспорта такова, что у страны хороший платежный баланс, то укрепление рубля идет быстрее, чем в ситуации, когда платежный баланс хуже.
Таковы ограничения в проведении денежной политики. Если вы вздумаете в условиях высокого платежного баланса проводить политику дешевого рубля, у вас ничего не получится - вы просто разрушите государственные финансы. А вот в состоянии низкого платежного баланса это нормальна задача. В прошлом году рубль укрепился примерно на 9 процентов, а рост реальных доходов граждан составил 6 процентов. Этого больше не будет. В условиях высокого платежного баланса это было сложно сделать, но в этом году это будет возможно.
- Получается, что слабый рубль - палка о двух концах...
- Более чем. Это очень сложная материя, и те, кто считает, что можно построить график между двумя точками и найти прямую зависимость "дешевый рубль - экономический рост" или "дорогой рубль - застопорение", либо не понимают, как работает экономика, либо сознательно вводят нас в заблуждение.
- Некоторые экономисты время от времени упрекают ваше ведомство в том , что Минфин якобы бесцельно "проедает" деньги, полученные от нефтяного экспорта, часть которых разумнее было бы аккумулировать в специальном резервном фонде. Как вы относитесь к этой идее?
- Это не чья-то персональная идея - как говорится, тут "музыка и слова народные". Во всем мире наработан огромный опыт в этом направлении. Таковой фонд в этом году создан в бюджете - им являетс финансовый резерв. Есть механизм его формирования, есть механизм его расходования, они далеки от совершенства, с ними надо работать, но он есть. Прообраз есть. Теперь дальше - в каком направлении развиваться? В мире есть три подхода. Первый - фонд будущих поколений, как, например в Саудовской Аравии или Кувейте. Эта модель, как правило, больше подходит к странам-моноэкспортерам, которые сознают, что их ресурсы не вечны и надо накапливать средства, чтобы нормально жить в будущем. Вторая ситуация, для которой нужен фонд, - если бюджет слишком сильно зависит от конъюнктуры. Это необязательно цены на сырую нефть, это может быть все что угодно, какая угодно другая конъюнктура. Если бюджет устроен нормально, предполагается точный учет его обязательств. Мы должны стремиться к тому, чтобы у нас был строгий набор обязательств. Все обязательства у нас определены, прописаны, и я их должен безусловно исполнять, деваться мне некуда. Но доходы мои неравномерные. Поэтому в благоприятные периоды я накапливаю средства, которые потом расходую в неблагоприятные периоды. Таким образом удается поддерживать баланс расходов и доходов и исполнять все обязательства. Я считаю, что это самый правильный вариант. Третий вариант - стабилизационный фонд, который выполняет функции не столько бюджетной политики, сколько денежно-кредитной, стерилизации денежного предложения.
Вот на этом поле мы и должны "гулять", искать принципиальное базовое решение - инвестиционный фонд по второму типу, где есть механизм расходования и одновременно накопления средств. Вдобавок в случае сильного платежного баланса такой фонд должен стерилизовать денежную массу и, наоборот, в момент ее сокращения стимулировать предложение денег.
- Из ваших слов вытекает, что прежде чем говорить о создании некоего фонда, надо определиться с обязательствами государства...
- Да, самое главное - это обязательства. Должен быть точный учет активов и пассивов, их баланс. Наше государство мало чем отличается от любой компании, котора должна точно знать свои активы и свои пассивы. Пассивы - это наши обязательства перед юридическими лицами, перед физическими лицами, перед гражданами, то есть перед всеми нашими кредиторами. Только упорядочив обязательства, можно оптимизировать расходы бюджета. А идеи о том, что мы запретим деньгам бюджета расходоваться и будем их накапливать в какие-либо фонды, в то время как мы не исполняем свои обязательства, в корне неверна. Сейчас есть обязательства, которые мы не исполняем, то есть получается, что государство - ненадежный партнер. Но государство не может быть ненадежным партнером. Поэтому прежде всего нужно очистить финансовую систему.
- Ведется ли сейчас такая "зачистка"? Кто ее ведет?
- Работа ведетс большая - по инвентаризации активов и пассивов, отмене льгот, замене их денежными компенсациями и многое другое. Работу ведет Минфин совместно с правительством.
- Госдума в этом вопросе помогает или мешает?
- Мы находимся в дискуссии с Госдумой, а депутат - существо сложное. С одной стороны, он в общем-то понимает, о чем идет речь, и в частных разговорах с членами думских комитетов мы приходим к согласию. Но с другой стороны, как я уже говорил, электоральный цикл движется в определенном направлении...
- В чем корни такого явления, как бегство капитала? Почему бизнес неохотно инвестирует экономику собственной страны? Некоторые экономисты (в том числе г-н Илларионов) считают, что инвестиций и так вполне достаточно и то, что уходит за рубеж, - избыток...
- В каком-то смысле это так. Но в каком? Это прежде всего означает, что при тех правилах игры, которые есть, при том инвестиционном климате, налоговой системе, гарантиях прав собственности, судебной системе и защите прав кредиторов, законодательстве о банкротстве и прочем - можете самостоятельно продолжить это перечисление - инвестор считает риски неприемлемыми для себя. Для того чтобы оптимизировать риски, держатель капитала планирует его размещение. У нас это происходит в нецивилизованной форме - в форме бегства капитала. Но из этого не следует делать вывод: уходит - и слава богу. Наоборот, надо постоянно работать для того, чтобы инвестор выбрал именно нашу страну для размещения своих капиталов, чтобы каждый раз он оценивал риски как приемлемые и как снижающиеся.
Самый главный тезис - экономический рост, безусловно, носит инвестиционный характер, поэтому надо делать все для защиты прав инвестора. Это даже не обсуждается. А обсуждается то, сколько инвестиций может быть переварено экономикой при данном уровне развития законодательства и правоприменения.
- При условии, что права инвесторов будут максимально защищены, способна ли российская экономика переварить в год 20 миллиардов долларов?
- Думаю, да. Ведь состояние производственных фондов таково, что без существенного роста инвестиций дальнейший экономический рост, заложенный в различных проектах, невозможен. Не мы, не правительство, а миллионы инвесторов должны каждый раз принимать решение о размещении своих капиталов в российской экономике.
- В дополнение к вопросу об инвестициях: закон о гарантировании банковских вкладов опять отложен на полгода. Ваше мнение - почему с его принятием так тянут?
- Это очень сложный предмет с точки зрения распределения рисков. Если риски вкладчиков все время принимает на себя государство - это плохо. Они таким образом "размазываются" между всеми остальными гражданами-налогоплательщиками. Почему я, который ни разу не клал деньги в банк, должен расплачиваться за того налогоплательщика, который производит какие-то операции с сомнительным банком. С другой стороны, если такой системы нет, то сбережения населения не работают. Это неправильно - принятие такого закона должно дать экономике очень мощный рычаг для развития. Почему откладывают? Наверное, это прежде всего некие ведомственные интересы, противостояние между Банком России, правительством, банковским сообществом.
- Сейчас в Центробанке новый председатель - человек из Минфина. Первой из озвученных им идей являетс либерализация валютного рынка, включающа полную отмену обязательной продажи валютной выручки экспортерами. Какова на этот счет позиция вашего ведомства?
- Сергей Игнатьев никогда не предлагает авантюрных идей. Он считает, что мы действительно должны отказатьс от обязательной продажи валютной выручки, но сделать это не вдруг, а постепенно, в течение нескольких лет. Насколько я знаю, эту позицию он отстаивал, когда работал в Министерстве финансов, этой же позиции он придерживается и в Центральном банке.
- А к каким последствиям для российской экономики привела бы немедленная, например, с завтрашнего дня, отмена обязательной продажи валютной выручки?
- Решения ведь принимаются не на месяц. В сегодняшней ситуации ничего плохого бы не произошло. Но конъюнктура может меняться и в худшую сторону, вдруг цена на нефть, от которой, к сожалению, мы все так зависим, все же пойдет вниз. Что тогда? Сказать, что поменял свое решение, так как сокращаютс резервы, и снова ввести обязательную продажу? Будет ли правильным такое шараханье? Ввел-отменил, ввел-отменил - в зависимости от курсовых соотношений. Неправильно. Мое личное мнение: у нас ничего не случится ни с резервами, ни со всем остальным, если мы все же отменим обязательную продажу валютной выручки.
Иогансен Н.
Итоги
23.04.2002
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000001044
