Каждый час я живу надеждой, что судья Мари-Жанн Симонен назначит наконец встречу, чтобы вернуть Машу. Мой адвокат уверяет, что ему никак не удается связаться с ней. Проходит целая неделя, наконец-то я получаю повестку явиться к судье.
Восемнадцатое декабря 1998 года. Мы с адвокатом ожидаем возле кабинета судьи Симонен.
- Не волнуйтесь, - успокаивает меня адвокат. - Это недоразумение. Все сейчас уладится. Ведь вы - отличная мать. Судья непременно вернет вам Машу! В глубине коридора я замечаю бывшего мужа, оживленно беседующего со своим адвокатом.
Дверь кабинета открывается, и появляется судья Симонен, в темно-синем костюме в клеточку и белой блузке с воротником-стойкой.
- Входите, - говорит она тонким, почти детским голоском.
Мы все входим в небольшой кабинет. За пыльным окном торчит странная красная металлическая конструкция. На стене скотчем прикреплена афиша какой-то выставки цветов.
- Я пригласила вас, - говорит судья тихим ровным голосом, - чтобы сообщить, что я оставляю Машу в приюте сроком на шесть месяцев.
У меня перехватывает дыхание.
- Это... Это невозможно, - сдавленным голосом говорю я. - Маша тяжело больна, я должна быть с ней!
Судья смотрит на меня с удивленной улыбкой.
- Вы помните, мадам, - продолжаю я, - медицинские справки, которые я вам приносила? В них подчеркивалось, что Маша как никогда нуждается в покое и психологической помощи. Она больна, ей нужна мама! - твердо говорю я.
Судья изумленно приподнимает брови.
- Здесь я решаю, а не врачи, - холодно констатирует она. - Более того, принимая во внимание конфликт с вашим бывшим мужем, ребенку будет лучше оставаться вне этого конфликта. - Она выдерживает паузу и спокойно добавляет. - Я хочу вам представить воспитателей приюта.
Входят двое.
- Меня зовут Режис Морель, - с кривой улыбкой представляется мужчина, лет тридцати, маленький, коренастый, скорее похожий на Азазелло, чем на воспитателя.
- А я мадам Рамбер, - хрипло говорит женщина неопределенного возраста, высокая, с худым длинным лицом и редкими крашеными волосами. - Я - "специализированная воспитательница".
"Какая странная парочка..." - проносится у меня в голове.
- Как Маша себя чувствует? - в волнении спрашиваю я. - Температура все еще держится?
- Нет, мадам, - убеждает меня воспитательница. - У нее нет температуры. Она прекрасно себя чувствует! Ей очень нравится в приюте.
Меня передергивает от ее лицемерного ответа.
- Она просится к маме? - продолжаю я.
- Совсем нет, - поспешно уверяет Режис.
- Я хочу обратить ваше внимание, мадам судья, - бесцеремонно влезает адвокат Туанель-Турнуа, - совершенно очевидно то, что мать Маши постоянно использовала ее только в своих финансовых интересах... Я вам уже писала, еще летом тысяча девятьсот девяносто седьмого года, что воспитание ребенка, его здоровье, его безопасность, его эмоциональное и психологическое состояние под угрозой!
- О какой опасности идет речь, коллега? - спрашивает мой адвокат.
- Речь идет о манипуляциях матери Маши, которые наносят вред психическому здоровью девочки!
- Вы знаете, дорогая коллега, я познакомился с моей клиенткой в православной церкви на улице Дарю, когда Маша была еще совсем маленькой, - парирует мой адвокат. - Я могу письменно предоставить свое свидетельство о том, что отношения между Машей и ее мамой всегда были очень теплыми и нежными. Маша очень любит свою маму.
- Я считаю, что следует доверить воспитателям выполнять свою работу, - перебивает его Симонен. - Они хорошо знают свое дело.
- Мадам Симонен, - развязно продолжает Туанель-Турнуа, - по-моему, самое время остановить драматическое развитие порочных и противозаконных действий бывшей жены моего клиента. Это - патологически эгоцентричная и склонная к фантазиям женщина. Более того, она - ревнивая мать. Напрасно вы этим летом отказали в помещении Маши в приют, когда мы вас об этом просили, а как видите, это необходимо.
Без переводчика я плохо понимаю, о чем говорят адвокаты и судья.
- Когда я смогу увидеть Машу? - спрашиваю я умоляюще у Симонен.
- Не могу вам ответить, - с невозмутимой улыбкой произносит она.
- Вы отпустите ее ко мне на Новый год? - отчаянно прошу я.
- Не знаю... - отвечает судья. - Это будет зависеть от ваших отношений с дочерью.
- В каком смысле? - оторопело спрашиваю я.
- Я предлагаю сделать так, - бесцеремонно перебивая меня вмешивается в разговор Туанель-Турнуа, - мать и ребенок могут видеться в обстановке, предполагающей защиту Маши и ограждающей ее мать от ее собственных демонов.
Мой адвокат застывает в изумлении.
- Однако позвольте, уважаемая коллега... - начинает он.
- Хочу подчеркнуть, - обрывает его Симонен, - что я могу изменить свое решение в любой момент. Все будет зависеть от отношений матери с дочерью! - опять повторяет она.
Мне непонятно, что она имеет в виду.
Судья встает:
- У меня назначено следующее заседание... Дайте адвокатам, - обращается она к секретарю, - мое решение и отчет приюта. До свидания.
Мой адвокат берет документы. Я стараюсь держать голову прямо, стараюсь не дать волю слезам. Адвокат поддерживает меня под руку. Мы выходим в коридор. Патрик, его адвокат и воспитатели громко шушукаются в кабинете судьи.
- Спасибо, - довольно говорит он адвокату. - Теперь я не должен буду им платить алименты?
- Я попрошу мадам Симонен, чтобы расходы на содержание Маши в приюте оплачивала ваша супруга, - отвечает она.
Идя по коридору в полной прострации, я спрашиваю адвоката:
- Я не увижу сегодня Машу и не заберу ее домой? Она останется в приюте? Но это невозможно!
- Подождите, сейчас прочтем то, что судья нам дала, - говорит он. - Пойдемте на воздух, там вам будет лучше.
Выйдя во двор суда, он читает мне:
Отчет наблюдения за Машей
Согласно решению мадам Ольц, президента суда по делам несовершеннолетних, обязанности которой временно исполняет судья Симонен, 11 декабря 1998 года к нам была помещена девочка Маша.
Причиной послужило то, что она подверглась насильственным действиям в конце ноября 1998 года.
Родители Маши были приняты судьей Симонен. В результате им будет дана возможность звонить Маше по телефону в приют.
Машу привезли в приют 11 декабря 1998 года в 20 часов 15 минут в сопровождении двух полицейских. Во время пути Маша находилась без чувств.
У девочки была высокая температура, поэтому мы вызвали "Скорую помощь". Она выглядела сильно изможденной, не желала ни есть, ни разговаривать, ни играть. Лежала на диване с отсутствующим взглядом, не понимая, что происходит и где она находится, не реагируя на окружающих.
Контакт с Машей установить было очень трудно, так как в течение суток она не вымолвила ни слова.
На следующий день, когда девочка увидела нового мужчину, она очень испугалась. В этот же день мы впервые услышали ее голос. Маша играла с животными в приюте. Она с интересом и заботой возилась с ними и разговаривала. Так мы узнали, что Маша немного говорит по-французски.
В первое время было трудно уложить ее спать. Она не могла уснуть, испытывая страх и беспокойство.
С момента своего прибытия в разное время суток у Маши наблюдалось расстройство желудка.
Адвокат останавливается и, потирая лоб, говорит:
- Может быть... только к лучшему... что вы не все понимаете по-французски... Трудно во все это поверить, у меня просто нет слов. Посмотрим, что написала судья в своем решении.
Мы, судья по делам несовершеннолетних, принимая во внимание срочность, постановляем:
Ввиду того что супруг мадам З. был задержан за жестокое обращение с ребенком, произошедшее в конце ноября 1998 года, учитывая, что он обвиняет в совершении этих действий мать ребенка, определить Машу на временное местонахождение в приют сроком на 6 месяцев.
Данное решение может быть обжаловано в 15-дневный срок.
Принято в кабинете судьи 18 декабря 1998 г.
- Как это? - спрашиваю я у адвоката. - Маша останется в приюте на шесть месяцев? Это невозможно, невозможно! - оцепенело повторяю я, испытывая страшную боль в груди.
- Подождите... Судья же сказала, что может изменить решение в любой момент! - успокаивает меня адвокат. - Я думаю, не надо подавать обжалование, а то она рассердится. И вам все равно придется ждать несколько месяцев, а так судья, возможно, вернет вам Машу гораздо быстрее...
Адвокат убедил меня отказаться от апелляции, и, поскольку я не знала о существовании этой страшной судебной системы, механизм адской машины был запущен...
Верните мне дочь! / Наталья Захарова. - М.:Вагриус, 2007. - 304 с.
