Следователь. 7 июля 2001 года в 11 часов 55 минут пожарные выехали по вызову в жилой дом No 85, расположенный на бульваре Пастёр в 15-м округе Парижа на тушение пожара, возникшего в стенном шкафу, где находилась газовая труба, на 11 этаже в коридоре напротив квартиры истца Патрика Уари. Легкое отравление угарным газом получили 12 человек. Истец заподозрил в поджоге свою бывшую супругу. Произошедший ранее между ними конфликт спровоцировал развод и явился причиной множества судебных разбирательств, в частности по поводу помещения их дочери Маши на попечение с социальную службу.
Подозреваемая Н.З. отрицала свою причастность к пожару, заявляя, что в этот момент находилась у себя дома, и указывая, что в прошлом ее супруг уже совершал в их квартире два поджога.
Дело по обвинению в умышленном поджоге против неизвестного было заведено 12 июля 2001 года.
3 октября 2001 года Н.З. на допросе у следователя не отступила от своих прежних показаний, продолжая утверждать, что на момент пожара ей не был известен адрес ее бывшего супруга, и указала на возможную причастность к пожару ее бывшей домработницы Рузены.
Я, Фабиан Пус, подтверждаю, что ни соседи, ни консьерж, ни сам истец никогда не видели Н.З. в его доме.
Наталья З. Полицейские, производившие расследование, показали мне распечатку моих телефонных звонков за 7 июля 2001 года, где указано, что во время пожара я дважды разговаривала по телефону с режиссером моего спектакля Марлен Ионеско, но эта свидетельница не была вами заслушана.
Следователь. Было установлено, что с факса Н.З. в суд города Кретея было послано письмо жильцов загоревшегося дома, в котором они жаловались на поведение ее бывшего супруга, из чего следует, что адрес истца ей был известен.
Н.З. Вы могли бы мне показать этот факс?
Следователь. Он утерян.
Н.З. Существует единственный документ, посланный с моего факса 9 июля 2001 года судье Ольц в суд города Нантерра, а не Кретея. Это письмо моего адвоката, касающееся Маши, и оно есть у вас в деле.
Письмо, которое я получила от соседей Патрика, датированное 27 июля 2001 года, пришло ко мне 30 июля. Поэтому я никак не могла послать его 9 июля.
Следователь. Выяснилось, что Н.З. получила от третьего лица письменные свидетельские показания, в которых подтверждалось, что она в день пожара находилась вместе с ним у себя дома. Однако позже свидетель показал, что он не находился у нее в указанный промежуток времени и написал данную аттестацию по просьбе подследственной.
Н.З. Свидетелем является переводчик на французский, работавший со мной над моей книгой. В наших ежедневниках было назначено это свидание. Возможно, он отменил нашу встречу. Трудно все-таки вспомнить, что было четыре месяца тому назад.
Следователь. Вновь заслушанная по материалам дела Н.З. настаивает на своих первоначальных показаниях. Мне кажутся ее показания противоречивыми, но на мои другие вопросы она отвечать отказывается.
Н.З. Это ложное обвинение. Я отвечаю на все ваши вопросы.
Следователь. Было установлено, что по телефонной карточке Франс Телеком, принадлежавшей Н.З., 7 июля 2001 года в 1.09 и 1.25 ночи из двух разных телефонных кабин, находящихся возле дома истца, были сделаны два звонка: первый - в полицейский участок 14-го округа, второй - 15-го, с сообщением о якобы происходившей в квартире истца семейной ссоре, в то время как подследственная утверждала, что не знает адреса своего бывшего супруга.
Н.З. Я вновь подтверждаю этот факт. После того как Патрик совершил насильственные действия над Машей и добился ее помещения в приемную семью, он перестал для меня существовать. Вы обвиняете только меня, не рассмотрев других версий. Моей телефонной карточкой, например, могла втайне воспользоваться Рузена, взяв ее, когда я работала над книгой или отдыхала после массажа. К тому же мне не было известно, что Патрик отмечает свой день рождения с 6-го на 7-е июля, тогда как он родился 28 июня.
И даже если бы я знала его адрес, каким образом я могла бы проникнуть в его дом в час ночи, не имея ключа, и пройти незамеченной мимо консьержа и видеокамер, находящихся повсюду, подняться на 11 этаж, рискуя быть увиденной, затем спуститься, вновь незамеченной, позвонить по своей карте из двух телефонных кабин, и все это сделать, не обратив на себя внимания, перед тем, как устроить пожар? Абсурд!
Теперь, что касается звонков в комиссариат. Мне часто приходилось вызывать полицию во время неоднократных скандалов Патрика, и я знаю: для того, чтобы полиция выехала по вызову, необходимо назвать свои данные, адрес, номер телефона, который тут же проверяется по компьютеру, а сам разговор записывается на пленку (к тому же я говорю со славянским акцентом). Вам известно: в телефонных кабинах не указаны номера комиссариатов, и тот, кто звонил с моей карты, все приготовил заранее.
Следователь. Из телефонных кабин возле дома истца несколько часов спустя, а именно в 10.56 и 10.58 все по той же телефонной карте были сделаны еще два звонка на мобильный телефон истца и в его врачебный кабинет. Третий звонок с вашего мобильного телефона был сделан в 11. 58, то есть примерно 4 минуты спустя после сигнала о поджоге, полученного пожарниками. Как было установлено, звонивший находился в 750 метрах от очага возгорания. А спустя 10 минут с вашего мобильного телефона был сделан еще звонок одной из подруг, что, по сути, доказывает: телефон все-таки находился у вас.
Н.З. Повторяю, что я не могла использовать свою телефонную карту, так как выписку звонков полиция легко могла бы проверить, к тому же секретарь Патрика хорошо знает мой голос. Звонить же ему на мобильный с целью узнать, дома ли он, глупо, так как он мне мог ответить, находясь даже в другой стране. Эти звонки, длящиеся несколько секунд, на которые не дожидались ответа, были сделаны умышленно, с целью доказать мою причастность к пожару.
Странно, что вы не проверили тот факт, что за 4 минуты невозможно преодолеть 750 метров ни на метро, ни на машине в субботу при интенсивном движении на дорогах. Я лично проделала этот путь, и убедилась, что это невозможно. Это расстояние реально преодолеть только на мотоцикле. Но у меня нет водительских прав на него, а также его самого, зато мотоцикл есть у моего бывшего мужа...
Во-вторых, вы говорите о звонке подруге. Четырехсекундная локализация моего телефона была сделана на номер Беатрис Шевасю, президента детской правозащитной ассоциации. Рузена, знавшая код моего мобильного телефона, без труда могла воспользоваться им. Тем более что имя Беатрис стояло первым в списке моих абонентов в записной книжке телефона. Свидетельские показания мадам Шевасю не были вами приняты, несмотря на ее неоднократные просьбы. Никакие другие версии вами также не были рассмотрены.
Следователь. В связи с предположением Н.З., что ее мобильным телефоном и телефонной картой могла воспользоваться домработница Рузена или сожитель последней, следствием были проверены выписки телефонных звонков Н.З., по которым установлено ее многочисленные звонки этой паре. Н.З. не дала никаких удовлетворительных объяснений о факте существования этих разговоров.
Н.З. Рузена дала мне номера двух мобильных телефонов, не уточнив, кому они принадлежат. Естественно, я не стала выяснять у Франс Телекома имена их владельцев. Мне также непонятен тот факт, почему эта важная свидетельница никогда не была вами заслушана, несмотря на то, что известны ее адрес и номер телефона.
Следователь. Было, однако, установлено по выпискам звонков, что за все время указанных событий истец не имел ни одного телефонного разговора, как с Рузеной, так и с ее сожителем.
Н.З. Отсутствие телефонных разговоров не может являться доказательством того, что они не были знакомы. Патрик мог им звонить из телефона-автомата. Напротив, в августе 2001 года во время моего отсутствия, мой бывший муж звонил со своего рабочего телефона на мой домашний номер и разговаривал с кем-то. Ни с моим же котом Мурзиком! Другой телефонный звонок на мой номер был зафиксирован полицией из телефона-автомата возле кабинета Патрика. Но вы не заслушали его по этому поводу.
Следователь. На допросе Н.З. обвинила своего бывшего супруга в том, что он подослал к ней людей с целью навредить ей, замышляя против нее заговор, и что ее бывший супруг намеренно обвинил ее в поджоге, чтобы очернить ее.
Истец прошел две психологические экспертизы, которые не выявили у него ни патологии, ни извращенных наклонностей.
Н.З. Это неправда. У вас в деле находится документ, в котором указано большое количество разноречивой информации, данной Патриком о себе. Психиатру Кутансу в 1998 году он не сознался в том, что неоднократно был госпитализирован в психиатрические больницы, что он проявлял насильственные действия надо мной и своей первой женой, в чем он сознался в 2004 году доктору Загури. Но им он не сказал, что употреблял вместе с алкоголем сильные антидепрессанты. И еще один пример: доктору Кутансу Патрик сказал, что его отец был архитектором, а через несколько лет Загури он говорил, что плотником. В рапортах этих психиатров представлена также характеристика и моей личности как человека нормального и психически уравновешенного, отвечающего за свои поступки. Умного, интеллигентного. Вам тоже были представлены двадцать четыре свидетельства врачей-психиатров, педагогов, священников, дипломатов, адвокатов, министров, людей искусства, налоговых инспекторов, прихожан нашего храма, просто друзей, которые хорошо и давно меня знают. Эти характеристики никогда не были вами учтены.
С самого начала следствия вы заявили моему адвокату, что несмотря ни на какие факты, подтверждающие мою непричастность к этому пожару, вы все равно передадите дело в уголовный суд! В телефонном разговоре от 30 марта 2004 года, зафиксированном судьей Валентини и находящимися в деле, вы выразили удивление, почему я еще не в заключении...
Следователь. Достаточно. Вы хотите еще что-нибудь добавить?
Н.З. Я хочу вам напомнить несколько строк из интервью Патрика журналисту, которое находится также у вас в деле: "Ночью с 7-го на 8-е июля я проснулся, услышав шум. Я открыл дверь, и пламя с лестничной площадки полыхнуло в мою квартиру. Мне не удалось позвонить с мобильного. Я поспешил к окну, чтобы вдохнуть воздух, и почувствовал капли дождя на своем лице. В этот момент я себе сказал: "Господи, если ты существуешь, приди!" Вы даже не попросили моего обвинителя объяснить, почему он дает такие диаметрально противоречивые показания, говоря, что пожар произошел ночью?
Я также хочу вас проинформировать о следующих событиях:
2 июля 2001 года мой адвокат подал жалобу по делу Маши в Европейский суд и еще одну жалобу в административный суд Парижа против государства, не контролирующего противозаконные действия судебно-административной системы.
3 июля президент Ширак поехал с визитом в Москву, и президент Путин высказал свое удивлением по поводу нарушения европейской конвенции по правам ребенка в нашем деле.
4 июля судебно-медицинской экспертизой было доподлинно установлено, что насильственные действия над Машей были совершены, когда она находилась у моего бывшего мужа.
С какой целью я бы совершала этот пожар именно тогда, когда все эти факты были в мою пользу! К тому же этот поступок навсегда лишил бы меня дочери, а я только и живу мыслью о ее возвращении ко мне.
Следователь. Ну что ж, допрос окончен. Я слушала вас пять часов и для меня нет сомнений в том, что это вы умышленно причинили вред жилому дому путем поджога, представлявшего угрозу для жизни людей, а также нанесли ущерб владельцам дома, что является уголовно наказуемым. Поэтому я передаю ваше дело в уголовный суд. Прочтите ваши показания и подпишите.
Когда мы вышли в коридор, мой адвокат довольно сказал мне:
- Вы молодец! Прекрасно отвечали ей и достойно держались, несмотря на давление и угрозы. Пять лет она не занималась расследованием, а когда президент Путин выразил Шираку обеспокоенность по поводу судебных преследований российских граждан французской юстицией, сразу стало необходимым вас очернить. В своей работе следователь Пус пренебрегла элементарными нормами ведения уголовного дела.
И все это сделано для того, чтобы вы пять лет не имели возможности ни поехать в Россию, ни работать за границей, ни повидать свою семью, а главное, чтобы не возвращать вам дочь! Я предполагаю, что эта инсценировка вашего бывшего супруга, который, поняв, что факт насилия над Машей доказан, решил таким образом избавиться от вас. Нет человека, нет проблемы.
- За клеветническое обвинение Патрика и два недоказанных телефонных звонка возле его дома она передает дело в уголовный суд?! - пораженно восклицаю я. - Я думала, что уже испытала все "прелести" французского правосудия, но оказалось, что нет!
Верните мне дочь! / Наталья Захарова. - М.:Вагриус, 2007. - 304 с.
Док. 385988
Перв. публик.: 24.11.07
Последн. ред.: 20.11.09
Число обращений: 265
Книга `Верните мне дочь!`
|
