Когда Олег Рябоконь предложил мне роль Эзопа в своем телефильме, я вначале сомневался: надо ли браться? Этот момент колебаний - единственный момент свободы у актера. Ведь актер постоянно вроде девушки на выданье: сама она сделать предложение не может, но вот отказать - ее право. Так и актер: выбирает не он, его выбирают. Но он может согласиться или отказаться. Я видел, как Эзопа играл Полицеймако. Видел спектакль БДТ "Лиса и виноград", где играл Сергей Юрский. Эта пьеса вообще была очень популярна, ее так много и хорошо ставили в разных театрах и разных городах, что мне казалось: там ничего нового вроде и открыть нельзя. Режиссер был малознакомый, что опять же скорее останавливало. Аргументом "за" Эзопа было то, что эта роль не походила на все сыгранные мною ранее. А с самого начала своей профессиональной жизни я определил, что для актера самое страшное - надоесть своему зрителю. Стать предсказуемым. Я всегда знал, что своего зрителя надо беречь, относиться к нему как к любимой женщине, делать ему подарки, удивлять неожиданностями. Все что угодно, лишь бы зритель не привык. А если он заранее знает, что вот сейчас у актера будет такая интонация, потом такая ужимка, а потом такая... Чудовищно. Я всю жизнь этого боюсь. И чем старше становишься, тем страшнее. Ты обязан доказывать, что не зря вышел на сцену, что это не биологический фокус: "Смотрите, ему 60-70-80 лет, а он еще шевелится, текст произносит. Надо же!" Эзопа мне предложили в период, когда я был на гребне. Когда шли роли. И тем острее я понимал, что это везение может кончиться также внезапно, как началось.
Я всегда понимал, как мне крупно повезло, что я входил в профессию медленно, такими осторожными шажками. За годы, когда меня не снимали, когда не давали ролей, когда я мотался по стране от общества "Знание" с чтецкими программами, выступал в школах перед старшеклассниками, которых приводили под конвоем учителя, у меня выработался своего рода иммунитет. Когда произносят: "Известный актер Калягин", я всегда помню, какой я был неизвестный.
Еще привлекало соображение, что роль Эзопа относится к числу тех, которые провалить нельзя. Очень трудно дать формулу роли, которую нельзя провалить, но каждый актер интуитивно знает, что, скажем, Чичикова провалить можно, а Собакевича - нельзя. Или Манилова, воздушного, как крем-безе, истекающего всякими сладкими сиропами, - нельзя. Можно сыграть более успешно, менее успешно, но совсем провалить не получится. Вот роль Эзопа явно относилась к этому разряду. Про нее нельзя было сказать: вот роль-мечта. Но ее тема меня в какой-то степени задевала. Точнее, задевала в какой-то степени, пока я не вчитался в пьесу, в свою роль. И вот тут произошел перелом. Как говорил один режиссер, "лучше, когда не артист "хватает" тему, а тема - артиста". Вот эта тема "свободного человека", свободного в рабстве, свободного вопреки всем обстоятельствам, меня захватила. Это была моя родная тема.
Бывают роли, которые как бы входят в твою человеческую сущность, что-то меняют в тебе. Такими были для меня роли Ленина, Платонова. И роль Эзопа. Я вдруг осознал, что это "моя" тема, иначе сказать - сквозная линия моей жизни. Так я жил, так я живу, так я учу своих детей, так я учу студентов-актеров, так я произношу святую для меня реплику: в театре надо работать с ощущением, что ты всегда можешь из него уйти. Не быть рабом ситуации, тех, кто тебя кормит, рабом зарплаты, рабом привычки. Человек рожден, чтобы быть свободным: свободно творить, свободно любить. Человек рожден, чтобы иметь мгновение микро- и макрополета, вспышки. Пусть на мгновение, но вспыхнуть и освободиться... это было понятно и дорого. Как понятно, что такое унижение. Я с детства ненавижу, когда унижают меня и когда кого-нибудь унижают при мне.
Репетировать и играть Эзопа мне было чрезвычайно легко. Никаких долгих творческих мук, поисков, страданий. Все шло как бы само собой. Не было никакого "перевоплощения", вживания в другого человека, я не мучился поиском приспособлений. Была тема, которую мне важно было донести. И для меня потом был неожиданным успех фильма "Эзоп". Сколько людей увидело его! Я приезжал на гастроли в разные города, и мне писали записки, мне повторяли цитаты из фильма: "Ксанф, выпей море!" Удивительно!
По просьбам зрителей "Эзопа" довольно часто крутили по телевидению. Но вдруг в 1985 году - без всяких объяснений - заранее объявленный фильм не показывают. Мне звонит Олег Рябоконь из Петербурга: "Саша, ты не знаешь, что случилось?! Почему отменили показ?" И я, набравшись наглости, пишу письмо начальнику телевидения Лапину с вопросом: что случилось?! Через некоторое время получаю официальный ответ, который бережно храню, потому что без документа, боюсь, в эту историю не поверят.
Уважаемый Александр Александрович!
Должно быть, мы с Вами по-разному понимаем смысл решений по борьбе с алкоголизмом. Надеемся, что через два-три года вопрос этот не будет стоять слишком остро, и, вероятно, придет время, когда можно будет вернуться к "Эзопу". Кстати, по поводу того, что эту пьесу сняли с программы, мы не получили ни одного письма. Надо полагать, телезрители поняли причину изменений программы.
С наилучшими пожеланиями С. Лапин
29 июля 1985 г.
исх. 1-9/1368
Ситуация абсолютно из эзоповской басни, соответствующий "эзоповский" начальственный язык, и при желании из нее можно извлечь даже некоторую басенную мораль.
Александр Калягин
Из книги "Александр Калягин", 2002
http://www.kalyagin.ru/press/3307/
Док. 394977
Перв. публик.: 11.11.02
Последн. ред.: 11.11.07
Число обращений: 379
Калягин Александр Александрович
|
