Открытое письмо
Уважаемый Александр Александрович!
В открытом письме как-то неловко обращаться к Вам "любимый". Но и чувства в строчках не утаишь.
Однако шутки в сторону: в Вашем синеглазом лице, Александр Александрович, мы почитаем Деятеля Искусств - из первых персон на российских экране и сцене. Актера, не знающего рамок амплуа, поскольку даны ему мудрость проникать в самую суть человеческую, детская, взахлеб, неутолимая страсть играть, а также добавлены талант без меры и такая власть над всем, отпущенным природой, что можно уже выбирать роль по душе: к примеру, отказаться от, вроде бы, назначенной этой самой природой партии Санчо Пансы, выбрать Дон Кихота - и стать им. Мы почитаем Актера, которому, чтобы воплотиться вполне, понадобилась роль Режиссера и Демиурга, создателя собственного театрального мира - и он выбрал эти роли и сработал их, как прочие - первоклассно. Но не насытился и свой театральный мир назвал Et Cetera - "и так далее...", продолжение следует, мир незавершен, мир открыт, все впереди.
Мы любим и почитаем в Вашем лице человека, нагруженного природой редким чувством ответственности, и он не захотел скинуть этот груз в шальное время беспредельной свободы и беспредельного же эгоизма. Человека, однажды сказавшего о себе: "Я принадлежу к тому поколению, к тому интеллигентскому кругу, для которого понятие общественной пользы, как ни странно, все еще не пустой звук. Независимо от времени, веяний моды". Союз театральных деятелей продолжает оставаться "своим кругом", помогает, соединяет, свершает, потому что из трех слов, составивших аббревиатуру, Вам дороги первое и корни за ним следующих: "театр" и "деять" - пахать, творить, стучаться в высокие кабинеты, добиваться невозможного в добровольно выбранной роли чиновника, - она Вам, может быть, и не очень по душе, но точно по плечу.
Мы любим и почитаем в Ваш день рождения все, что Вы уже успели. Все прожитые роли. Это тонкая, точная и острая, как клинок, череда созданных Вами человеческих портретов, а из них собралась за годы многофигурная композиция "Человеческая комедия". Это открытое письмо о любви с открытыми чувствами к человеку, терпящему, преодолевающему, страдающему, но рожденному для радости, а в самой безмерной боли - ее средоточию. Мы любим и почитаем в Вашем, слишком молодом для солидной юбилейной цифры лице - мага и магистра театрального дела. Но более всего то, что маг и магистр еще таит про себя, еще только затевает, приглядывая себе роль на завтра.
Мы ждем. Мы непременно будем в зале. Если узнаете - подмигните. Это будет значить, что письмо наше дошло. Будем благодарны. Потому что писали не обязанности ради сказать приятное юбиляру. Просто в день шестидесятилетия объявился особый повод открыто высказать Вам все, что у нас за годы накопилось.
Редакция "ЭС"
* * *
Александр Александрович Калягин приобретает нынче новую славу - славу виновника торжества. Ранее он был известен и как большой лицедей, и как председатель Союза театральных деятелей, и как создатель театра "Et Cetera", но вот 25 мая - хорошо бы заняться всяческими бесчинствами типа задувания свечек на торте, коллекционирования подарков с поздравлениями. Всем тем, что не положено никому, кроме как имениннику, и только раз в год.
Повод для столь легкомысленных действий у Калягина, напротив, серьезен: ему исполняется 60. Иные деятели в связи с подобной знаменательной датой, наконец, вспоминают о том, что они взрослые, солидные, благополучные. Но театральные люди - не таковы, и Александр Александрович Калягин, прежде всего, азартный лицедей, а уж потом...
Повторим снова: из этого, вероятно, азарта калягинский театр был назван " Et Cetera". Мол, не будет ему конца - ни-ког-да! Что бы ни случилось, как бы ни повернулась наша театральная жизнь, всегда можно эдак мудро улыбнуться и эдак негромко произнести: et cetera, et cetera, et cetera. В том смысле, что: идем дальше, дальше, дальше.
В подтверждение - последняя премьера театра "Et Cetera", спектакль "Король Убю" в постановке Александра Морфова. В роли короля, конечно, Калягин. Никакой иронии: несравненное сценическое хулиганство артиста Калягина - это, знаете ли, зрительское впечатление из сильных. Быть одновременно смешным, быть странным, быть наивным, быть мудрым - это дарование человека, принадлежащего театру. Идеальный вариант. Жаль, что постановка вышла уже вслед за Театральной Олимпиадой: ей ведь самое место среди отчаянных перформансов Лео Басси и Йозефа Богнера. Клоун - это теперь самое почетное театральное звание, самое, быть может, драгоценное прозвище для человека играющего. Александр Александрович, не поймите превратно, но вы - тоже клоун. Другого, наверное, нет.
Очень комфортно, когда точно знаешь: среди множества театральных дельцов с псевдомеценатскими замашками, встречаются и деятели. Что означает: не просто редкие порядочные люди, увлеченные театром как профессией, как образом мыслей и действий, но еще и - деятельные. Занятые делом. Занятые театром. Калягин, несомненно, из их числа. Доброго ему здоровья, благо намерения его - и так добры.
Экран и сцена, No 17-18, 2002
http://www.kalyagin.ru/press/820/
Док. 395209
Перв. публик.: 12.11.02
Последн. ред.: 12.11.07
Число обращений: 359
Калягин Александр Александрович
|
