Александр Калягин поставил в театре "Et cetera", который сам же и создал четыре года назад, спектакль "Лица" по рассказам А. П. Чехова. На этой неделе спектакль дважды показали столичной публике. Между тем эта премьера была как бы и не совсем премьера...
Иногда кажется, что Калягин пришел в этот мир исключительно для того, чтобы сыграть Чехова. Его бездонный талант, вмещающий роли от трагифарса до комедий, фантастически точно ложится на текст, вышедший из-под пера великого доктора. В мире чеховских "маленьких людей" Калягин донельзя свой человек. На сцене (в кадре) он не то что говорит - молчит по-чеховски. Просто стоит (сидит, ходит), просто читает, просто смотрит, а мы кожей чувствуем-в нас нацелен взгляд, в самую глубину каждого.
Иностранцы этого не понимают. Как признается сам Калягин, имеющий опыт преподавания за рубежом, и французы, и англичане с удовольствием играют в чеховских пьесах. Но проникнуть в трагедию трех сестер, понять драму Иванова, вникнуть в суть гибели вишневого сада они не могут. А рассказов Чехова не понимают вовсе (потому за рубежом рассказы почти не ставят). Как, в самом деле, объяснить положение, при котором человек может все и одновременно ничего не может, имеет огромные богатства и в то же время нищ?.. Понять сие может только русский человек (актер), потому как сам живет в этом состоянии. Во всех разговорах о Чехове Калягин подчеркивает профессию любимого писателя: доктор Чехов блестяще ставил диагнозы и столь же безошибочно прописывал методы исцеления. А потому - читайте Антона Павловича!
... На сцене, задрапированной в черное, - огромных размеров пенсне. Надо полагать, самого писателя. В стеклах пенсне отражаются картинки жизни, писателем же сделанные. Пенсне свисает с потолка, являя собой главную и почти единственную деталь оформления сцены. Когда очередной фрагмент (рассказ) "Лиц" заканчивается и зал погружается во тьму, прожектор выхватывает пенсне из мрака, и оно начинает медленно раскачиваться в такт знакомому и волнующему вальсу Миллера "Осенний сон". Можно предположить, что таким образом нам напоминают о способности чеховского пенсне и сегодня видеть всё и всех, в том числе сидящих в зрительном зале. А можно ничего не предполагать, а просто восхититься изящному решению, предложенному художником спектакля Виктором Дургиным (он же главный художник театра). Одно определенно: художник понял замысел режиссера - дать в "Лицах" только Чехова. И ничего - от себя.
Два актера (Александр Калягин и Владимир Симонов) играют пять рассказов: "На чужбине", "Психопаты", "Канитель", "Злоумышленник", "Дипломат". Рассказы хрестоматийные и только юмористического содержания. Смею предположить, что выбор сделан с умыслом: дабы зритель (нынешний!) не заскучал, наблюдая себя сквозь неуютное чеховское пенсне. Публика не скучала - зал смеялся над "Лицами" (над собой?) беспрестанно и от души.
Калягин предложил полуспектакль-полуконцерт. На сцене, помимо описанного выше пенсне, - только стол и три стула (почему-то три для двух актеров). В зависимости от текста стол накрывается то обеденной скатертью с графинчиком, то зеленым сукном присутственного места. В "Психопатах" над столом еще опускают абажур, в "Канители" выносят столик на высокой узкой ножке, коему предназначено символизировать клирос, - иных изменений в декорациях нет. А уж костюмы персонажей - совсем не по Чехову. Злоумышленника Дениса Григорьева Калягин играет не то что в пестрядинной рубахе, латаных портках и на босу ногу - в костюме от Кардена (предполагаю), в белоснежной рубашке и в туфлях от какого-нибудь еще законодателя мод. Играет в том, в чем Александр Александрович как руководитель театра, а также руководитель Российского Союза театральных деятелей может прийти на прием, скажем, к Президенту РФ, если тот его пригласит. Калягинский злоумышленник не имеет ни "изъеденного рябинами лица", ни "шапки давно уже нечесаных, путаных волос" и тем более не походит на "чрезвычайно тощего мужичонку". Но в том и дело, что его герой вышел истинно чеховским: нескладным, бесхитростным, глубоко погруженным в свое человечком...
Ловлю себя на мысли, что "костюм от Кардена" еще более приблизил и без того современного Чехова к нашему дню. Калягин проверил истину: не колорит эпохи более всего важен, а человек как таковой. Выдернули чеховского героя из традиционной среды, а он ничуть от того не пострадал, наоборот, стал ярче и объемнее. Калягин многократно усложнил ситуацию и для себя, и для партнера: в отсутствии декораций и костюма им не за что спрятаться, актеры играют пусть и очень сценичный, но голый текст. Только Чехова. И ничего - от себя.
Любопытно, что спектакль "Лица" никогда не значился в репертуарных замыслах театра. Александр Калягин и актер театра им. Вахтангова Владимир Симонов (в спектакле они работают только вдвоем и в отсутствии второго состава) сделали его исключительно как выездной спектакль двух актеров. Во время гастрольных выступлений они и показывали "Лица" в этом качестве (известно, что Калягин давно вынашивает идею сыграть все (!) рассказы Чехова двумя-тремя актерами). Между тем сотрудники театра, увидев, что из "Лиц" вышла конфетка, стали уговаривать Калягина ввести спектакль в репертуар. Но художественный руководитель все не решался. Помог случай.
Нынешней весной театр возил на фестиваль в Болгарию одну из лучших и мудрых своих работ - спектакль "Смуглая леди сонетов" по пьесе Б. Шоу. Так вышло, что декорации "Смуглой леди" застряли на таможне и не успевали к объявленному спектаклю в Москве. Можно было, извинившись перед зрителями, театр в тот вечер закрыть, потому как, нечего скрывать, на "Смуглую леди" в большей степени идут из-за Калягина, где он блистательно играет У. Шекспира. Тут-то Александр Александрович и сдался на уговоры коллег, согласившись в качестве замены показать москвичам "Лица". Было это, напомню, весной, в апреле.
Вот почему спектакли, показанные на нынешней неделе, нельзя в полной мере называть первыми. Но оттого премьера не стала бледнее. Оба спектакля прошли при полном аншлаге.
Галина Пырьева
Народная газета
31.10.1998
http://www.kalyagin.ru/press/1520/
