|
|
Александр Ивантер: Вопрос, по-видимому, спровоцирован последней сводкой Госкомстата...
Назад
|
Александр Ивантер: Вопрос, по-видимому, спровоцирован последней сводкой Госкомстата...
|
Александр Евгеньевич, бедность - это фактор роста в экономике или же тормоз в ее развитии? Можно ли считать Россию бедной страной?
Вопрос, по-видимому, спровоцирован последней сводкой Госкомстата, действительно, довольно обескураживающей, по поводу того, что за официальной чертой бедности живет около 27% россиян. Конечно, эти данные вызывают мало радости, в том числе и по христианским соображениям. На самом деле, и по макроэкономическим соображениям эти данные безрадостны.
На качественном уровне бедность имеет двоякие характеристики. С одной стороны, с низкого старта бежать быстрее, и потенциал рынка теоретически можно очень быстро увеличить. Но я считаю, что отрицательные факторы бедности превалируют, потому что в состоянии хронической бедности очень трудно дать экономике импульс на заполнение потенциала внутреннего рынка. Возникает своеобразная ловушка бедности, не позволяющая промышленности, ориентированной на внутренний рынок быть достаточно конкурентоспособной, задействовать современные технологии, адекватно обновлять продукцию. Бедный рынок задает неверные, извращенные ориентиры развития отраслей, ориентированных на внутренний спрос. Если бы у нас была страна по уровню доходов, хотя бы такая как Польша, такого монстра, как АвтоВАЗ, у нас бы уже не было. Либо это было бы совместное производство с более или менее конкурентоспособной продукцией, либо там бы сменился менеджмент и пошли какие-то положительные процессы. Это самый яркий пример, и подобных примеров, на самом деле, масса. Пока существует массовый и очень бедный рынок, наши производители имеют достаточный спрос на продукцию, не отвечающую нормальным потребительским стандартам в мировом контексте. Что касается автомобилей, то все дискуссии даже с теми иностранными компаниями, которые сейчас обсуждают планы совместного производства, выявляют тот факт, что даже с учетом низкой стоимости нашей рабочей силы, даже с учетом сравнительно низких издержек на энергию и так далее, в наших условиях сделать мало-мальски приличный автомобиль стоимостью дешевле $ 8-10 тыс. просто физически невозможно. Совершенно очевидно, что для того, чтобы наладить рентабельное производство таких машин, надо иметь достаточный спрос. При такой цене спроса недостаточно для того, чтобы наладить рентабельное производство. Получается, ловушка бедности.
Из этого можно найти выход. И подтверждение тому - мировые прецеденты. Скажем, Бразилия дала импульс внутреннему автомобильному рынку с относительно нормальными потребительскими стандартами за счет государственной поддержки потребительского кредита. Пожалуй, никакого другого пути нет, кроме эволюционного. В эволюционный путь я верю мало. Это замкнутый круг, его надо разорвать извне. Должен быть потребительский кредит. Как его запустить? Эволюционно он тоже возникает в крупных городах, ориентированных на более-менее богатые прослойки населения. Но, тем не менее, никаких массовых вещей эволюционным путем не достичь. Каким образом это сделать? Можно обсуждать технологии. К сожалению, на уровне правительства и экономической политики эту задачу никто серьезно не ставит.
Теперь надо понять, где мы находимся и куда мы движемся - перейдем от качественных критериев к количественным. Если оперировать официальными данными Госкомстата, мы имеем следующую картину. С одной стороны, несмотря на всю положительную динамику экономики за посткризисные четыре года, по динамике реальных доходов, если их аккуратно посчитать в сопоставимых ценах, убрать сезонный фактор и так далее, то от ямы, которая была в середине 1999 г., они подросли к сентябрю 2002 г. на 30%. Вроде бы, это прилично, но тем не менее, это все еще меньше - процентов на 13 -15 -- сопоставимого уровня декабря 1995 г. и значительно меньше предкризисного максимума, который был зафиксирован осенью 1997 г. Если по уровню ВВП и промышленного производства мы существенного превысили предкризисный уровень, выбрались из этой ямы, в которую мы угодили после кризиса 1998 г., то реальные доходы, несмотря на динамичный рост, находятся ниже. В этом смысле, конечно, это тоже умеряет радость и эйфорию по поводу благотворной роли кризиса в том смысле, что основная тяжесть кризиса легла на население. В значительной степени произошел размен: предприятия и реальный сектор получили от кризиса 1998 года значительный выигрыш, а население оказалось в проигрыше, по крайней мере, основная масса населения. Что касается официально измеренных расходов - показателей розничного товарооборота, тут картина получше, то есть от ямы мы подросли не на 30%, а на 40%. И предкризисный уровень мы превысили процентов на 10 -15. В чем причина такой разной динамики доходов и потребления? Это тоже понятно - резко, более чем вдвое снизилась норма сбережений. Снова оговорюсь - это если оперировать официальными данными. Насколько статистика доходов и расходов населения надежна и отвечает реалиям - это уже отдельный вопрос. С учетом последних исследований, которые стали достоянием публики, можно сказать, что официальные данные о доходах, сбережениях и потребительских расходах россиян занижены на десятки миллиардов долларов. По абсолютному уровню доходов, если, скажем, взять реальную среднюю зарплату, выраженную в долларах, мы пока не достигли предкризисных кондиций, потому что провал был очень сильный. Если брать за точку отсчета средний долларовый уровень зарплат с июня 1997 г. по март 1998 г., то есть предкризисный максимум, тогда она составляла в среднем $165-170 в месяц. А дальше была такая динамика по среднегодовым значениям: 1999 г. - это $63 долл., 2000 г. - $80, 2001 г. - $112. В этом году среднегодовая долларовая зарплата будет порядка $140. В следующем году, дай Бог, $155-160. Мы видим, что предкризисный уровень еще не достигнут. Конечно, надо делать поправку на значительно выросшее расслоение, дифференциацию по доходам, потому что есть сверхбогатые люди, средний класс, бедные. По нашим оценкам, полученных в ходе иссследования журнала "Эксперт" "Стиль жизни среднего класса", мы оцениваем этот класс в 10-12 миллионов семей со средним объемом сбережений как организованных, так и неорганизованных, в районе $4 -5 тыс. на семью. Если верить этим данным, а мы считаем их относительно надежными, на круг получается порядка $40-60 млрд. сбережений среднего класса, то есть порядка двух третей всех сбережений. Конечно, в этой прослойке потенциал для развития рынка более-менее есть. Однако по моему убеждению, эволюционным путем он не вытянет развития всех рынков именно из-за тех факторов, которые я упоминал. Потому что остается масса потребителей, которых устраивают низкие потребительские стандарты, которые не дают стимулов отечественной обрабатывающей промышленности, потребительскому сектору обновляться, стремиться за потребительскими предпочтениями мирового класса.
15 октября 2002
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=31466
Док. 408379
Перв. публик.: 17.10.02
Последн. ред.: 17.12.07
Число обращений: 261
Ивантер Александр Евгеньевич
|
|
|
|
|
