РЕЦЕНЗИЯ
С.Г. Тер-Минасова. Язык и межкультурная коммуникация. - М.: Слово, 2000 - 624 с.
В сентябре 2000 года на книжной ярмарке на ВВЦ состоялась презентация книги декана факультета иностранных языков МГУ профессора С.Г. Тер-Минасовой "Язык и межкультурная коммуникация". Народу у стенда собралось много, причем самого разного. Выступления, вопросы, "реплики из зала" - все это продолжалось долго. Даже бесплатное шампанское вызвало меньший интерес, чем обсуждение книги.
На первый взгляд, было странно, что какая-то загадочная для абсолютного большинства честных граждан (близко знакомых с рекламной Асей, но совершенно незнакомых с "Асей" тургеневской) "межкультурная коммуникация" вызовет такой неподдельный интерес в огромном павильоне, где в то же самое время, скажем, раздавал автографы Генрих Боровик или можно было ознакомиться с новейшими бестселлерами по астрологии и детективами. Но интерес был. И он легко объясним: по сути дела в России появился первый фундаментальный учебник по популярнейшей в нашей стране специальности, которая раньше называлась "иностранные языки", а теперь называется "лингвистика и межкультурная коммуникация".
Почему же сменилось название специальности и потребовался новый учебник?
Потому что изменилось время. Новое время - новые книги.
Когда смотришь советские фильмы т.н. перестроечного периода, фильмы о "долларах", "фирмах", дефицитном баночном пиве и прочих сладких атрибутах новой жизни, то удивляешься их (фильмов) наивности значительно больше, чем наивности каких-нибудь "Кубанских казаков". А ведь времени-то прошло совсем немного. Не успели, как говорится, дети подрасти.
Все произошло стремительно, как в ускоренной киносъемке. Причем съемка явно проходила в тумане, когда никто не знает своих ролей. Вообще совершенно неясно, "куда несет нас рок событий". Что снимаем и зачем. И надо ли.
Россия, распахнувшаяся для других культур и языков в середине 80-х - начале 90-х годов, была нелепа, восторженна и трагикомична, как человек, впервые попавший за границу. Я заметил, что в этой ситуации человек обычно выглядит еще нелепее, чем в ЗАГСе. А уж нелепее, казалось бы, некуда.
Можно сказать, Россия стояла на распутье. Можно сказать и по-другому: она попала (или впала) в межкультурье. Бывает межсезонье, межгорье. Межбровье, наконец. А бывает межкультурье. Не хочется называть эту ситуацию бескультурьем по аналогии с безвременьем. Все-таки Россия - страна очень и очень культурная. Кстати, посмотрев по-настоящему мир, убеждаешься в этом лишний раз.
Курьезы в эпоху межкультурья соседствовали с трагедиями. Думаю, трагедий было больше.
Например, один блестящий специалист по Древней Греции на седьмом десятке впервые попал в Грецию. Раньше его не пускали. Разумеется, прямо из аэропорта помчался в Афинский музей, нашел куроса со знаменитой "архаической улыбкой". Заплакал от чувств. Встал напротив куроса в его (куроса) стойку, так же сжал кулаки, зеркально улыбнулся мраморному юноше его же улыбкой и - умер от разрыва сердца. История реальная. Ведь это страшно, если задуматься: сердце человека не выдержало реального свидания с тем, чему он благоговейно, хотя и заочно посвятил всю жизнь.
Смешного, даже фарсового тоже было немало. Я сам был свидетелем того, как один русский пожилой турист метался по Колизею в поисках, простите, туалета, задавая итальянцам весьма туманный вопрос: "Уэа ист уборная, мсье?". Иногда "уборную" он заменял "отхожим местом", но это не помогало. В этой фразе сразу четыре языка (и культуры) вопрошали пятый (пятую) о накипевшем. Кончилась история трагикомически: туалета в Колизее не оказалось. Может быть, он был закрыт. Это, кстати, к вопросу о культуре.
Незнание культуры бывает подчас опасней незнания языка. Один из наших экс-министров иностранных дел в некоей арабской стране взял и искупался в море совершенно нагишом прямо под удивленными взглядами арабских товарищей. Министр хотел продемонстрировать удаль, а в результате оскорбил арабов, ибо для арабов видеть чужое голое тело - это оскорбление. Переводчик у министра работал отменно, а вот азов местной культуры министру никто не разъяснил.
И вот к середине 90-х годов стали более-менее очевидны три вещи: 1) чтобы не остаться в дураках, надо уметь правильно, грамотно общаться с носителями других языков и представителями других культур; 2) чтобы общаться, надо учить живые языки (потому что, например, общаться с современным британцем, даже выучив наизусть все пьесы Шекспира, нельзя); 3) учить языки, даже самые живые, совершенно бессмысленно, если учить их вне контекста соответствующей культуры (значит, без Шекспира все-таки не обойтись - диалектика).
Все это, казалось бы, ясно и просто - но как раз очевидные вещи, как показывает история, даются миру с особым трудом.
Вырисовывается триада: общение (иначе говоря - коммуникация), язык, культура. Вот и получается - "лингвистика и межкультурная коммуникация", т.е. "общение между культурами через язык" (иначе: "языки и межкультурное общение" или "культура общения на языках"). А что такое "иностранные языки"? Лишь один элемент триады. Язык как "вещь в себе". "Сам себе язык". Поэтому и сменилось название специальности.
Книга С.Г. Тер-Минасовой - подробный, но увлекательный рассказ о том, что же все-таки такое "лингвистика и межкультурная коммуникация", эта новая специальность, утвержденная министерством в 1996 году, которую уже сейчас осваивают тысячи студентов. А скоро будут осваивать десятки и сотни тысяч.
Книга появилась вовремя, именно тогда, когда в целом страна начинает переходить от "наитийного", стихийного межкультурья к осознанному межкультурному общению. Одно из основных достоинств книги - это то, что она написана понятно. Дело в том, что многие современные исследования в области теории межкультурной коммуникации написаны настолько умно, что читать их не хочется, а иногда, даже если и хочется, - невозможно. "Зело темно", - как написал В.И. Ленин на третьей странице гегелевской "Феноменологии духа". Появление новой дисциплины - это всегда повод к безудержному терминотворчеству. Как однажды сказал ныне покойный профессор Ю.В. Рождественский об одном модном культурологе: "Коллега очень умен, но его обуяло терминобесие".
Книга С.Г. Тер-Минасовой никаким "терминобесием" явно не грешит. Ко всем ключевым терминам (язык, культура, коммуникация, антропология и т.д.) сразу даются четкие определения. Ясность, сжатость, энергичность, даже афористичность (вспоминаются знаменитые индийские "сутры") стиля книги делают ее вполне доступной каждому и легко запоминаемой. Ее просто интересно читать. Даже если ты не лингвист, а шахтер или повар. Сложные вещи в учебнике объясняются просто. Простые вещи, на которые, как говорится, глаз замылился, обретают новую жизнь, освещаются новым светом, "остранняются", выражаясь термином Шкловского. Например, роль улыбки в национальной культуре. Вроде бы, мелочь. Но, как показано в книге, не улыбайся Горбачев во время своего первого визита в Британию, судьба мира могла бы сложиться иначе. Или: роль громкости голоса в культуре. Тоже мелочь. Но если вы громко будете говорить с тайцами, они на вас обидятся. Нельзя на тайцев повышать голоса. Подобных примеров и их анализов в учебнике приводятся сотни. Кажется, судьба учебника предопределена. Он будет цитироваться и всячески эксплуатироваться. Остается пожелать, чтобы коллеги все-таки ссылались на первоисточник. К сожалению, не все коллеги это делают.
Кстати, и сама книга с ее стилем, композицией, даже синтаксисом, как мне кажется, - не только плод личного творчества автора, но и непосредственный продукт взаимодействия культур.
С.Г. Тер-Минасова - изначально - англист (с, мягко говоря, широким кругозором в самых разных областях гуманитарных знаний). А это значит, что она не могла не находиться под глубинным, "архетипическим" влиянием Свифта, Диккенса, Твена, Милна, Кэрролла, Хемингуэя и многих других англоязычных классиков, и британских и американских, прочитанных, разумеется, в подлиннике. И классиков науки тоже. Благотворное влияние англоязычного духа на русский язык уже отмечено. В частности, Бродским, Довлатовым, Лосевым. Раньше русский язык, в том числе язык науки, часто был языком гирлянд из придаточных, монструозных нагромождений причастных и деепричастных оборотов. Уходя в анфилады предложений, читатель рисковал остаться там навсегда. Англоязычная лапидарность, лаконизм, доходящий до знаменитой хемингуэевской телеграфности, подействовали на русский стиль отрезвляюще. Освежил нашу экзистенциально-похмельную угрюмость и трезвый британский юмор. Виннипуховский здравый смысл покорил Россию раз и навсегда.
Я бы сказал, что в учебнике С.Г. Тер-Минасовой "русский дух" соединился счастливым браком с духом (духами) англоязычных культур. Учебнику этот брак явно пошел на пользу.
И здесь нельзя не вспомнить учителя С.Г. Тер-Минасовой - легендарного филолога О.С. Ахманову. Это была русская (до мозга костей) аристократка (тоже до мозга костей), у которой, тем не менее, природные англичане учились правильному английскому произношению. Что, впрочем, не мешало О.С. Ахмановой владеть десятком других языков. Афоризмы О.С. Ахмановой, исполненные в каком-то неуловимом уайлдовско-вольтеровско-щедринском духе, ходят по университету и по Москве до сих пор (например: мужчина-филолог - не мужчина, женщина-филолог - не филолог и т.п.). Это была личность, в рамках которой межкультурная коммуникация блестяще состоялась. Причем задолго до появления термина. В конечном счете не общество, не сословие, не профессиональный цех, а именно Личность синтезирует в себе культуры и языки и - заражает этой энергией синтеза окружающих.
Думается, что межкультурная коммуникация состоялась и в личности и в книге С.Г. Тер-Минасовой. Потому что настоящей книги без Личности автора не бывает.
"Знамя" 2001, No2
http://magazines.russ.ru/znamia/2001/2/rec_minas-pr.html
Док. 420092
Перв. публик.: 23.02.01
Последн. ред.: 23.01.08
Число обращений: 348
Елистратов Владимир Станиславович
|
