Станислав Лем был последним романтиком Космоса. Он был последним пророком той Великой эпохи, когда казалось, что объединенное человечество, преодолев распри, одухотворенное мощью разума, вот-вот устремится в глубины Вселенной.
Будущее тогда представлялось простым. Оно возникало как результат неограниченного человеческого развития. Наука была светской верой миллионов людей, и любая деятельность обретала смысл лишь постольку, поскольку она вела к умножению знаний.
Эти слова - Наука, Человечество, Разум - так и писались с заглавной буквы.
Правда, романтизм Лема имел странное свойство. Чуть ли не первым среди восторженных энтузиастов прогресса он начал писать о том, что, даже поднявшись к звездам, человек все равно останется человеком. Он принесет во Вселенную все свои человеческие черты, все свои страсти, все свои тревоги и разочарования, и Вселенная вовсе не исцелит их всепоглощающей пустотой, а, напротив, преувеличит в кривизне галактического отражения.
Вселенная у Лема стала метафорой непознанного. Человек - тем фокусом, где это непознанное сплавляется с жизнью. И "Солярис", принесший автору всемирную славу, и "Непобедимый", и "Эдем", и "Возвращение со звезд", фактически, говорят об одном и том же: будущее - не такое, как мы его себе представляем, оно - другое, оно не может быть выведено из настоящего линейной экстраполяцией. И зависит оно не столько от развития науки и техники, сколько от того, чем станет сам человек.
И все же наука никуда не исчезла. Разум, понимаемый как единственный источник познания, не был замутнен наплывами магии, мистики, псевдорелигии, "фэнтези" - теми ядовитыми испарениями, которые во второй половине ХХ века начали просачиваться из распадающейся реальности.
Лем, вероятно, был последним автором Европейского Просвещения. Последним, кто в художественном прозрении опирался не на множественность частных правд, а на единую истину. И если нынешняя наука не в состоянии прозреть эту истинность, значит нужна другая наука, преодолевшая собственную ограниченность.
Пример тому - "Сумма технологии", созданная в начале 1960-х годов. Эхо ее фундаментальных прозрений звучит до сих. Редчайший случай в культуре, когда писатель-фантаст воспринимается как мыслитель.
Можно сказать, что Станислав Лем совершил невозможное.
Впрочем, так, вероятно, и можно сформулировать его философию: человек создан именно для того, чтобы совершать невозможное.
В этом смысл человека, в этом его подлинное предназначение.
Андрей Столяров, писатель
2006-03-28
http://www.rosbalt.ru/2006/03/28/248623.html
Док. 422274 Перв. публик.: 28.03.06 Последн. ред.: 29.01.08 Число обращений: 168
Столяров Андрей Михайлович
|