Депутат Госдумы Константин Севенард разыскивает в Санкт-Петербурге клад своей двоюродной бабки Матильды Кшесинской. Приблизительная стоимость сокровищ - двести миллионов долларов
С Остапом Бендером 34-летнего Константина Юрьевича роднят разве что возраст да неотразимая внешность. В остальном же ничего общего со знаменитым авантюристом у респектабельнейшего - думское кресло, элитный джип и двухэтажный офис в самом фешенебельном районе Петербурга - господина нет. Во время нашей беседы он трижды нашел повод внушительно подчеркнуть: "Я - государственный человек!".
- Константин Юрьевич, а если тот клад достанут, то вам как его первооткрывателю причитается половина стоимости. На что потратите деньги?
- Думаю, под землей добра миллионов на двести (в долларах!). Но себе ни копейки не возьму, все пойдет на нужды родного города и государства. Я уверен, что клад существует. Зачем мне придумывать? Если его там нет, я сам же и опозорюсь.
Историю про то, откуда он узнал о сокровищах, депутат рассказывает сухо и неохотно. Мол, в начале девяностых будущий инженер-строитель в составе студенческой делегации выехал за рубеж, а там его свели с двумя бывшими офицерами русской армии, почтенными уже стариками. Они-то и открыли Константину тайну: то ли под их руководством, то ли в их присутствии во дворе особняка Матильды Кшесинской был сооружен тайник, куда и упрятали несметные богатства не только самой балерины, но и императорской фамилии, с которой Матильда находилась в тесной дружбе.
Два года назад близкая к Севенарду строительная фирма подрядилась безвозмездно отремонтировать ливневую канализацию в особняке Кшесинской. Расчет был простой: копнуть во время ремонта поглубже - есть тайник или нет? И копнули - аж на четыре метра. Эти раскопки, запечатленные на видеопленку - бревенчатые перекрытия в раскопанной грязи, - произвели фурор, когда их показали по одному из питерских телеканалов. Однако в дело вмешался местный Комитет по охране памятников, и раскопки вместе с тайной миллионов засыпали. И теперь никого с шанцевым инструментом во двор пущать не велено.
А как же клад? Преисполненная возмущения, я отворила калитку во дворик знаменитого особняка, именуемого ныне Музеем политической истории России. Охрана на входе напряглась.
- Какой клад? Ни клада, ни тайника мы не видели. А вот яму и кучу земли, когда канализация ремонтировалась, да, видели.
Ой, до чего же бедный наш народ ленив и нелюбопытен к сокровищам!
- Скажете тоже! - обиделся директор музея Евгений Артемов. - Да мы, музейщики, первые, кто заинтересован в этом кладе. Да только не подтверждается версия Севенарда нашими изысканиями в архиве! Судите сами, двадцать восьмого февраля случилась революция, а двадцать седьмого Кшесинской позвонили тайные доброжелатели и сказали: "Малечка, завтра заберут всех, кто имеет отношение к царской семье. Хватай ребенка и беги". И она послушалась. Сказала прислуге: "Накрывайте к чаю", - а сама незаметно покинула особняк. Через сутки здесь были мародеры, а еще через два дня здесь квартировал революционный полк.
- Но ведь могли тайник сделать заранее, тайно, - парирую я.
- Что такое 9 - 12-метровая яма, в которой, по утверждению Севенарда, находится клад? Это две недели круглосуточных работ с лопатой наперевес. Это пятьдесят современных самосвалов земли, которую тогда должны были вывозить на подводах. Разве можно такие работы провести тайно? Особенно если учесть, что дворик балерины, где якобы закопан клад, просматривался как на ладони из семиэтажного дома напротив. Да чрезвычайная следственная комиссия по поиску царских богатств, созданная после революции, мигом бы разыскала свидетелей!
Но моя журналистская душа жаждет клада, и эту жажду прозой фактов не зальешь. Идем с директором во двор на место предполагаемого клада. Дворик - пространство метров двадцать на тридцать, не больше.
- А правда, что у Матильды была самая крупная коллекция бриллиантов в России? - мечтательно гну свою линию.
- Она была современный человек, все деньги держала в акциях. А драгоценности - в сейфах у Фаберже. Когда грянула революция, Кшесинская забрала и сдала их в Ссудную казну, которая скоро вместе с казаками перекочевала в Югославию и кормила там белую эмиграцию.
- Но почему вы сопротивляетесь? Копнут - вот вам и доказательство, что ничего нет.
- А это явная угроза зданию. Подкоп в полутора метрах от фундамента вызовет разрушение здания.
Каюсь, аргументы историков подавили мой романтический настрой. Однако вспоминаю резоны Севенарда, и сердце снова сладко ноет: авось он там все-таки лежит?
Татьяна МАКСИМОВА. Санкт-Петербург.
P.S. Сейчас заявление Константина Севенарда проверяет комиссия Министерства культуры России. До окончания экспертизы она наложила мораторий на выдачу какой-либо информации. Результаты должны быть вскоре оглашены. Вот только теперь и недели не проходит, чтобы в музей не позвонили с новым сенсационным заявлением. "И не пытайтесь копать! - предупредила одна гражданка, "состоящая в родстве с императорской семьей". - Клад тот я давно уже выкопала и схоронила в другом месте". А то другой голос сообщил: "Клад закопан совсем в другом месте, около Петропавловской крепости!".
ИЗ ДОСЬЕ "КП"
Матильда КШЕСИНСКАЯ (1872 - 1971), будучи первой ученицей в балетном классе, на выпускном балу была представлена наследнику императора Николаю и за ужином сидела с ним рука об руку. Их роман был прерван лишь женитьбой Ники.
Характер имела властный, ум - незаурядный, капитал - основательный. И с юных лет и до самой революции была неразлучна с императорской фамилией, пережив три романа с Великими князьями. А уже в эмиграции вышла замуж за князя Андрея Владимировича, двоюродного брата последнего императора.
После революции в родной город Матильда не приезжала. Единственная ее поездка в СССР состоялась в Одессу в 1960-х годах.
