Чулпан Хаматова успеха никогда не добивалась. Он к ней сам напросился. И кажется, Чулпан так окончательно не ужилась с успехом. Отмахивается от него как от назойливой мухи. Но уже поздно. С момента выхода "Времени танцора" - первого фильма с ее участием - прошло всего четыре года. А кажется, Чулпан была всегда, потому что кино и театр - искусство момента, к реальному течению времени отношения не имеющее. Вот почему отсутствие Чулпан в таких фильмах, как "Кубанские казаки" или "Москва слезам не верит", кажется режиссерским упущением. Придется наверстывать. Чулпан относится к той удивительной породе людей, которых интересно слушать, даже когда они молчат. Давайте послушаем. О театре и Чечне, Древней Греции и мобильных телефонах, вранье и опыте ведения телевизионной программы с Чулпан Хаматовой беседует специальный корреспондент "ЦТ" Степан Степанов.
О телевидении: нужно просто знать свое место!
- В театр уже ходят "на Хаматову", сотни тысяч людей знают вас как киноактрису, но вы теперь еще и принимаете участие в телевизион-ных проектах. Работа на телевидении - это тоже роль или там вы представляете саму себя?
- В программе "Другая жизнь" получился странный синтез. Я подключалась ко всей этой истории абсолютно без "третьего лишнего". Мне казалось, что я настолько в материале, что никакого образа не нужно создавать. Тем более что герои передачи настолько круче и интереснее,чем я, что мое дело - расслаблять их в эфире, раскручивать на рассказ, и все. Но как только мне сделали грим - знаете, такой стандартный грим телеведущей - и дали микрофон, как природа взяла свое. Меня потянуло на какие-то штампы... На экране была не совсем я, на экране был персонаж - утрированный персонаж "настоящей телеведущей". С накрашенными губами, с неподвижной мимикой, фиксированной головой, с огромным микрофоном в руках. Я, конечно, была страшно недовольна тем, что получилось. Но есть и вторая, точнее главная, составляющая - истории наших героев. Смысл передачи в том, чтобы показать, что и в наше время люди способны на самые невероятные поступки. Ради этого я готова продолжать участвовать в "Другой жизни". Просто нужно знать свое место, оставить героям и их историям максимум пространства и только лишь помогать им раскрываться.
- Невероятные, безрассудные поступки не знакомых вам людей... Что они дают лично вам? Зачем вам знать, что чья-то жизнь богаче и удивительнее, чем ваша?
- Как любой здравомыслящий человек, я не могу смотреть на окружающий мир реальными глазами. Я бы давно сошла с ума. Ты должен каждую секунду себя обманывать, уходить от этой действительности в какую угодно сторону. Если увидеть этот мир, позволить себе осознать, по каким законам он живет, то можно вообще не жить. Эта программа - способ побега не только для ее героев, но и для зри-телей. То, ради чего и существует телевидение. "Другая жизнь" - это возможность подумать о том, что есть все-таки где-то алые паруса, и где-то девочка ждет на берегу, где-то там...
О политике, подвиге и Чечне
- Под не приемлемыми для вас законами реального мира вы подразумеваете то, что происходит в политике?
- Я не воспринимаю политику как нечто отдельное от нас. Все существует по одним и тем же законам. Посади одного из нас в мэрию или в правительство, и он моментально ассимили-руется и превратится в одного из них.
- Когда вы узнаете об очередной невероятной истории, об еще одной "другой жизни", не возникает ли ощущения, что собственная жизнь проходит зря, потому что ты чего-то такого не совершила?
- У меня пока не возникает. Мне повезло. V меня такая профессия: есть куда выплеснуть адреналин, и есть где совершать мои маленькие героические поступки. Конечно, я могла бы предъявить себе гамбургский счет: если в Чечне война, то почему я не сжигаю себя на площади Маяковского? Но для такого поступка должен быть очень мощный и очень естественный импульс, когда ты живешь уже по законам более высоких сфер. А так сразу начинаешь думать: а каковы последствия?.. а мама будет плакать... а вон те будут смеяться... а что это изменит?.. И понимаешь, что ничего не изменит. Это отвратительно, но это так и есть. По крайней мере в наше время и в нашей стране. И подвиг перестает быть подвигом.
- Хорошо, а были ли во всей истории человечества такие времена и такая страна, откуда бы вы не испытывали потребности убежать?
- Наверное, Древняя Греция... Море, теплый воздух, все пропитано музыкой, люди в белых прозрачных хитонах. И боги так близко...
О театре, который все-таки главное...
- Театр, кино, телевидение - в какой из этих сфер вы выражаете себя наиболее полно и с какой из них связываете свои перспективы?
- В кино за твоей спиной стоит куча людей, и все чего-то требуют: кино должно получиться и хорошим, и коммерческим, и выдвинуться на "Нику", и еще сто тысяч всевозможных компромиссов. А телевидение еще слишком новая для меня сфера, я не могу сказать, что владею этой профессией. Поэтому театр, конечно. Здесь больше азарта. Ты знаешь, что сегодня, в семь часов, состоится спектакль, и твой герой родится заново - не таким, каким он был вчера, и не таким, каким он будет завтра. В театре у тебя больше власти. Ты - художник, ты держишь кисточку в руках. А в кино ты - один из тюбиков.
- Принято считать, что любой актер-мужчина мечтает сыграть Гамлета. У вас есть подобная мечта?
Мне нужно сыграть такую роль, как Кармен. Не знаю, что это будет конкретно. Может быть, валютная проститутка, но эта роль продвинет меня по профессии.
О режиме дня, мобильном телефоне и вранье
- Вы организованный человек?
- В общем, да. День у меня всегда расписан, порой буквально по минутам: двадцать минут на дорогу, десять минут я вхожу и здороваюсь, тридцать минут что-то делаю, пять - бегу обратно, пятнадцать - на дорогу. У меня есть ежедневник, и там все аккуратно записано. То, что я время от времени теряю мобильный телефон, - не от неорганизованности, а скорее потому, что мало любви ему отведено.
- Вы любите вещи?
- Нет. У меня нет ни любимой авторучки, ни любимой одежды. Мобильный телефон мне купила мама, когда я села за руль. Ей хотелось знать, что я все еще жива. У нас с телефоном странные взаимоотношения. Я забываю то деньги заплатить, то батарейку зарядить, и он может дня четыре работать, а потом месяц отдыхать. И мы остаемся друг другу достаточно чужими. Я не понимаю людей, которые способны плакать из-за пятнышка на одежде. Как-то страшновато и неудобно за них. Для меня это слагаемое жадности, которую я не люблю так же, как агрессию, хамство, вранье...
- Любое вранье?
- Нет, есть исключения. В детстве я часто врала. В общении с мамой была такая потребность наполнить беседу чем-то исключительным, что я давала полную волю своей фантазии. И она, и я понимали, что это, мягко говоря, не совсем соответствует действительности. Но была такая негласная договоренность... Вот это я понимаю. Еще был период, когда вся женская половина нашего класса провожала меня от школы до подъезда, потому что я длинно и красиво врала: про несуществующих сестер, запертых в стенном шкафу, про то, что моя настоящая мама живет в пряничном домике, про обгорелую руку какую-то... Отличницы и двоечницы шли за мной с открытыми ртами, у подъезда я соответствующим образом вздыхала, если по сюжету пора было кормить сестру, замурованную в стене.
О том, что внутри и снаружи
- Вы максималист по отношению к людям?
- Пассивный максималист. Если кто-либо не вписывается в мои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, я никогда не пожелаю ему подавиться косточкой от вишенки. Он будет жить, как жил, но только отдельно от меня. Я перестаю думать о нем. И не страдаю от этого.
- Вы храбрая? Вы не боитесь, на-пример, ночью ходить по улицам?
- Выходить ночью на улицу в том районе, в котором я живу, это не храбрость. Это тупость. Таким образом судьбу я не провоцирую.
- Сильные впечатления, полученные от историй в "Другой жизни", видимо, заменяют вам более распространенные способы побега от действительности, такие, как Интернет, например?
- Я читать люблю. Это отнимает много времени. В моей ситуации это баловство. Тебя заманивает другой мир, ты читаешь ночь напролет, приходишь на репетицию разбитой... В последнее время прочитала всего Зюскинда - все, что у нас вышло. "Кысь" Татьяны Толстой меня просто потрясла. Но я не люблю читать книжки, которые мне дают со словами, что они очень хорошие. Ревность какая-то возникает.
- Вообще ничьих советов не слушаете?
- Слушаю всегда. И почти никогда не следую.
- "Другая жизнь", книги, роли. Этого достаточно для того, чтобы уравновесить неприятность окружающей действительности?
- Нет, есть еще множество вещей. Моя машина, например. Она такая... одушевленная. Постепенно приобретает черты моего характера. Несколько раз мне уже помогала. Когда я отключаюсь за рулем, задумываюсь о своем, она сама уворачивается от опасностей. Я люблю просто ездить по Москве, особенно под дождем, когда есть время. Это мой способ уединения с тех пор, как я села за руль в Таджикистане во время съемок. Всегда нужно как-то отключаться от работы, а там было достаточно замкнутое пространство. И наступил момент, когда все уже было перепробовано: я уже и порисовала, и почитала, и пообщалась... Но чтобы не начать дуреть, мне нужно было что-то еще. Мне дали ключи от BMW и сказали: вози артистов. Мне это очень понравилось. Я очень благодарна своим коллегам, которые, понимая, что я за рулем первый или второй раз в жизни, самоотверженно садились в машину и ехали молча...
- Ваша организованность и рациональность - это следствие математической спецшколы?
- Нет, как раз наоборот. Я не любила математику так, как только будущие артисты могут ее не любить. Но в какой-то момент я перешла в математическую школу. В этой школе учились все мои родственники в нескольких поколениях, это была семейная традиция, и деваться было некуда. И я считаю, что мне в этом очень повезло. Мой учитель математики, Александр Николаевич Васильев, был грандиозным человеком, он был просто гений. Я увидела математику совершенно с другой стороны. Войдя в первый раз в наш класс, он сказал: "Что такое единица - никто не знает. Никто никогда не ответит на этот вопрос. Поэтому все интегралы, дифференциалы, синусы и косинусы - это плоды человеческой фантазии. Все это придумано людьми". Математика -это некая конструкция, не доказанная никем. История - это факты, имевшие место в действительности и подтвержденные документально. Литература -это художественный вымысел, вымышленные миры. А математика, назвавшая себя точной наукой, всех обманула. Так он начал свой первый урок, и этой наглостью, что ли, купил меня. Это был альянс учеников и учителя, который разрешал хулиганить и мечтать. Я закончила школу с одной-единственной пятеркой - по математике, и по инерции даже поступила в финансово-экономический институт, но там уже не было таких педагогов, и я поняла, что свернула не в ту сторону.
- Если сейчас оглянуться назад, сможете ли вы вспомнить, какое детское впечатление могло повлиять на ваш выбор профессии?
- Был фильм по телевизору... По-моему, "В бой идут одни "старики". Или нет... В общем, фильм про Великую Отечественную войну. Мы смотрели с мамой, и мама стала плакать. Меня это так потрясло... Мне было лет шесть, но я понимала, что это артисты, все не понастоящему, и телевизор можно выключить, и не будет никакой трагедии, а мама все-таки плачет. Значит, есть какая-то магия.
"Цветной телевизор", июнь 2001
http://khamatova.ru/?i=33
Док. 447578
Перв. публик.: 26.06.01
Последн. ред.: 27.05.11
Число обращений: 328
Хаматова Чулпан Наилевна
|
