Николай Цискаридзе: "Он царственный" - лучшего комплимента я не слышал"
Стиль - это человек. Ироничный, независимый, изысканный, элегантный, обаятельный, аккуратный до педантизма - таким корреспондент GZT Лидия Шамина увидела Николая Цискаридзе.
- Считается, что стиль человека формируется в детстве. Вы помните, как это было у вас?
- Мама ничему не учила меня специально. Мне вообще ничего не прививали. Просто дома были какие-то правила, и я знал, что можно, а что никак нельзя. Если мама говорила "Нет!", я мог плакать, стоять на подоконнике и кричать, что я выброшусь, - на маму не действовало ничего. Она отвечала: "Ну что ты стал на подоконник? Поднимись на крышу - оттуда уж наверняка. А тут что - третий этаж. Еще калекой останешься, придется мне тебя всю жизнь волочить". И я понимал, что надо вести себя по-другому.
У меня была няня, которая меня любила и баловала, так вот, мама играла строгого полицейского, а няня - доброго.
- Кроме домашних, кто формировал ваш вкус?
- Я рос в Тбилиси, стиль жизни тех людей, которые окружали нашу семью, был особый. У мамы было много знакомых и подруг из аристократических семей. Это не то, как теперь в телевизоре люди появляются и заявляют: "Мы аристократы!" Это были истинные аристократы. Я не видел ни одной русской женщины с такой белой кожей, как эти грузинские княжны, потому что они никогда не выходили на улицу без зонтика, перчаток, потому что загар в их представлении был признаком плебса. Они никогда не заговорили бы с любым человеком, да и между собой разговаривали очень изысканно. Они ходили в шляпках с вуалетками, в определенные дни - к парикмахеру, к косметичке. Кстати, одни из самых страшных моих детских впечатлений - кабинет стоматолога и парикмахерская. Потому что меня туда водили так часто! Мама ходила к парикмахеру три раза в неделю, что было подвигом в Советском Союзе, - без машины, без домработницы. Но мама работала в школе и говорила, что дети очень чутко подмечают недостатки педагогов. Неопрятный, а точнее, нешикарный вид педагога очень отрицательно сказывается на их мнении о нем.
- Балетные артисты - очень закрытые люди, у них своя система ценностей, в том числе в одежде. А вы производите впечатление свободного от условностей человека.
- Понимаете, я вырос в богатом, шикарном, дорогом, очень сытом, эрудированном Тбилиси. Все люди, которые окружали меня, были намного старше. Мама родила меня в сорок три года, няне было семьдесят лет, все их знакомые были такого же возраста, а моим двоюродным братьям и сестрам было за двадцать пять. Видимо, потому, что я рос среди взрослых, которым нельзя было сказать неправду, первое, чему меня учили, - не врать. Разумеется, не взять чужого и все остальное. Но это не были слова. Сейчас мне часто задают вопрос, как я реагирую на хамство журналистов, которые перевирают мои слова. Я отвечаю так: в детстве меня очень сильно наказывали, если я жаловался. Мама первая побила бы меня и лишила сладкого. Если это произошло, ты допустил - расхлебывай сам.
Когда я попал в московское хореографическое училище, я не мог представить, как это: у меня есть книга или видеомагнитофон, что в Тбилиси было у всех, и я никому не дам их посмотреть. У нас в классе учились цековские дети, к ним в дом не пускали, если у кого-то случался день рождения, они собирались отдельно - я до сих пор не могу этого понять Я человек открытый, я с детства жил другой жизнью.
- А мне кажется, вы человек ранимый, мягкий и вам все время приходится себя преодолевать.
- Когда за свою мягкость и доброжелательность несколько раз получаешь по морде - делаешь выводы. Няня, верующий человек, учила меня, что надо быть добрым, отзывчивым, от нее я узнал все библейские заповеди. А когда она умирала, я от нее услышал: "Никогда не доверяй людям". Ничего подобного от нее я никогда не слышал прежде. Видимо, когда человек на грани, ему открывается истина. В чем-то она была абсолютно права.
- На сцене кураж - необходимая вещь. А в жизни в чем выражается ваш кураж? Когда вы, например, выходите в свет?
- Все зависит от настроения. Балет отнимает столько физических сил, что иногда ноги просто не идут на какое-то "нужное" мероприятие. Хотя мне объясняют, что надо пойти, но что же я, буду издеваться над собой? Я про себя называю это "состояние нестояния". Это не закрытость, не лень, а элементарное отсутствие сил. Много лет наблюдая маму, когда она выходила куда-то, я понимаю, что надо особенно одеться, держать себя соответственно. Дома же я никогда не буду пользоваться энным количеством вилок и ножей за столом, как на приеме, и салфетку закладывать за воротник. У себя на кухне я делаю то, что хочу. Хотя раньше, при маме, никто мне никогда этого не позволял: я ел на белой скатерти со всеми издевательствами. А когда у тебя внимание рассеянное, вести себя кое-как я не могу себе позволить.
- Но и в обычной жизни вы премьер и на вас все смотрят. Это сложно - следить за своим поведением, одеждой, манерами?
- Когда я покидаю свое рабочее место и не являюсь Николаем Цискаридзе, я - Ника Цискаридзе и спокойно живу. Никто не имеет права указывать мне, что надеть. Вот я смотрю свои видеозаписи и не верю, что это я. Потому что по ощущениям помню, что я задыхался, у меня дрожали ноги.
А тут - чувак улыбается, кланяется туда-сюда, ручку даме подает - полон сил! А сам думает о том, как бы дать кому чем-нибудь по голове - так тяжело бывает на сцене.
- Как вы себя ни ругайте, никто не может отказать вам в обаянии. Это природное качество или его можно выработать?
- Это только природа. Я очень не люблю копаться в родословных, но дело вот в чем. Мама была из очень приличного дома и все, чему она меня учила, для нее было естественным. Когда она была тяжело больна, я невольно наблюдал, как она поворачивается, в какой позе ей легче. Все происходило у меня на глазах, и такова уж, видно, природа артиста - фиксировать и запоминать. Когда я смотрел на нее раньше, когда она просто ложилась отдохнуть, в очень красивой позе, я думал, что это какая-то специальная манера, выработанная всем стилем ее жизни. Но тут, когда человек умирал? Ей было все равно, кто на нее посмотрит! Так что это было в крови. Зная, какое количество благородных людей было в ее роду, я понимаю, что мне нечего играть.
- Но ведь актриса может сыграть королеву?
- Современные артисты драмы, когда они играют в исторических костюмированных фильмах, часто вызывают у меня улыбку, притом что играют они очень хорошо. Но то, как они идут по улице, садятся, берут бокал, поворачиваются, подают руку... Это нельзя воспитать, это есть или нет.
Главный пример для меня - сцена скачек в фильме "Анна Каренина". В кадре - великие актеры, и на их фоне появляется великая Майя Плисецкая. И всех этих актеров можно просто попросить выйти из кадра, потому что рядом с ней они выглядят смешно, нелепо, неуютно. А она не делает ничего - просто идет и разговаривает, но вы понимаете, как в ХIХ веке двигалась и говорила аристократическая красавица, которая была затянута в корсет, которая привыкла носить много юбок. И рядом талантливая исполнительница главной роли, которая идет во всем том же, просто выглядит ее служанкой! И ничего нельзя с этим сделать.
У нас в училище был выдающийся педагог Петр Антонович Пестов. Я с детства у него учился, и он всегда говорил, что солиста видно по тому, как он подходит к станку и кладет на станок руку. С каким трепетом, уважением... Для него это серьезно, это не просто присесть или кинуть батман. Я много лет в школе и в театре наблюдаю, что главное не надрючить ребенка или артиста на какое-то движение или количество трюков. Но - связать одну часть с другой обычным бегом. Пробежать из одной точки сцены к другой очень сложно, как и научить выйти на вариацию в стиле вариации, а потом в этом же стиле покланяться и уйти со сцены. Это колоссальный труд, существует мало людей, которые это могут.
- Драматические актеры более чувствительны к проявлению подобных мелочей?
- Я могу назвать только отдельные примеры. Помните Кторова в роли Болконского-старшего в "Войне и мире"? Как он подходит к столу, садится, берет перо... Образ соткан из миллиона мелочей, и каждая - бриллиант. Или Людмила Марковна Гурченко в "Небесных ласточках" в роли опереточной примадонны - ее смех, как неподражаемо она заворачивает боа на шее! Никого рядом не видно. Это фантастический ум, больше ничего.
- Изучая глянцевые журналы, наблюдая стильных людей, можно воспитать вкус?
- Нет. Роза остается розой, как ты ее ни назови. Говори, не говори - бесполезно. Другое дело, если человек настолько умен, что знает, что у него не все в порядке со вкусом, и держит рядом с собой какого-то консультанта, которому он доверяет и который за него эту работу делает, тут я могу согласиться, что вкус возможно привнести извне. Если человеку повезет с этим педагогом, он выучится, а нет - так и останется мещанином во дворянстве.
- У вас в театре великие педагоги - Уланова, Семенова, Фадеечев. Что вы почерпнули из общения с ними?
- К Марине Тимофеевне Семеновой я попал восемнадцатилетним. И эта женщина мне заменила маму, когда ее не стало. Я не был для нее просто учеником, я был как ребенок. Я ее называю своей второй мамой. Она полностью взяла меня в свои руки.
Началось все серьезно: как я встал, как сел, подошел. Мы вместе много ездили на гастроли, и я всегда был рядом с ней. Не просто потому, что я ей помогал, - мне было безумно интересно. Мне был дан шанс узнать огромный пласт культуры, который я воспринял от этого человека. Мы очень часто ходили в рестораны, и, естественно, Марина Тимофеевна понимала, что я не могу это все оплачивать. Всю жизнь, пока я не мог себе это позволить, она оплачивала счета и ни разу в жизни не дала мне отдать ей деньги. С ней все было как с мамой - она так же надо мной издевалась: как я сижу, стою, разговариваю, как я ее пропустил в дверь, как посадил в машину, как подал руку, чтобы она вышла из машины. Иногда сидишь после репетиции в канцелярии, пишешь, что репетировал, с кем - она входит и заговаривает со мной. Поскольку она мне родной человек, я по инерции ей отвечаю, и через две минуты она говорит: "Коля, а почему ты такой невоспитанный?" И я понимаю, что я не встал! Из-за своей утомленности я дал ей повод как бы сказать: "Что это ты, мальчик?"
Я ей за это очень благодарен, потому что школу, которую я прошел при ней, нигде бы мне было не узнать. И не только - вместе с ней мы посетили невероятное количестве музеев, и везде она мне объясняла, что ей нравится и почему. Например, мы подходили к статуе, и она всегда говорила: "Вот видишь эту линию? Это идеал женской фигуры. Когда станешь педагогом, добивайся, чтобы эта линия непременно проявилась".
Галина Сергеевна Уланова больше учила думать. Заставляла размышлять о себе. Она сама любила работать с зеркалом. И учила этому. Мне было двадцать лет, и я не особенно понимал, о чем речь, это сейчас я ей благодарен за это. Она могла сказать: "Останьтесь с самим собой наедине, сидите и смотрите в зеркало". У нее дома было много зеркал - она говорила: "Только зеркало ваш настоящий судья, ваш взгляд на себя. Если вы умный человек, поймете, если дурак, не поможет ничего". Поворот головы, даже поза отдыха - все должно быть отработано. Бывает, что устал, и, чтобы собраться, надо отвернуться от зрительного зала. И недавно мне Марина Мстиславовна Неелова на "Пиковой даме" сказала: "Коля, когда вы уходили вглубь сцены, спиной, как актриса я понимала, что вам надо отдохнуть, но я смотрела только на вас". Я стал объяснять, что этому меня учила Галина Сергеевна. Она говорит: "Мне не важно, как вы это делали, важно, что я не могла оторвать от вас взгляда, хотя вы просто стояли, а двадцать человек перед вами двигались". Галина Сергеевна за этим следила, и невольно привыкаешь об этом думать.
А когда меня жизнь свела с Николаем Борисовичем Фадеечевым, мы на репетиции просто учились ходить. Походкой в образе. Немногие понимают важность этой "простой" вещи.
- Какой самый большой комплимент вы получили и от кого?
- От Людмилы Марковны Гурченко. На каком-то вечере меня должны были объявить, и ведущий никак не мог подобрать эпитета. И она, стоя с ним рядом, говорит: "Он царственный". Пусть этого больше никто не повторит - из ее уст это был самый лучший комплимент в моей жизни.
- А вы сами какой ценный комплимент сделали бы мужчине, женщине?
- Мужчине - что он мужчина. Это так редко бывает. Женщине - что она умная. Красота в глазах смотрящего. У меня в квартире висит много фотографий актрис и певиц - Одри Хепберн, Фанни Ардан, Марии Каллас. Нельзя сказать, что все они красавицы. Но меня в них поражает то, что от них исходит прежде всего ум.
- Есть какое-то время в ХХ веке, когда бы вы чувствовали себя наиболее комфортно?
- Начало века. Когда все еще ходили в корсетах и фраках. Еще я мечтал бы сыграть Воланда только из-за одной вещи. Помните, как у Булгакова он появляется на Патриарших прудах?
С каким смаком написано, как он идет с тростью, садится на скамью, поворачивает голову - меня в этом персонаже привлек шик.
- Вы любите экспериментировать - в одежде, например?
- Кода я сам выбираю, не люблю. Но, допустим, в Лондоне Вивьен Вествуд делала прием и позволила солистам театра выбрать себе вещи из ее магазина. Было объявлено, что тому, кто ей понравится, одежду подарят. Я выбрал достаточно классическую одежду и как-то чувствовал, что, если бы она сама выбирала эти вещи и сказала бы: "Наденьте так", я бы выбрал тот же набор. И одежду подарили только мне. Цены на этих вещах стояли, как телефонные номера с кодом страны, города и выходом из отеля.
- В театре есть выражение "он фрачник". Вы хорошо себя чувствуете в этом виде одежды?
- Я вырос в костюме. Мне был, наверное, годик, когда на меня впервые надели костюм и галстук. Не существует человека на земле, больше меня ненавидящего галстук и костюм. В тот момент, когда я понял, что командовать дома могу я, а не мама, я тут же все это снял и надеваю, только если это посольский прием или какое-то событие в нашем театре. Но не люблю эти вещи, потому что мне их слишком навязывали. Для мамы даже мой поход в кукольный театр был немыслим без костюма - это же безобразие какое-то.
- Если вы сами себе покупаете вещи, что главное - имя, марка?
- Я предпочитаю качество. Как правило, хорошие вещи долго носятся. Поскольку всю жизнь я провожу в репетиционной одежде, я стал понимать, что лучше покупать хлопок, в нем себя комфортно чувствуешь.
- По магазинам любите ходить?
- Нет, только в балетных люблю купить что-то новое. Когда целый день в театре, разнообразие особенно приятно.
- Вы задумывались, что такое элегантность?
- Это врожденная вещь. В любом театральном мире существуют какие-то лидеры поколения - благодаря своему положению. Как правило, это люди талантливые, а если это люди старые - всегда очень элегантные. И когда приходит новое поколение, им начинают подражать. Но это не всегда получается. Умный берет и делает что-то свое, глупый делает просто копию, и никогда элегантным его не назовешь.
Когда я пришел в театр, понимал, что многие хотят подражать Галине Сергеевне Улановой. Но все это было напрасно. Например, Галина Сергеевна всегда приходила в театр в перчатках, летом - в белых кружевных. Смотреть, как она их надевала и снимала, было отдельное удовольствие. Воспроизвести это было невозможно. Сейчас почти все приходят в театр в перчатках - ну и что? Смотришь - чего она пришла вообще?
Или элегантность Майи Михайловны Плисецкой - мне рассказывали, что, когда все ходили в драном репетиционном, она входила в зал с шикарным маникюром, в очень красивых "шерстянках", ее рабочие вещи всегда были очень красивые. Для меня такого рода элегантность очень привлекательна.
Я терпеть не могу небрежно одетых людей в репетиционном зале и сам на рабочем месте предпочитаю быть comme il faut. Когда говорят про неряху, что, мол, он талантливый, ему просто некогда, - да нет, он просто неаккуратный, неопрятный.
- Что в человеке может неприятно поразить вас?
- Неопрятные руки. Первое, на что обращаю внимание у любого человека, это руки и состояние ногтей. Если говорят, что глаза - зеркало души для тех, кто умеет в него смотреть, то руки - показатель нрава, характера, воспитания, происхождения. На обувь я как артист балета, у которого всегда болят ноги, не обращаю внимания. Я знаю, что такое надевать ботинки. Меня все ругают, но я одеваюсь в этом смысле так, как мне удобно. Для меня поменять обувь под костюм - пытка. Я выдерживаю ровно час и, как только оказываюсь вне поля зрения, стремлюсь ботинки скинуть. Потому что больно жутко. А уж ходить в этом!
- Марлен Дитрих говорила: "Счастье есть, конечно. Но не слишком на него рассчитывай". У вас есть свое представление о счастье?
- А есть оно? Мне кажется, бывает радость - и остальное время бытия. Вот ты заканчиваешь школу, ты счастлив. Но это счастье? Нет, это страх, неизвестность. Или вот моя сестра родила, и когда мы выходили из роддома и я держал на руках этого ребенка, я понимал, что это ужас - неизвестно, как сложится его жизнь. Есть вещи, которые можно считать удачным стечением обстоятельств, подарком свыше. Или благоприятным шансом, который дается нам.
- Вы фаталист или считаете, что что-то можно изменить?
- Ни в коем случае. Ничего нельзя сделать самому. Человеку дан выбор, просто, как правило, все светлое очень тихо тебе предлагает свою помощь, а все негативное - ярко, заманчиво, привлекательно. Если я играю отрицательного героя, всегда подчеркиваю его самые красивые черты - иначе зло не сработает.
- Я знаю, что у вас огромная видеотека старых зарубежных фильмов. Почему вы их смотрите?
- Они очень красивы, а я люблю все красивое. Но у меня много и наших фильмов - другое дело что тут я чаще выбираю актеров. Мне все равно, в каком фильме играет Фаина Раневская, - я просто наслаждаюсь ею.
- Что вы чувствуете при словах "ваш выход"?
- Да мне в жизни никто такого не скажет - первого же человека, который это произнесет, я спущу с лестницы. Мне не надо напоминать - мысленно я давно уже на сцене. Это не значит, что мне что-то может помешать, - я могу рассказывать анекдоты и тут же побежать на сцену умирать. Что я чувствую? Хочется в туалет, хочется есть, обязательно кружится и болит голова. Часто страх, так что колени трясутся. Недавно в Париже в Grand Opera я боялся весь спектакль, просто в Сену хотел броситься.
- Вы ездите в метро, и вас узнают. Вас не обременяет слава?
- Совсем нет. Но иногда я не один, и мне становится неловко, хочется сделать "веревочку" назад.
- Что в вашем представлении стильный человек?
- Гармония мироощущения себя в пространстве.
8 сентября 2003 года
http://www.tsiskaridze.ru/press/press-14.htm
Док. 451549
Перв. публик.: 08.09.03
Последн. ред.: 09.06.08
Число обращений: 233
Цискаридзе Николай Максимович
|
