Николай Цискаридзе: шанс вернуться на сцену был один на миллионНазад
Николай Цискаридзе: шанс вернуться на сцену был один на миллион
- Николай, расскажите о вашем детстве. Как грузинский мальчик попал в балет?
- Я только по крови грузин. А вырос я на русских и украинских традициях, потому что мама у меня русская, а няня, которая меня, по сути, воспитывала, была украинка. Мама очень много работала, я видел ее только по выходным. Она была физиком, 35 лет проработала преподавателем в школе. Отчим был тоже педагогом. (С папой мы никогда не жили.) В общем, обыкновенная, далекая от искусства семья. Меня водили в театр и консерваторию только потому, что кругозор у ребенка обязан быть широким. Но театр увлекал меня всегда. Я просил маму отдать меня в балет, но она была категорически против. Ее мнение изменило одно - балет мог открыть для меня мир, который для нее был закрыт.
- Как это?
- Задолго до моего рождения мама работала на Обнинской АЭС. В начале 60-х там произошел взрыв, как в Чернобыле. Там погибло очень много народа, в том числе мамин муж. И тех людей, которые имели хоть какое-то отношение к погибшим там, ликвидировали, депортировали или запретили выезд за границу. К последним относилась и моя мама. Она очень тосковала, потому что обожала путешествовать. Ей очень хотелось, чтобы я мог выезжать за границу, чтобы моя жизнь была интересной.
- Вы хорошо учились в школе?
- У меня сразу стали проявляться лидерские качества. Помню, я не мог пережить, что меня посадили на третью парту. Потом я всю жизнь сидел на первой. И я для себя сразу решил, что должен быть круглым отличником, и окончил школу с золотой медалью.
- А девочкам нравились?
- Никогда. Я был самым страшным в классе. По поводу внешности у меня до сих пор комплексы. Но балет изменил мое отношение к внешности. Я быстро понял, что на сцене я царь и Бог, и мне достаточно просто пошевелить рукой или ногой, чтобы отвести взгляд людей от любого красавца.
- Я слышала, вы попали в Большой театр каким-то невероятным образом.
- Невероятным я считаю то, что тогда было безумно много блатных, впрочем, как и сейчас. И заявка на меня, самого лучшего выпускника в потоке, из Большого театра не пришла. Но потом был госэкзамен, председателем которого был Григорович. И когда стали ставить оценки, он произнес только одну фразу: "Грузину - "пять", и взять в театр". Ему стали говорить, что мест нет. Он попросил список принятых в Большой, спросил, как моя фамилия. Ему ответили: "Цискаридзе". Там был список, напечатанный по алфавиту, и он вписал меня под номером один. И этот день решил всю мою дальнейшую жизнь.
- Вы нажили в связи с этим врагов?
- Не просто нажил! Меня взяли, а многих детей артистов Большого не взяли. И когда я пришел в труппу, то столкнулся с родителями тех ребят. Они делали мне гадости все то время, пока работали в Большом. Один, например, стал администратором, и, когда бы я ни выступал, он делал так, что какого-то реквизита не хватало.
- Говорят, что в балете делают и серьезные гадости...
- Таких случаев у нас много. Мне рассказывали, что кто-то вбил гвоздь острием вверх в стул балерины, а она на сцене с разбега должна была садиться на этот стул... У меня тоже был случай: прихожу со спектакля, а моя куртка облита машинным маслом. Зима, холодно. Я тогда был человек небогатый, и мне негде было взять вторую куртку. Такое есть везде: и в театре, и на заводе. Просто в балете век очень короткий, и надо успеть сделать карьеру до 23 лет. Если ты до этого времени не выстрелил, то можешь уже и не целиться.
- А вы можете ударить обидчика?
- Было такое. Хотя в детстве никогда не дрался. Драться я начал уже в театре. Тут, наверное, виноват мой острый язык. Я человек вспыльчивый, могу сказать все, что думаю. Не всем это нравится. Так что приходилось иногда после этого дать в морду.
- Балет - травматичный вид искусства. Вас это минуло?
- Нет. У меня перетерлась крестообразная связка в коленном суставе, но я полтора года танцевал и не знал об этом.
- ???
- У меня заниженный болевой порог - никогда ничего не болит. А со связкой все выяснилось случайно. Я поскользнулся и получил травму колена. А когда сделали снимок, доктора были в ужасе: "Как вы не заметили, что у вас нет связки?" На мое счастье, травма случилась на сцене Парижской оперы, где сразу подключились все страховые компании, меня обследовали и прооперировали в Париже. Если бы меня оперировали в России, то на сцену я бы уже не вернулся.
- У нас такие плохие врачи?
- У нас очень хорошие хирурги, но нет нормальной системы восстановления. А при такой травме система восстановления является главной. Во Франции мне все сделали идеально. Но, к сожалению, год был потерян. А год - это катастрофически много для балета! После такой травмы шанс вернуться на сцену - один на миллион. У Андриса Лиепы была та же травма, и он не смог вернуться.
Журнал "Всё для женщины" No 12 (в продаже с 18 марта).
Все права на этот материал принадлежат журналу "Всё для женщины". При цитировании ссылка на журнал и AIF.RU обязательна.
22.03.2008
Ирина Григорьян
http://www.peoples.ru/art/theatre/ballet/ciscaridze/interview7.html
