- Мы решили поговорить о фильме Владимира Хотиненко "72 метра". Фильм снят по рассказам Александра Покровского, и фильм рассказывает о подводниках. Когда вы работали над фильмом, что-то было для вас самым неожиданным из того, что вы узнали про этих людей, которых сегодня много, как никогда?
МАКОВЕЦКИЙ: Для меня было неожиданно то, что я увидел: для них это обыкновенная работа. Очень тяжелая работа, которая сопряжена с опасностью. Для меня как исполнителя роли Черненко было все неожиданно: то, как они выходят, как проходит обучение.
- Вы встречались с моряками?
МАКОВЕЦКИЙ: Конечно. У нас съемки происходили в Гаджиево, в Северодвинске, и я видел эти атомные подводные лодки, я видел маленькие дизельные подводные лодки, я видел, какие моряки, как они идут на службу, как они подходят к нам, как они с нами общаются, как они просят у нас автограф, как они хотят с нами сфотографироваться.
- Скажите, после гибели "Курска" стала ли более тревожной атмосфера, им стало более страшно, или вы это не ощущаете?
МАКОВЕЦКИЙ: К сожалению, эта страшная гибель, которая случилась, никого и ничему не научила. После этого была гибель другой подводной лодки. И страшно было, действительно страшно за этих людей, страшно было со стороны смотреть на них. А для них это нормально. Для них это работа. Для них лодка - это кормилица. Для них это такой тяжелый труд, несмотря на суровый быт. Притом, как они говорят, Север невероятно притягивает человека. Кто там остался, тот остается навсегда. Североморск. И мне было грустно. Мне очень хотелось бы, чтобы государство как-то обратило внимание на этих людей, чтобы оно им помогло. А тем не менее радостно, что у них по-прежнему доброжелательные улыбки, что они сами по себе очень
доброжелательны.
- Ощущение того, что они совершают подвиг, не родилось даже после гибели "Курска"? Они идут просто так?
МАКОВЕЦКИЙ: Да. Вы знаете, у нас была премьера "72 метров" 12 числа в Екатеринбурге. Мы как раз были с театром Вахтангова там на гастролях. Я успел на эту премьеру, там было очень много моряков-подводников, которые нас благодарили за фильм. Представляете, капитан первого ранга, с орденами, спускается вниз, к сцене и говорит: "Ребята, спасибо вам большое". И в пояс тебе кланяется. Там было очень много интересных вопросов. Я помню вопрос одной женщины, которая говорит: "Вот я знаю женщину, у которой погиб муж, а его сын поступает в это училище. Ну почему, объясните мне?". Я говорю, я не знаю, как это объяснить. Капитан первого ранга говорит - а я знаю. Он идет, потому что он идет. Это даже не память. Вот я не знаю, что им движет. Наверняка другая мать запретила бы, но она ему сказала - иди, сынок.
- А вы на подводной лодке опускались? Я знаю, что часть фильма снималась в бассейне, где имитировалась подлодка.
МАКОВЕЦКИЙ: Нет, у нас практически все эти уникальные отсеки были построены, сооружены в павильоне на "Мосфильме" нашим художником Костей Мельниковым. Это была просто фантастическая работа. В одном павильоне был затопленный отсек, три отсека, где проходили все съемки под водой. Илья Демин придумывал, чтобы камера шла за героем, потому что мы проныривали из одного отсека в другой.
- В теплой воде?
МАКОВЕЦКИЙ: Она была достаточно теплая. Она не могла быть очень теплой, потому что был бы пар. А забортная вода, если по правде, она плюс два - плюс три градуса. Но вот я помню первый съемочный день, там зуб на зуб не попадал. Мне и Марату Башарову ничего не приходилось играть после того, как дрожь была. Ну, естественно, был еще актерский азарт. Мы немного "поддавали", но было холодно. Это уникальный какой-то эксперимент, поскольку, во-первых, должна была производиться особая очистка воды, чтобы вода была прозрачная. И придумать систему съемки. Это было очень интересно. А во втором павильоне был торпедный отсек, полузатопленный. Я говорю, два уникальных сооружения. Было очень жалко, что в конце их пришлось разрушить. Но катастрофу снимали в павильоне, там не было компьютерных съемок. Вот эти все тонны воды, были каскадеры, огонь. Все горело. Когда смотришь фильм, все это выглядит очень правдоподобно.
- Для вас вообще важна величина роли, как бы не качество ее, а вот именно величина, количество слов?
МАКОВЕЦКИЙ: Знаете, последнее время, даже если нет ни одного слова, хотя такого еще не было, но я так фантазирую, было бы невероятно интересно сыграть роль совсем без единой буквы, только глазами, только жестом, только внутренним импульсом. Для меня никогда не было важно, много страниц текста или нет. В первую очередь важно, что это за человек. Например, когда я прочитал сценарий "72 метра" Валеры Золотухи, замечательного, гениального сценариста, я читал о своем герое, и я увидел, что Валера его чуть-чуть принижал. Но я понял, он сделал это сознательно, это драматургический ход. Это гражданский человек, его надо чуть-чуть принизить для того, чтобы потом, в финале сыграть не подвиг, но его стремление наверх, его желание помочь людям.
- Как гражданский человек попадает на подводную лодку? Почему гражданский человек попадает на подводную лодку?
МАКОВЕЦКИЙ: В данной истории мы узнаем, что мой Черненко занимался какими-то космическими исследованиями. И потом, когда все рухнуло, его отправили в командировку. Но это так, вот эти буквы, которые написаны автором. Но ведь здесь же срабатывает фантазия, значит, ты начинаешь думать. У него никого нет. Чем он занимался? Какими такими космическими исследованиями? Насколько это интересно? Что это за человек? А может быть, это какое-то внутреннее стремление?
- Вот вы сейчас говорите правду, вы так работаете над ролью?
МАКОВЕЦКИЙ: Да.
- Вам недостаточно того, что там режиссер скажет?
МАКОВЕЦКИЙ: Нет.
- Я видел, как снимают некоторые режиссеры. Вот из угла в угол пройди вот с таким выражением лица.
МАКОВЕЦКИЙ: Для меня имеет огромное значение, что скажет режиссер. Но, как правило, хорошие режиссеры доверяют актеру, и они прекрасно понимают, что если я начинаю работать, мы договариваемся, например, перед фильмом. Владимир Хотиненко дал мне прочитать "Завтрак для чемпиона". И он говорит, обрати внимание на главного персонажа. Вот какое-то зернышко есть у того героя для нашего Черненко. И я там нашел одну фразу, которую запомнил и которую вставил в фильм: "Мир так мало обращал на него внимания, что он считал себя уже покойником". Я подумал, какая замечательная фраза. Как она подойдет к Черненко! Я сказал Владимиру Ивановичу. Он говорит, только надо придумать, где, в какой момент сказать. И мне кажется, что вот уже в пиковый момент, когда они уже поняли, что очень многие погибли, и герой Марата Башарова ждет от Черненко то ли истерики, то ли какого-то всплеска, я вдруг понял, что эта фраза как нельзя лучше определит абсолютно его трезвый подход достаточно смелого человека. Она как бы нейтральна: "Мир так мало обращал на него внимания, что он считал себя уже покойником". И эта фраза меня заставила о нем думать. Знаете, как страшно: человек жил-жил, и о нем никто не знал. Как в "Городничем" Добчинский и Бобчинский кричат куда-то: "Скажите, что есть такие люди!". Может быть, и мой Черненко. То есть вот эта фраза мне позволила фантазировать. Я делился своей фантазией с Володей Хотиненко. И потом мы нашли еще одну фразу замечательную, и ее тоже вставили: "Я вас не раздражаю?" Ему говорят: "Нет". "А то со мной через какое-то время даже таксисты перестают разговаривать", - тоже шикарная фраза. Тоже из "Завтрака для чемпиона". И я был рад, что они были найдены. Может быть, это маленький крючочек к моему герою. По крайней мере, можно очень много фантазировать, что же его заставило все-таки спуститься.
СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый вечер. У меня вопрос национальный. Я знаю, что вы украинец и очень любите Украину. Как вы чувствовали себя в условиях своего фильма, когда, скажем так, не очень приятно отозвался режиссер об этой стране?
МАКОВЕЦКИЙ: Об Украине?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
МАКОВЕЦКИЙ: Нет, вы, наверное, простите, невнимательно смотрели кино. Там нет никаких неприятных отзывов, тем более режиссера, об этой стране. Там есть сцена, когда команда не принимает присягу украинскую. Но там есть маленькая такая сценка, где идет разделение флота. И команда Андрея Краско, команда нашей "Славянки", она не принимает эту присягу. Кто захотел принять присягу, тот шаг вперед, остальные - марш "Славянки" и вперед. Дело в том, что я играю украинца, и мне кажется, что внес какую-то лепту в наши отношения, в дружбу, поскольку все-таки они отправляют наверх Черненко, спасают украинца.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Сергей, мне кажется, у вас очень приятный и немножко детский взгляд. Мне кажется, что вы очень доверчивый в жизни человек. Ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: вас легко вообще обидеть?
МАКОВЕЦКИЙ: С одной стороны, да. А с другой стороны, мне кажется, я научился не обижаться. Хотя обижаешься по пустякам.
- Вас легко обидеть или нелегко?
МАКОВЕЦКИЙ: Я задумался, я сейчас начинаю думать. Думаю, что не очень.
- Я хочу вам задать вопрос, который принято задавать в конце интервью. Он такой очень банальный, но я думаю, что не только мне интересно. Над чем вы сейчас работаете? Я знаю, что вы продолжаете сотрудничество с Хотиненко. Расскажите об этом проекте.
МАКОВЕЦКИЙ: Сейчас Владимир Иванович, канал ОРТ и "Тритэ" делают "Гибель империи". Это большой сериал, десять серий. Для меня невероятно интересное время, очень сложное, это 1914-1917 гг.
- Кого вы играете?
МАКОВЕЦКИЙ: Я играю Нестеровского. Это гражданский человек, преподаватель университета, но когда начинается война, он идет в военную контрразведку. Там две главные линии - моя, Нестеровского, и Костина, которого играет Балуев. У меня в партнершах замечательная Чулпан Хаматова. Мы с ней играем мужа и жену. С нами прелестный ребенок, просто фантастический мальчик, настолько образованный, который знает французский, английский (ему девять лет!). И сейчас сам изучает китайский. Подумал: наверное, дети такие были раньше. Он сам изучает китайский язык! Когда мы со съемками были в Праге, то перед тем, как приехать, он изучил всю историю Праги. И он ее всем
рассказывал.
- Девять лет?
МАКОВЕЦКИЙ: Десять лет. Какой-то уникальный. Просто гений какой-то. И мне очень нравится, поскольку это время, я повторяюсь, очень серьезное, тревожное для России, и интересно проследить, как эти два молодых, красивых, умных человека и их семьи, как постепенно они понимают, что вот в это горнило войны, разрухи, приход большевиков, и как постепенно они понимают, что это гибель. Один уходит с семьей в эмиграцию, второй - продолжать воевать, поскольку Балуев Саша играет профессионального военного, а я гражданского человека. Мне интересно вот такое время.
- А в театре сейчас что-то есть у вас?
МАКОВЕЦКИЙ: В театре, с одной стороны, плохо, что нет новой постановки, а с другой стороны, на сегодняшний день, слава богу, что нет ее, потому что если бы пришла новая постановка, новый спектакль, то я не знаю, как бы я умудрился сниматься, поскольку я впервые снимаюсь в сериале. Я понимаю, что это невероятно длинный по времени процесс. И ты отдаешь все свое свободное время сериалу. По закону подлости приходят другие предложения, от которых ты просто должен отказываться, потому что ты право первой ночи отдал Хотиненко - "Гибель империи". А все остальное... надеюсь, что роли в театре будут уже с нового сезона.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Хотелось бы узнать, вам приходилось в жизни перешагивать через людей, делать неблаговидные поступки именно ради вашей карьеры?
МАКОВЕЦКИЙ: Поверьте мне, никогда. Я никогда ради карьеры не перешагивал ни через что, а тем более через людей. Через людей - это значит через своих коллег. Нет. Когда я начинал, были случаи, когда меня не назначали одного на роль, а назначали обязательно в паре с кем-то. Но даже в этот момент я не позволил себе никогда подойти к режиссеру и сказать: "Давайте я". Нет, я говорил, - пожалуйста, на сцену. А там на сцене мы посмотрим, кто из нас лучше.
- Такое ощущение, что мы договорились со слушательницей, хотя я никогда ее не видел, и она предвосхитила вопрос, который я хотел вам задать. Мне было интересно у вас узнать, а что такое вообще карьера артиста? Вот чем измеряется удачная карьера артиста, неудачная, какие критерии?
МАКОВЕЦКИЙ: С одной стороны, когда вроде бы актер популярен, можно сказать - удачная карьера.
- А потом он вдруг непопулярен. Вот был популярен, а потом раз - и непопулярен.
МАКОВЕЦКИЙ: Ну это уже те моменты, которые существуют в нашей профессии. Актер был замечательный, любимый публикой, и вдруг его перестали снимать. И все от него отвернулись.
- А что же это такое тогда?
МАКОВЕЦКИЙ: Сказать, что сначала была удачная, а теперь вот неудачная карьера. Я думаю, что скорее всего, может быть, я не прав, но это вот то, о чем я сейчас подумал. Все-таки, наверное, качество тех слов, которые ты сказал, и тех эмоций, которые ты успел сказать. Значит, это роль, это уровень режиссуры. Я думаю, что вот в этом плане карьера может считаться успешной. Сколько она будет длиться, насколько долго хватит твоего запала, интереса к тебе? Это уже одному богу известно. Но, мне кажется, что вот так.
- Хрестоматийный пример с Бабочкиным, который был великим театральным актером в Малом театре, а в кино он снялся в "Чапаеве" и все. И потом были "Плотницкие рассказы". У него удачная кинокарьера, он сыграл одну роль, или неудачная?
МАКОВЕЦКИЙ: Но это роль, которая стала на века, - Чапаев. Если вот сейчас показать, то я не знаю, если молодежь посмотрит, скажем, такая звездная роль, от которой ты проснулся знаменитым и стал просто народным героем и
народным любимцем.
- Это удачная карьера?
МАКОВЕЦКИЙ: Это удачная, скажем так, если первая роль, фантастическое начало.
- Оно же конец.
МАКОВЕЦКИЙ: Но это уже беда ролей. А сколько есть таких ролей, которые сыграли вождя, это совсем другое, я не сравниваю Бабочкина в роли Чапаева, по-моему, он замечательно играл в "Дачниках". Телеспектакль блестящий.
- Это был спектакль Малого театра, снятый просто.
МАКОВЕЦКИЙ: Но и вроде бы много фильмов у него после этого вообще не было. Скажем так, выстрел одной ролью. Есть опасность, например, когда играют вождей, заиграться в эти роли.
- А ваша карьера удачна?
МАКОВЕЦКИЙ: В кино? Боюсь гневить бога, но мне кажется, что достаточно успешная. Поскольку если взять все фильмы и тех режиссеров, с которыми мне посчастливилось работать, которые меня пригласили, и не один раз, то, я думаю, ну куда еще?..
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: У меня к вам вопрос о прошлом, а не о настоящем. Вы работали в фильме Хотиненко "Макаров". Я очень люблю этот фильм. Там пистолет изменяет мировоззрение интеллигента, он меняется в корне. Скажите, сегодня есть у вас такие предметы или у нашей интеллигенции, если хотите, которые могли бы изменить нас так, как этот пистолет, как эта аллегория?
МАКОВЕЦКИЙ: Замечательный вопрос, шикарный вопрос. Спасибо вам за то, что вы вспомнили. Я очень люблю этот фильм, ему десять лет. Он по-прежнему, на мой взгляд, популярен, современен. Там просто поменялись акценты. И человек все меняется. Как мы уже знаем с вами, деньги, власть...
- Вот, может быть, у вас появлялся в жизни такой предмет, который как-то на вас влиял?
МАКОВЕЦКИЙ: Нет. Конкретного предмета у меня не появлялось, который бы меня изменил очень сильно. Немного меняют роли. Знаете, когда интеллигенция начинает заигрываться в ненужные для нее игры, вот это страшнее любого предмета.
- Что вы имеете в виду?
МАКОВЕЦКИЙ: Власть, политика.
- Это не для интеллигенции?
МАКОВЕЦКИЙ: Нет. Я думаю, что нет. Я думаю, что политика должна быть делом высокопрофессиональных, умных людей.
- Не интеллигенции?
МАКОВЕЦКИЙ: Нет, тут наверняка возникает вопрос: а что, политик не должен быть интеллигентным человеком? Нет, он должен быть образованным, он должен быть интеллигентным, он должен быть честным, он должен быть совестливым, но он должен профессионально заниматься политикой. А актеры, люди творческих профессий должны заниматься своим делом и не смешивать эти понятия, не подменять одно понятие другим, потому что он начинает заигрываться в совсем другие игры. Это другая энергия. Сегодня политика - это энергия черная. Когда человек туда входит, мне кажется, он начинает терять тот дар творческий, который ему отпущен.
- К сожалению, мы заканчиваем не на оптимистической ноте.
МАКОВЕЦКИЙ: А предмет мы найдем. Я вот сейчас Леночке скажу: Леночка, готовь ужин, я еду домой.
- Это жене. Спасибо вам большое.
20.02.2004
www.radiomayak.ru
Док. 452356
Перв. публик.: 20.02.04
Последн. ред.: 16.06.08
Число обращений: 236
Маковецкий Сергей Васильевич
|
