Реинтеграция постсоветского пространства на прежних принципах не по силам России и не в ее интересах. Скорее мы заинтересованы в наличии как можно более мощных и динамичных соседей, готовых брать ответственность за поддержание региональной стабильности
Сегодня можно констатировать, что процесс трансформации СССР, или "цивилизованного развода" пятнадцати бывших республик, а ныне независимых государств, по большей части завершился. Несмотря на весь его драматизм, глобальных катастроф удалось избежать. Национальные государства на месте бывших советских республик в целом сформированы. И это вполне уникальный исторический феномен, требующий анализа и осмысления. Как формировались эти государства, как отстраивалась новая государственная машина, какие силы оказывали определяющее влияние?
При всей, иногда крайне значимой, разнице можно выделить общую схему становления постсоветских государств и общие для всех этапы этого становления.
Впрочем, сразу стоит оговориться: Россию мы выносим за скобки. Процессы, происходящие в России, хоть и воспроизводят общие тенденции, но - из-за масштаба страны, ее большей вовлеченности в мировые процессы, мощной культурно-государственной традиции - в резко усложненном варианте, а потому наша схема не может быть буквально перенесена на нее.
Первый этап: националистические режимы
После развала СССР во всех государствах установились в той или иной степени националистические режимы. Национальные движения были локомотивом развала Советского Союза, и именно на их основе начинала строиться новая государственность. Собственно, никаких других оснований, кроме национализма, у отделения республик от Союза не было. Лидерами новых националистических государств стали либо партийно-советские руководители республик, перенявшие националистические лозунги, либо главы национальных движений. Последние, и это показательная деталь, являлись исключительно представителями местной гуманитарной интеллигенции.
Основные черты этого этапа таковы.
Отталкивание от России, которая воспринималась как символ СССР и национального подавления: "внешняя сила, которая мешает нам жить прекрасно и счастливо".
Прозападная ориентация. Запад активно помогал националистическим движениям в период "поздней перестройки", активно влиял на их становление и теперь воспринимался как главная опора новых режимов. Кроме того, новые режимы, очевидно, рассчитывали на обширную экономическую помощь Запада. Которой, впрочем, так и не получили.
Влияние диаспор, игравших роль хранителей национальной идентичности и учителей жизни, а там, где таковые были, - еще и близких по национальному составу государств (Турция для Азербайджана, Румыния для Молдавии, Польша для Украины и Белоруссии). Эти страны влияли как на культуру, так и на экономику, в том числе скупая за бесценок все, что представляло хоть какой-то интерес. Примерно так же вели себя и богатые представители диаспор - не столько инвестируя в экономику, сколько пытаясь урвать что-нибудь для перепродажи.
Национально-культурная революция. Ориентация на национальные образцы и отталкивание от России по факту приводили к резкой культурной и национальной деградации. Под лозунгами культурного возрождения нации, по сути дела, совершался стремительный переход от более высокой культурной ориентации к более низкой (культурный уровень той же Молдавии был как минимум не ниже, чем румынский, то же можно сказать и про польско-галицийское влияние на Украине). Все это повлекло и немедленные практические последствия: ограничение преподавания русского языка приводило к развалу системы образования. Ограничение употребления русского языка в системе управления подрывало ее, так как кадрово-профессиональный состав был по большей части русскоязычным.
Все это происходило на фоне развала советских систем хозяйствования и управления, а как следствие, и резкого падения уровня жизни населения. Националистическая власть только усугубляла этот развал и была решительно не в состоянии выстроить новую систему.
В ситуации культурного и управленческого развала ключевую роль стали играть клановые связи и коррупционные механизмы. Началась жестокая клановая борьба за доступ к экономическим ресурсам, которая в итоге вылилась в битву за власть. В каких-то государствах (Казахстан, Узбекистан, Киргизия) благодаря силе лидера или его окружения победителем в клановой борьбе оказалась действующая власть. В других (на Украине, в Грузии, Азербайджане, Армении, Белоруссии, Молдавии) произошла смена власти. Причем часто в результате весьма бурных и кровавых событий.
Второй этап: установление кланово-коррупционных режимов
Основной задачей сложившихся режимов стало перераспределение национальных богатств внутри привластных кланов. Все остальное - принципиально вторично. Собственность жестко завязывается на власть. Под это выстраивается вся система государственного управления. Чтобы контролировать экономическую жизнь и финансовые потоки, необходима управленческая система, а потому в этот период идет отстраивание разваленной государственной структуры. Чтобы эти потоки существовали, надо хоть как-то развивать экономику. Чтобы можно было спокойно воровать, надо стабилизировать ситуацию в стране и остановить падение уровня жизни населения. То есть складывающаяся кланово-коррупционная система так или иначе работала на стабилизацию и восстановление государственных и экономических институтов.
Исходя из основной задачи - "пилить финансовые потоки" - выстраивалась и идеология новых режимов.
Это, во-первых, резкое ослабление национализма и даже борьба с ним. Националистические движения в данный период оказывались политическими конкурентами. Кроме того, национализм был тормозом развития экономики и вносил хаос в государственное строительство.
Во-вторых, сближение с Россией. Экономическое выживание постсоветских стран без России оказалось существенно затруднено. Новые режимы не были заморочены националистическими идеями, но зато были очень заинтересованы в финансовых потоках, которые могла обеспечить Россия, ее рынок, ее транзитные потоки. Кроме того, Россия выступала гарантом власти новых режимов.
При этом политика новых режимов не была однозначно пророссийской. Интересы России ни Шеварднадзе, ни Кучму, ни Назарбаева особенно не волновали, и при каждом удобном случае они устраивали свои дела, действуя не оглядываясь на российские интересы или даже ущемляя их.
В-третьих, ослабление влияния Запада и особенно "государств-патронов". Это тоже вполне вписывается в общую идеологию новых режимов. Запад слишком сильно вмешивался во все и создавал ненужную конкуренцию. Собственно, в основе клановой логики лежит монополизация и ограниченный доступ к ресурсам определенных групп. Местные кланы сами решают, как и что делать в стране, которую они получили на откуп, и слушать чьи-либо советы, не подкрепленные финансовыми потоками (разумеется, не слишком контролируемыми), не собираются.
Переход к кланово-коррупционной модели не везде шел по демократическому шаблону. Зачастую на этом этапе в постсоветских странах формировались системы, сосредоточенные на тотальном удержании власти, ориентированные на несменяемость элит и отсутствие обратной связи с населением. Общественное мнение при этом либо игнорируется вовсе, либо является объектом манипуляции. В Узбекистане, Туркмении, Азербайджане и Белоруссии в этот период произошел переход к авторитаризму. Однако в случае c Белоруссией, а отчасти и c Азербайджаном в результате перехода к авторитаризму параметры кланово-криминальной системы существенно поменялись. Контроль за финансовыми потоками оказался в руках государства, и перераспределение проходило именно через государственные институты, а не через кланы.
Что же касается стран Прибалтики, то и они прошли через этот этап, только в более мягком варианте. Там тоже националистических лидеров сменили более умеренные и куда менее антироссийские. И если на уровне риторики сближение с Россией ощущалось, но не сильно (время от времени антироссийские демарши устраивали все прибалтийские лидеры), то на экономическом уровне влияние хозяйственных и бизнес-связей с Россией резко усилилось.
Третий этап: демонтаж кланово-коррупционных режимов
Кланово-коррупционные режимы сыграли свою роль в стабилизации ситуации в постсоветских странах, первоначальном установлении их государственности и экономики, однако, как только это произошло, они стали существенным тормозом национального развития. Власть, сосредоточенная на перераспределении собственности и финансовых потоков, просто не может полноценно решать национальные задачи. Как в свое время интересы националистических групп, так теперь интересы кланов постепенно начинают конфликтовать с потребностями нации и национального государства. Развитие страны требует смены режима.
Кланово-криминальный режим основан на жесткой связи собственности и власти, а потому главная его задача - удержание власти в руках одной и той же группы. Основным механизмом смены режима и демонтажа системы оказалась цветная революция. Термин "цветная революция" часто понимается как вмешательство внешних сил в развитие постсоветских стран, однако внешние силы в данном случае только помогают (в собственных геополитических интересах, разумеется) естественным процессам.
Впрочем, демонтаж кланово-коррупционной системы далеко не обязательно должен происходить революционным путем. В Казахстане сегодня исподволь начинается эволюционный демонтаж этой системы изнутри себя. Хотя пример России и не показателен, но у нас функцию оранжевой революции, по сути дела, выполнил переход власти от Ельцина к Путину. Впрочем, это скорее только первый этап демонтажа кланово-коррупционной системы, который должен завершиться при переходе власти от Путина к преемнику.
Собственно, даже в случае революционного перехода власти демонтаж кланово-коррупционной системы - процесс довольно длительный. Причем к такому переходу оказались готовы далеко не все страны. Так, Киргизия после цветной революции на третий этап не перешла, а, скорее, вернулась на первый. Большие проблемы возникли у Грузии. Тут развитие в полноценное национальное государство главным образом тормозит национализм.
В случае же с авторитарными режимами (Белоруссия и Азербайджан) третий этап связан с демонтажем не кланово-коррупционной системы, а тоталитарной системы госраспределения. То есть в основе его - модернизация и либерализация, пока, впрочем, только экономическая. Характерно, что нынешнюю пятилетку Лукашенко провозгласил "пятилеткой создания коммерческого класса".
Те же страны, которые все еще находятся на втором этапе, сегодня самые проблемные, ситуация в них наименее предсказуема и взрывоопасна. Причем это в одинаковой степени относится как к демократической Армении, так и к авторитарному Узбекистану. Тяжелее всего ситуация в Туркмении, потерявшей своего лидера в условиях полного вакуума преемственности и даже зачатков демократии.
Еще одна важная черта постсоветской эволюции - преодоление национализма. Наиболее успешно развиваются сегодня именно те государства, которые сумели максимально далеко уйти от националистической идеологии. Главная опасность национализма в том, что он подменяет национально-государственные задачи задачами националистическими. Так, например, для Грузии, в которой кроме Абхазии и Южной Осетии есть еще значительные анклавы, населенные азербайджанцами и армянами, выходом из нынешней непростой ситуации было бы создание конфедерации (с возможным переучреждением государственности), однако националистические задачи требуют прямо обратного - направлять государственные и национальные ресурсы на возвращение территорий, что чревато кровью и глубоким кризисом.
Впрочем, общий тренд на преодоление национализма в постсоветских странах очевиден. Окончательный демонтаж кланово-коррупционной системы и преодоление национализма будут означать выход за пределы постсоветской политики.
СССР жив
Советский Союз распался совершенно и необратимо, никакого единого пространства на месте бывшей сверхдержавы быть не может и не должно - все подобного рода утверждения содержат в себе массу натяжек. Как правило, рассуждения на эту тему строятся на исторических аналогиях - историях распада других великих империй. При этом, однако, из виду упускается тот факт, что распад СССР состоялся при абсолютно других исторических обстоятельствах. К моменту своей кончины Союз находился на качественно ином уровне развития, нежели любая из империй прошлого.
Скажем, Австро-Венгерская и Османская империи разваливались так, что большинство их подданных этого могли даже не заметить. Какая разница крестьянину или мелкому ремесленнику, с точки зрения повседневной жизни живут ли они в целой империи или ее осколке.
Другое дело - СССР. Уровень технологического развития страны был настолько высок, что ее распад напрямую затрагивал слишком многих. То есть распад распадом, а единое информационное, транспортное, энергетическое, технологическое пространство сохранилось. Совсем выйти из него можно было только поистине изуверскими способами вроде практиковавшейся в последние годы в Туркмении целенаправленной редукции медицинской и образовательной систем. Туркменское руководство, поставив себе задачу добиться абсолютно нейтрального статуса, последовательно и не считаясь с потерями стремилось вырвать страну из общего пространства. Итог закономерен - развал гуманитарной сферы. Ведь где вообще можно найти сразу десятки тысяч других учителей, медиков, которые бы не говорили и не думали по-русски? Но даже при этом государство оставалось интегрированным в общую транспортную систему, потому что отказ от нее означал бы уже форменное национальное самоубийство.
Точно так же Россию сегодня от распада удерживает, скажем, ядерный комплекс. И не только потому, что ядерное оружие надежно защищает от врагов, но и потому, что более мелкие части не смогут поддерживать функционирование ядерного комплекса. А что будет означать развал этой сложнейшей промышленной системы для живущих в России? Десятки чернобылей, отключение электроэнергии, массовые увольнения высококвалифицированных рабочих. Любая сложная техническая система сегодня удерживает постсоветское пространство от полного расчленения, ибо оно неизбежно обернется тяжелыми потерями в уровне и качестве жизни, будет угрожать самому выживанию народов. Технологический каркас еще десятилетия будет сохранять единое пространство бывшего СССР и стимулировать попытки его воссоединения.
СССР мертв
Если абстрагироваться от вопроса советской идеологии, нужно ли нам реальное восстановление Советского Союза? Представляется, что сегодня Россия этого воссоединения не хочет и не может себе позволить. Скажем, возможна ли сегодня реинтеграция России и Казахстана? Те условия, на которых это готова делать Россия, не устроят Казахстан, и наоборот. Астана никогда не согласится на ту роль, которую ей готова отвести Москва. Есть, конечно, более сложный вариант, когда Москва разворачивает интеграционный процесс с Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном - эти страны более расположены к воссоединению с Россией. От такого варианта реинтеграции Казахстан не сможет уклониться, не рискуя выпасть из нового формата принятия решений. Это означает, что Среднюю Азию нельзя "взять" по частям, только целиком.
Подобный процесс потребует экономических ресурсов такого масштаба, который Россия сегодня в эти страны вложить не готова. По крайней мере, в рамках нынешней экономической модели это невозможно. Сегодня в самой России разрыв в уровнях доходов населения уже практически превышает пределы, в которых еще возможна эффективная социальная интеграция общества. Среднеазиатские республики с их уровнем жизни беднейших слоев оказываются в зоне, с которой реинтеграция сегодняшней России просто невозможна (без колоссальной перекачки благ из России в этот регион).
Реинтеграция Закавказья требует меньше экономических ресурсов, но больше военно-политических. Во-первых, из-за целого ряда замороженных конфликтов, которые придется как-то решать. Во-вторых, из-за того, что местные элиты будут претендовать на более высокий статус в общей империи, который Россия им дать не готова.
Что уж говорить об Украине. Ее присоединение потребует и огромных экономических вливаний (50 млн человек как-никак) - это мы уже хорошо видим на примере газовых споров и не меньших политических уступок местным элитам.
О реинтеграции с прибалтийскими республиками мы вообще не говорим: в настоящих условиях она просто невозможна.
Антисоветская политика
Сегодня Россия заинтересована в том, чтобы бывшие республики СССР развивались динамичнее и брали на себя больше ответственности за стабилизацию и развитие общего пространства и прилегающих территорий - при сохранении общего технологического и культурного пространства. Чем более мощными будут отдельные страны, тем больше будем выигрывать мы все.
Конечно, такая стратегия имеет свои минусы. У разных стран разные интересы, некоторые из которых идут вразрез с российскими. Но ничего не поделаешь: за отказ от имперского бремени тоже приходится чем-то платить.
Россия будет продолжать свою антисоветскую политику. Главная задача в рамках этого курса - добиться, чтобы максимальное число государств бывшего СССР стали более самостоятельными и отказались от проведения постсоветской политики, смысл которой заключается в использовании территориальных, исторических и прочих претензий для паразитирования на российских ресурсах. Именно такую политику проводит подавляющее число постсоветских стран.
Прибалты (вместе с Польшей) стараются использовать свое членство в евро-атлантических структурах для давления на Россию и выбивания для себя преференций, а также подчеркивать собственную значимость для Запада в надежде получить побольше выгод. Украина шантажирует "уходом" и контролем за российским газовым транзитом. Похожую игру ведет Грузия. Белоруссия "продает" себя в качестве военно-политического заслона от НАТО, а также шантажирует транзитом (тем же она бы занималась и в статусе члена НАТО). У остальных стран ресурсов для давления на Россию меньше, но попытки постоянно предпринимаются. По-настоящему самостоятельную политику развития имеет считаное число государств.
Прежде всего это Казахстан. Многие упрекают Астану, что она уходит из российской зоны влияния, планирует обходные трубопроводы, качает углеводороды в Китай. Но для России такой самостоятельный сильный Казахстан предпочтительнее Казахстана слабого и зависимого, который демонстрировал бы свое мнимое участие в мифической зоне российского влияния. Руководство постсоветских государств должно понять, что, проводя постсоветскую политику, когда фокус внимания ограничен пространством бывшего СССР, они обрекают свои страны на застой. Россия заинтересована в том, чтобы эти страны не толклись на пятачке бывшего Союза, а развивались и играли более важную роль в мире. Тем самым будет расти мощь и влияние всего постсоветского пространства. Такое самостоятельное развитие требует усилий, но без них бывшие республики СССР не состоятся как полноценные государства.
Андрей Громов
Павел Быков
"Обзоры страны"No9
25.12.2006
http://www.expert.ru/printissues/countries/2006/09/ot_postsovetskogo_k_antisovetckomu/
